— Как всегда, очень вкусно. Просто у меня сегодня нет аппетита.
— Это от того, что ты успел заправиться виски, — вмешалась Джоди.
— Я и выпил-то сущий пустяк. Кстати, ты составила мне компанию.
— Но мне на сегодня довольно. А ты вечером еще где-нибудь добавишь, и так каждый день.
— Откуда ты знаешь, какие у меня планы на вечер? Какие вообще у меня планы? И потом, какое тебе до этого дело?
— Прошу вас! — воскликнула Джейнэллен, закрывая уши руками. — Перестаньте кричать друг на друга. Неужели мы хотя бы один раз не можем поужинать спокойно?
Кей знал, как глубоко сестра переживает его ссоры с матерью.
— Прости, Джейнэллен. Ты приготовила отличный ужин. Я не хочу его испортить.
— Бог с ним, с ужином. Вы меня беспокоите. Мама, у тебя лицо красное, как свекла. Ты принимала сегодня лекарство?
— Принимала, спасибо за заботу. Ты же знаешь, что я не ребенок.
— Иногда ты себя ведешь хуже ребенка, особенно когда речь идет о приеме лекарства, — мягко упрекнула ее Джейнэллен. — Ты сама нам запрещала затевать ссоры за столом, когда мы были детьми.
Джоди отодвинула в сторону тарелку и закурила сигарету.
— Ваш отец запрещал спорить за столом. Он говорил, что это мешает пищеварению.
Джейнэллен оживилась, услышав слова матери. У нее остались об отце смутные воспоминания.
— Ты это помнишь, Кей?
— Он был очень строг в таких вещах, — улыбаясь ответил Кей. — Знаешь, ты иногда напоминаешь мне его.
— Ты не шутишь? — Ее лицо и стройная шея порозовели от удовольствия. Ей было легко польстить. — Правда?
— Сущая правда. У тебя его глаза. Верно, Джоди?
— Пожалуй.
Она не желала соглашаться с ним даже в пустяковом и не вызывающем сомнения вопросе, но он сдержался.
— Мы все трое унаследовали синие глаза Такеттов. Помню, как я злился, когда люди говорили нам с Кларком: «У вас, мальчики, красивые глазки. Совсем как у вашего папы».
— Отчего же ты злился? — заинтересовалась Джейнэллен.
— Не знаю. Наверное, от того, что от этих слов чувствовал себя маменькиным сынком. Нельзя, чтобы мальчишке говорили, что у него что-то «хорошенькое» или «красивенькое».
— Вашему отцу это нравилось, — отрезала Джоди. — Он любил, когда люди ему льстили. Особенно женщины.
Мак всегда бесхитростная и наивная, Джейнэллен заметила:
— Ты, мама, наверное, очень гордилась таким красивым мужем.
Джоди сбила пепел с сигареты о край пепельницы.
— Ваш отец умел быть обаятельным. — Ее лицо смягчилось. — В день, когда родился Кларк Третий, он преподнес мне шесть дюжин желтых роз. Я стала выговаривать ему за расточительность, а он мне ответил, что не каждый день у мужчины рождается сын.
— А в тот день, когда родился Кей?
Затуманенный взор Джоди мгновенно прояснился.
— В тот день мне никто не преподнес и цветка.
После напряженного молчания Кей очень тихо произнес:
— Может быть, отец знал, что они тебе не понравятся. Что ты их выбросишь.
Джейнэллен немедленно откликнулась:
— Мама объяснила, почему она выбросила твои цветы. Она от них чихала. Наверное, они вызвали у нее аллергию.
— Наверное.
Он ни на одну минуту не поверил этой выдумке. В начале недели, безуспешно пытаясь помириться с Джоди, Кей купил для нее букет цветов. Джейнэллен красиво расположила их в вазе, а вазу поставила на туалетный столик в спальне Джоди, пока той не было дома.
На следующее утро он увидел цветы в мусорном бане у задней двери. Его не столько ранило то, что она их выбросила, как то, что она даже не упомянула о букете, пока он не представил ей эту увядшую улику и не попросил объяснения.
Спокойно, ледяным тоном Джоди объяснила, что от цветов у нее возникла сенная лихорадка. Она не обмолвилась и словом о красоте букета и не выразила сожаления, что не смогла им насладиться. Она не поблагодарила его за внимание.
Не то чтобы он нуждался в ее благодарности. Он мог обойтись и без добрых слов. Просто его до глубины души бесило, что она считала его глупцом, который примет за чистую монету ее отговорку. Кей не хотел доставить ей удовольствия видеть свою боль и разочарование и теперь вел себя так же равнодушно, как в то утро, когда швырнул букет обратно в мусорный бак.
Джоди нарушила затянувшееся молчание.
— Как новый служащий?
Джейнэллен чуть не разбила кофейную чашку. Чашка громко стукнула о блюдце.
— Он… У него все в порядке. Думаю, он будет хорошим работником.
— Я еще не видела его рекомендаций.
— Прости, пожалуйста. Я забываю принести их домой. Но мастер говорит, что он справляется со своими обязанностями и ладит с другими людьми. Держится скромно. На него нет жалоб.
— Я никак не могу понять, почему Мьюли вдруг уволился без предварительного уведомления.
Джейнэллен рассказала Кею об обстоятельствах ухода Мьюли, но просила не передавать ничего Джоди. Легко вообразить, какова была бы ее реакция, узнай она, что надежный служащий оказался вором; от этого, конечно, у нее подскочило бы давление. Кей дал обещание молчать.
