Перед началом нового учебного года Лика появилась на факультете, и первым, кто ей встретился, был доцент Козинский. Они поприветствовали друг друга и сразу разошлись по своим делам. Но вдруг девушка вспомнила то, что ей рассказала Света Лячина, а потому догнала Козинского и спросила его, правда ли, что грядет сокращение.
– Увы, – признал доцент, – именно так. Я даже видел списки кандидатов на увольнение. Во-первых, все, кто без степени. Не все, конечно, некоторые в силу родственных связей… Ну, вы, Сашенька, меня понимаете. Потом те, кто вел спецкурсы, не включенные в учебный план нового года.
– Моя фамилия там есть? – спросила Лика, хотя по лицу Козинского и так поняла все сразу.
– Увы, увы, – развел тот руками. – Но вы не отчаивайтесь, не все еще решено окончательно. А потом, вам же выплатят за два месяца вперед в качестве выходного пособия. Так что с голоду не умрете.
Последняя фраза прозвучала оскорбительно. Да и произнесена она была с пренебрежением человека, уверенного в своем превосходстве и в необходимости своего присутствия в храме науки. А ведь когда доцент Козинский был заместителем декана по учебной работе, он пытался подъехать к Лике… Да и не к ней одной. И не все девушки оказывались стойкими. Про него еще говорили, что защита кандидатской у него прошла со скрипом: оппонент заявил, что вся работа является компилятивной, составлена из кусков чужих статей, опубликованных давным-давно, а потому переполнена устаревшими, а порой уже опровергнутыми фактами. А кроме того, диссертант надергал цитат из студенческих курсовых работ, которые в большинстве своем не являются самостоятельными. И все же с перевесом в один голос кандидатскую приняли. Потому что члены ученого совета знали, что в одном из ресторанов города их уже ждет банкет.
Лика вышла из метро и попала под дождь. Ливня не было, но с неба густо сыпалась очень уж неприятная морось. Девушка полезла в сумку за зонтиком и увидела впереди человека, стоящего в невероятно скрюченной и, видимо, неудобной позе. А когда приблизилась к нему, поняла: тот что-то прикрывает полами своего пиджака. Подошла ближе и разглядела, что мужчина прикрывает картонную коробку, в которой копошились котята. Затем подняла глаза и удивилась еще больше: перед ней был тот самый пианист из «Пармской обители», затеявший драку.
– Добрый день, – сказала Лика, догадываясь, что этот человек, скорее всего, продает котят, чтобы раздобыть денег на выпивку. – Что же вы животных так мучаете? Они простудятся и заболеют.
– Так я встал сюда, когда еще солнце светило. А полило так внезапно, что бежать уже нет смысла, потому что малыши еще больше намокнут.
– Сколько вы за них просите?
– Какие деньги? – улыбнулся мужчина. – Берите даром. Хорошие котята, я их, кстати, уже к лотку приучил. Вам мальчика или девочку?
– Вообще-то мне никого не надо. Может быть, и взяла бы, но у меня вряд ли будет время заботиться о питомцах.
– Очень жаль, – вздохнул продавец котят.
Он продолжал стоять в неудобной позе, прикрывая коробку пиджаком. Дождь лил на его голову, длинные волосы мужчины прилипли к его лицу.
Лика достала из сумочки двести рублей и положила в коробку с котятами.
– Я же сказал, что бесплатно, – обиделся продавец.
– А это не вам. Это котятам на еду, – ответила Лика и побежала к маршрутке. На ходу сообразила, что поступает неучтиво: человек все-таки спас ее от неприятностей. Поэтому вернулась и спросила:
– Вам тогда очень сильно досталось?
– Когда? – переспросил мужчина и нахмурился. Но через секунду лицо его посветлело: – В ресторане-то? Честно говоря, не помню. Бывало и похуже. А если совсем уж честно, то утром я проснулся и долго не мог понять, почему губа разбита, синяк под глазом и бока болят. А потом вспомнил.
Незнакомец улыбнулся, и улыбка у него оказалась обаятельной. Лике даже жалко стало, что этот человек так опустился и не имеет иного заработка, кроме продажи котят или каких-нибудь своих вещей у выхода из метро.
– Вы неплохой пианист, – сказала она. – Неужели не можете найти работу по душе?
Собеседник пожал плечами, и сразу с них полились потоки воды.
– Может, под козырек станции встанете или куда-нибудь обогреться зайдете? В кафе, например.
– С котятами никуда не пустят. И потом, мне нельзя в заведение общепита, вы же знаете.
Мужчина улыбнулся снова, чуть виновато. Затем наклонился и стал засовывать котят себе за пазуху, не под пиджак, а прямо под рубашку, приговаривая:
– Пойдемте, ребятки, домой…
Устроив зверьков, посмотрел на Лику:
– А вам огромное спасибо. Сегодня у малышей будет праздничный ужин. Прощайте.
Он наклонился, поднял коробку за край и пошел прочь. Поравнявшись с урной, аккуратно поставил на нее картонку и не спеша отправился дальше, придерживая котят обеими руками.
