– Я не работаю в отеле. Приехала сюда в качестве переводчика с одним человеком…
– И он вас бросил? – удивился Ларин.
– Нет. Просто у него сейчас некоторые финансовые проблемы. Но мне он заплатил вперед за полгода, и я не хотела бы нарушать условия нашего договора.
– Я могу увидеться с этим человеком? – встрепенулся Ларин. – Где он живет?
– Там же, где и я. Снял квартиру рядом с башней тамплиеров и выделил мне комнату в ней.
– Простите, но девушке… такой очаровательной девушке, как вы, жить в одной квартире с посторонним мужчиной… Как к этому отнеслись ваши родители?
– У меня никого нет, родители погибли, когда я была совсем маленькая.
Ларин отвернулся и, глядя в окно на пролетающие мимо кипарисы, сказал:
– Я приду и переговорю с ним. Если этот негодяй не понимает, что компрометирует девушку…
– Александр Сергеевич хороший человек, – заступилась за своего тезку Лика, – добрый и немного наивный. Может, он с самого начала хотел приехать сюда, проиграть свои деньги в казино, чтобы сидеть у рояля в пиано-баре.
– В каком же баре работает сей добрый человек? – уточнил Ларин.
– В «Пунто россо».
После этого они на протяжении пути если и разговаривали, то о разных пустяках.
Когда прибыли на площадь Ланцуизи, Лика поняла, что очень устала за прошедшие две недели. Ларин достал из кармана пухлый, заранее приготовленный конверт и протянул его ей.
– Ваш гонорар.
– Сколько там? – поинтересовалась Лика.
– Гораздо меньше, чем я мог бы заплатить за удовольствие быть рядом с вами.
Она достала из конверта пятисотки евро. Их оказалось тридцать штук. Итого пятнадцать тысяч, по тысяче за каждый день.
– Достаточно? – спросил Ларин.
– Больше, чем мы договаривались.
– Считайте, что получили еще и премиальные.
Из внедорожника, стоящего за «Роллс-Ройсом», вышел один из парней. Он открыл дверь лимузина и протянул руку, чтобы помочь Лике выбраться. Странно, ведь никто не связывался с ним по рации, не просил это делать.
– До скорой встречи, – сказал Ларин. И вдруг вспомнил: – Окна вашей квартиры выходят на площадь?
Лика кивнула и показала рукой:
– Вон они.
Теперь она могла уехать. Могла вернуть Александру Сергеевичу деньги и улететь домой.
Войдя в квартиру, девушка даже собралась сразу начать упаковывать вещи. Потом решила дождаться его и все объяснить. Стала придумывать фразы, которые должна сказать ему, а потом поняла, что не хочет ничего говорить. Да и уехать так просто не может, оставив его здесь. Как он тут будет один, в чужом городе, без достаточного знания языка, без общения с кем-то относительно близким? Хотя у него, вероятно, и дома никого нет. Во всяком случае, сюда никто не звонил ему никогда, и сам он тоже не пытался с кем-то связаться. Что ждет его в Сан-Феличе? Работа в баре, где ему платят гроши за его искусство, к тому же норовят угостить рюмкой-другой коньяка или виски. Если при ней он хоть как-то пытается воздерживаться, то оставшись один наверняка пристрастится к спиртному. Его выгонят из отеля, придется устроиться в каком-нибудь маленьком пиано-баре, но и там мужчина будет пить от одиночества и тоски… Потом окажется на улице…
Лика отчетливо представила это, и ей стало обидно. Обидно до слез.
– Что это я? – произнесла она вслух и удивилась тому, что обращается к самой себе.
«Точно, сопьется, погибнет здесь без меня! – продолжала злиться девушка. – Правда, он совсем меня не замечает. Я для него пустое место! Для чего он вообще меня сюда позвал? Чтобы бросить одну и мотаться неизвестно где и неизвестно с кем?»
За окном сгущались сумерки, начинал моросить мелкий осенний дождик. Капли расплывались по стеклу, размазывая круглые шары света уличных фонарей, за которыми едва угадывалась темная башня. Внизу спешили люди, а возле угла улочки, в нескольких шагах от парадной двери дома, подставлял бока дождю огромный черный внедорожник, вроде того, на котором разъезжали вслед за своим боссом телохранители Ларина.
Лика набрала номер бара в «Пунто россо», чтобы спросить Александра Сергеевича, когда тот вернется домой. Трубку снял бармен, который сообщил, что маэстро совсем недавно, около получаса назад, ушел, прихватив с собой пальто, и вернется ли обратно – неизвестно.
Если Александр Сергеевич направился домой, то должен вот-вот появиться.
Лика бросилась готовить ужин. Открыла холодильник и увидела, что внутри его нет никаких продуктов. Причем пусто на полках, вероятно, уже давно. Может быть, Александр Сергеевич вообще не ужинал и не завтракал дома. Если вообще бывал здесь.
Пришлось бежать по магазинам. Выбирала то, что могло бы понравиться Александру Сергеевичу. А потом приготовила ризотто и салат с морепродуктами, поставила все это на стол. Бутылку кьянти тоже выставила и стала ждать. А когда поняла, что он не придет сегодня, закрыла лицо ладонями и заплакала.