Но Кей также знал, что Бови Кейто только что вышел из тюрьмы и даже не успел загореть под техасским солнцем. Еще до того, как Джейнэллен их познакомила, Кей видел Бови в баре «Под пальмой». Хэп просветил его насчет Кейто.
У Кея не было предубеждений против бывших тюремных обитателей. Несколько лет назад он сам провел неделю в итальянской тюрьме. Кейто вел себя дружелюбно, но ненавязчиво. Он держался особняком, честно делал свою работу и не ввязывался в ссоры. Чего нельзя сказать об очень многих людях, никогда не сидевших в тюрьме.
Что же касалось Джоди, то она не очень верила в возможность реформирования проштрафившейся личности. Она не терпела ошибок. Джоди наверняка не одобрила бы появления среди служащих бывшего заключенного, поэтому чем меньше она знала о биографии Кейто, тем лучше для всех окружающих. Мысли взял расчет; Джейнэллен нашла ему квалифицированную замену, вот и все, что они сказали Джоди. Но Джоди явно чуяла неладное и уже не в первый раз возвращалась к этой теме.
Кей старался никак не проявлять своих эмоций и надеялся, что Джейнэллен последует его примеру. К сожалению, сестра не умела лгать. Она вертела в руках ложечку под пронизывающим взглядом матери.
— Кейто нездешний?
— Да, мама. Он из Западного Техаса.
— Ты что-нибудь знаешь о его семье?
— По-моему, его родители умерли.
— Он женат?
— Нет, холост.
Затягиваясь сигаретой, Джоди продолжала внимательно смотреть на Джейнэллен. После почти бесконечного молчания Джейнэллен нервно взглянула на брата.
— Кей его видел. Он произвел на него хорошее впечатление.
Этого еще не хватало! Он не желал очутиться под перекрестным огнем. И все же он пришел на помощь сестре.
— Он добрый парень.
— Как и Санта-Клаус. Это еще не значит, что он отличит нефтяную скважину от дырки в собственной заднице.
Джейнэллен передернуло от образного выражения матери.
— Бови не новичок. Он с детских лет работает в нефтяном деле.
Поскольку его уже втянули в разговор, Кей поддержал сестру.
— Кейто выполняет свои обязанности. Джейнэллен им довольна, и другие служащие тоже. Что еще тебе надо? — Он, конечно, догадывался, чего хочет мать: Джоди хотела вернуть себе молодость, здоровье и силу; она хотела полностью контролировать «Нефтяную и газовую компанию Такетт», и ее возмущало, что Джейнэллен взяла на работу служащего, не посоветовавшись с ней, Джоди. Найми Джейнэллен самостоятельно Джона Рокфеллера, Джоди все равно осталась бы недовольна.
— Он уже работает… сколько, Джейнэллен? Две недели?
— Да, две недели.
— И у него все идет как по маслу, — продолжал Кей. — На мой взгляд, Джейнэллен сделала разумный выбор.
Джоди набросилась на него, не скрывая своего презрения:
— Много ты понимаешь в делах «Компании Такетт».
— Я и не выступаю в роли эксперта по добыче нефти, — спокойно отозвался Кей. — Просто я выражаю свое мнение, поскольку я с ним познакомился. Кейто не прячет глаза, похоже, ему нечего скрывать. Я его видел в конце рабочего дня. Он весь пропотел и выпачкал одежду, что свидетельствует о том, что он весь день трудился под палящим солнцем.
Джоди выпустила к потолку струю дыма.
— Похоже, что этот Кейто преподал тебе неплохой урок трудовой этики. Тебе тоже полезно немного попотеть и запачкать ручки, одним словом, потрудиться на благо «Компании».
— Кей не сидел без дела, мама. Он починил запор на воротах.
— И ты называешь это работой? Я имею в виду настоящий тяжкий труд, до седьмого пота.
— На твою нефтяную «Компанию», ты хочешь сказать. — Несмотря на твердое решение сдерживаться, Кей повысил голос.
— Тебе это не повредило бы, разве не так?
— Нет, не повредило бы. Только «Компания» не моя лавочка. Она твоя.
— А, так вот почему ты никогда не хотел работать на «Компанию»? Из-за того, что я тут главная? Из-за того, что не хотел подчиняться женщине?
Кей, качая головой, горестно улыбнулся.
— Нет, Джоди. Я не хотел работать на «Компанию», потому что это меня не интересует.
— Почему?
Джоди никогда не удовлетворялась простым кратким ответом. Сколько он себя помнил, мать всегда требовала оправданий, объяснений и обоснований чужого мнения, особенно если оно расходилось с ее собственным. Неудивительно, что отец обращал свое внимание на других женщин. Жизнь с Джоди сводилась к непрестанной борьбе, в которой она стремилась одержать победу. Очень скоро мужчина уставал от подобного противоборства.
Стараясь сохранять спокойствие, Кей ответил:
— Если бы мы по-прежнему разведывали нефть, если бы по-прежнему нас поджидали неожиданности, я бы еще подумал о том, чтобы работать на «Компанию».
— Значит, ты жаждешь приключений?
— Рутина не в моем вкусе.
— Тогда тебе следовало жить во время нефтяного бума. Сюда толпами стекались такие типы, как ты. Восточный Техас кишмя кишел авантюристами и шулерами, проходимцами и шлюхами. Жили одним днем. Шли на страшный риск. Не думали о будущем, им было на все наплевать. И это ты называешь жизнью? Для тебя жить — балансировать на проволоке над пропастью и быть сожранным крокодилами, стоит только сорваться. Для тебя, как для твоего отца, главное — приключения.