Лика смотрела ему вслед. Вероятно, когда-то этот человек был подающим надежды и верил в себя, но жизнь не удалась, как, впрочем, и у многих. Потом девушка вспомнила его слова о том, что он совсем забыл о драке в ресторане. А ведь узнал ее сразу, она поняла это по его глазам, по тому, как смотрел на нее – как на старую знакомую. Может быть, не очень знакомую, но как на человека, с которым уже встречался прежде.
Высокая тонкая фигура таяла за пеленой усиливающегося дождя. А из уличного динамика над входом в магазин, торгующий DVD-дисками, неслось:
Уедем с тобой в Сан-Феличе,
Устроим у моря привал.
Там чайки парят, там звезды горят…
И карнавал…
На кафедре никто ничего толком не знал. Но в утвержденном учебном плане спецкурса, который вела Лика, не было. Однако странно: если за ней остаются какие-то часы для отработки ставки, почему ее не уведомили об этом заранее? Понятно, что история итальянской литературы теперь не нужна студентам, но ежели она остается работать на факультете, то должна знать, чем ей заниматься. Значит, скорее всего, ее уволят. Если уже не уволили. Теперь надо будет искать работу. Может быть, даже придется согласиться на такую, которая никак не связана с филологией, то есть на не приносящую ничего ни сердцу, ни уму. Конечно, можно попросить Кондратьева, тот наверняка найдет для нее какую-нибудь должность в своем банке. Но, во-первых, Лика в банковском деле ничего не смыслит, а во-вторых, ей неинтересна будет там работа. А ходить на службу только ради зарплаты, понимая, что вряд ли ее отрабатываешь, это… это…
Она подошла к расписанию, сама не зная, зачем. Просто много лет подряд, являясь на факультет – сначала как студентка, потом будучи аспиранткой и преподавателем, – начинала свой день именно так: смотрела на расписание занятий, узнавала, в какую аудиторию надо идти, представляла, о чем пойдет речь на занятиях или какой экзамен ее ожидает в ближайшее время. Возле стенда стоял мужчина и тоже изучал расписание. Она не узнала его и только когда тот поздоровался с ней, удивилась. Это был тот самый пианист.
– Вы кого-то ищете? – спросила Лика.
– Именно так, – ответил он. И тоже задал вопрос: – А вы что здесь делаете?
– Вообще-то я здесь работаю. Вернее, работала. Сегодня последний раз сюда пришла, как только что выяснилось.
– Печально, – посочувствовал мужчина.
– Как ваши котята? – поинтересовалась девушка. – Всех продали? Судя по новому костюму, прибыль была внушительной.
Незнакомец и в самом деле выглядел вполне респектабельно. Даже был тщательно выбрит и слегка укоротил прическу – теперь волосы лежали аккуратно, едва достигая плеч.
– Да я и не продавал их, – усмехнулся он. – Хотя думайте что хотите. Просто кошка в моем подвале… простите, в подвале дома, в котором я живу, родила котят, а через пару недель пропала. Может, собака постаралась или она дорогу неудачно перебежала… Котята маленькие еще, только-только прозрели, вот я и забрал их домой, выкормил. А потом решил раздать – куда мне семь душ.
– Извините, я неудачно пошутила, – попыталась оправдаться Лика. И чтобы как-то сгладить неловкость, сказала: – А вы не только прекрасно играете на фортепьяно, но и деретесь так же хорошо.
– Ну, это не особое достижение. Мужчина должен уметь дать отпор. Иначе как же он будет защищать родину и любимую женщину? А вы на какой кафедре работаете… то есть работали?
– Вообще-то моя основная специальность итальянский язык, – уточнила Лика.
– Правда, что ли? – удивился мужчина. – Может, тогда посоветуете мне. Дело в том, что я собираюсь в Италию съездить и ищу попутчика. Вернее, человека, знающего язык и страну. Хочу пробыть там где-то около полугода, а без языка сложно.
– Это только так кажется. Начнете жить там, волей-неволей начнете понимать, о чем вокруг говорят. А лучше возьмите десяток уроков перед поездкой, в свободное время читайте словарь, учите слова. Пятисот вполне достаточно для начала: основные глаголы, наиболее употребительные фразы, используемые в отелях, ресторанах, магазинах…
Незнакомец смотрел на нее и кивал, соглашаясь.
– И все же я хотел бы взять кого-то с собой.
– Учебный год начался, – напомнила Лика, – все заняты и вряд ли согласятся…
– Я готов хорошо заплатить, – продолжал мужчина. – Дорога, проживание, питание – за мой счет. Ну и гонорар – три тысячи евро в месяц. Такие условия смогут кого-нибудь заинтересовать?
– Очень хорошее предложение, – кивнула Лика, – может, кто-нибудь из аспирантов на него и клюнет. Хотя… Вы говорите, что на полгода намерены ехать, то есть практически до весны, а для аспиранта это означает пропущенный год. Правда, он получит неплохую компенсацию и практику…
– Простите, – не дал ей договорить мужчина, – вас как зовут?
– Александра Сергеевна.
– Так, значит, мы с вами полные тезки, мое имя тоже Александр Сергеевич. Но раз вы говорите, что все заняты, может, сами примете мое предложение? Вы вроде свободны с завтрашнего дня.
Лика растерялась, но все же покачала головой.
– Увы, я вряд ли соглашусь. В качестве кого я туда отправлюсь? В качестве секретаря, гида?