Ночью Лика проснулась и открыла глаза, нисколько не удивившись тому, что за окном светятся в неоновом свете заиндевелые ветки голых тополей. На стене расплывались приливы лунного света, а где-то далеко-далеко, еле слышно, капала из крана вода. Рядом, обнимая племянницу, лежала на кровати Таша. Лике было хорошо и тепло от ее присутствия. Она погладила Наташу по волосам и поцеловала в щеку, как делала когда-то в детстве.
– Спи, моя радость, – шепнула ей Таша, – спи, красавица. Скоро все у тебя будет хорошо.
Лика зажмурилась, представляя завтрашний день, вспомнила дождь, башню тамплиеров, черный внедорожник. Потом снова открыла глаза и поднесла к своему лицу куклу Варю.
– Вот видишь, Варя, – сказала ей, – а ты переживала…
Где-то рядом замурлыкали котята, словно кто-то невидимый ласково гладил их по спинкам. Пространство на стене вспыхнуло солнечным квадратом, в котором появилась высокая тонкая мужская фигура. И только один этот человек был освещен сверкающим ореолом. К станции метро спешили люди-тени, а из магазина, торгующего дисками, неслись звуки терзающей душу песни:
Уедем с тобой в Сан-Феличе…
Тут же раздался телефонный звонок. Лика проснулась окончательно и увидела бледный рассвет над башней тамплиеров.
– Простите, – услышала девушка голос в трубке, – беспокоят из полицейского участка Террачины. Вы не могли бы подъехать, чтобы помочь нам? То есть не только нам, но и своему другу.
– Какому другу? – не поняла спросонья Лика.
– Вообще-то он уже объяснил все по-английски, но все равно остаются неясности. Лучше бы, чтобы присутствовал человек, понимающий его язык.
Только сейчас Лика догадалась, что речь идет об Александре Сергеевиче.
– Что с ним? – прошептала она, чувствуя, как горло сдавило нехорошее предчувствие.
– Все в порядке. Он переночевал у нас, и только. Сказал, что у нас уютнее, чем у него дома. Вечером, то есть ночью, мы побеседовали с ним… Но потом решили отложить разговор на утро. Он сам назвал ваш номер телефона.
– Так что произошло? – уже спокойнее переспросила Лика.
– В него стреляли, – объяснил полицейский. – Хотя, может, и не в него. Мы и сами не понимаем. У нас подобных случаев не было со времен «Красных бригад».
Александр Сергеевич сидел за большим столом и играл с полицейскими в домино. Лица тех, кто играл с ним, и тех, кто наблюдал, были напряженными: вероятно, ее работодатель выигрывал.
Лика подошла к нему и спросила:
– Вы мне можете объяснить, что случилось?
– Да я и сам не понимаю, почему мне вдруг такой фарт, – ответил тот. – Девятый раз подряд выигрываю.
– Синьоры, – обратилась тогда Лика к полицейским, – с кем я могу пообщаться, поговорить об этом любимце фортуны?
Полицейские сразу оживились и стали ее рассматривать. Затем указали на дверь какого-то кабинета. Лика направилась туда, а следом плелся Александр Сергеевич.
– Простите в очередной раз, – сказал он, – но ничего страшного со мной не произошло. Сидел в кафе, ни к кому не приставал, и вдруг кто-то выстрелил в окно.
– И вас арестовали?
– Меня никто не арестовывал и не задерживал. Просто кому-то показалось, что стреляли именно в меня.
Они вошли в кабинет, где сидел следователь. Судя по всему, полицейский очень обрадовался, когда увидел Александра Сергеевича. Пожал ему руку и даже обнял, сказав при этом Лике, что у нее очень удачливый друг.
– Увы, ему везет только в домино, – вздохнула она.
– Почему? – встрепенулся полицейский. – Не только в домино. Мы и в покер с ним играли. А потом, как без везенья уцелеть можно, когда в тебя с восьми шагов шесть раз стреляют? Ваш друг удачно упал на пол. А вот девушке, увы, не повезло.
– Какой девушке? – не поняла Лика.
– Которая с ним была.
– Анжела?
– Да нет же, – попытался объяснить Александр Сергеевич, который, видимо, что-то понял из ее разговора с полицейским, – совсем посторонняя. Она подсела за мой столик, а тут как раз…
– Девушку звали Франческа Брассо. Она работала менеджером по связям у одного нашего известного певца, – пояснил следователь.
– Работала? – переспросила недоуменно Лика. И вдруг сообразила: – Ее что, убили?
– Увы, да, – развел руками хозяин кабинета. – Всего было шесть выстрелов. Три пули попали в стену, одна пробила стойку и кег с пивом, пятая отстрелила полпальца ноги у официанта и от пола отрикошетила в ножку стола. А вот синьорине Брассо не повезло: ее ранило в грудь. До приезда медиков ваш друг пытался оказать ей помощь и, как потом сказали врачи, очень правильно все делал, но ей перебило артерию, и шансов у раненой было очень мало. То есть их не было вовсе.
– Кто стрелял, известно?
– Ищем. Киллер подъехал на скутере. Притормозил и сразу начал стрелять. Сначала никто ничего не понял, потому что пистолет был с глушителем. Ваш друг успел упасть, а синьорина Брассо, увы… Киллер был в мотоциклетном шлеме с тонированным стеклом, прикрывающим лицо. Так что даже если и задержим кого-то, опознать его вряд ли получится. Вообще непонятный случай: ведь синьор Александр музыкант. А кто убивает музыкантов? Разве что сумасшедший. Это у американцев раньше в салунах висели объявления возле рояля: «Не стреляйте в пианиста: он играет, как умеет».