– Да, устал. И не хотел слушать эту болтовню внизу.
– Стоило бы спасибо сказать, вот что, – мрачно возразила Ма. – Мы будем богаты, Слим. Эта девица стоит уйму денег.
Слим просиял, хмурость как рукой сняло.
– Где она, Ма?
Ма уставилась на него. Она прежде никогда не видела такого выражения его лица. Значит, Док прав. Бедный дурачок влюблен, как ни сложно в это поверить.
– Она заперта в передней комнате.
Слим перекатился на спину, глядя в потолок.
– Она хорошенькая, правда, Ма? – сказал он с бессмысленной улыбкой. – Я таких еще не видел. Какие у нее волосы, а?
– Хорошенькая? – рыкнула Ма. – Тебе что с того? Девица как девица.
Слим повернул голову и смотрел на нее с откровенным удивлением.
– Серьезно? У тебя вообще глаза есть? Что с тобой? Я всегда считал тебя умной. Она прекрасна. Ты ослепла, если этого не видишь. – Он пробежал пальцами по длинным жирным волосам. – Она как картинка из книжки. Я хочу оставить ее здесь, Ма. Нам же нет нужды отсылать ее, правда? Заберем деньги, а ее оставим себе. У меня никогда не было девушки. Она будет моей девушкой.
– Да? Думаешь, ты ей нужен? Посмотри на себя, на свои руки и рубашку, они же грязные. Думаешь, эта надменная сучка удостоит тебя хотя бы взглядом?
Слим посмотрел на свои руки. Он, казалось, растерял всю свою уверенность.
– Помоюсь тогда, – сказал он, словно подобная мысль никогда прежде не приходила ему в голову. – Надену чистую рубашку.
– У меня нет времени на эти глупости, – грубо сказала Ма. – Давай ожерелье.
Слим посмотрел на нее, склонив голову набок, потом достал из кармана ожерелье и поболтал им в воздухе вне досягаемости Ма. На его лице появилось хитрое выражение, которое Ма совсем не понравилось.
– Красиво, правда? – сказал он. – Но ты его не получишь, оставлю себе. Знаю я тебя – отберешь и продашь. Только о деньгах и думаешь. А я отдам это ей – это ж ее вещь.
Ма еле сдерживала ярость.
– Отдай немедленно! – Она протянула руку.
Слим соскользнул с кровати, глаза его блестели.
– Нет.
Такого прежде не случалось. Несколько мгновений Ма не могла прийти в себя от изумления, но потом взорвалась и пошла на Слима, размахивая кулачищами:
– Да чтоб тебя, отдай, не то поколочу!
Ее тяжелое лицо, искаженное яростью, пошло пятнами.
– Назад! – В руке у Слима внезапно блеснул нож. Он пригнулся, хмуро уставившись на мать. – Не подходи!
Ма застыла на месте. Глядя на его худое злобное лицо и блестящие желтые глаза, она вспомнила предупреждение Дока, и по спине ее пробежал холодок.
Слим, не спуская с нее глаз, неожиданно улыбнулся.
– Убери нож, Слим, – тихо сказала она. – Что ты делаешь?
– Страшно, да, Ма? Я же вижу. Ты такая же, как все они. Даже ты боишься меня.
– Не пори чушь. Ты мой сын. С чего мне тебя бояться? Давай ожерелье.
– Я скажу тебе, что делать. – Смит говорил почти лукаво. – Тебе нужно ожерелье, мне – девушка. Значит, ты сделаешь так, чтобы я ей понравился, и я отдам тебе бриллианты. Ну как?
– Бедный дурачок, почему… – начала Ма, но замолкла, когда он уронил ожерелье в карман.
– Ты его не получишь, если девушка не будет мила со мной. Поговори с ней, Ма. Скажи, что не сделаю ей ничего плохого, что хочу лишь, чтобы она составила мне компанию. Эти уроды внизу меня не любят. Вели Доку поговорить с ней. У меня никого нет, мне нужна она.
Пока он говорил, Ма думала. Даже если бы она забрала ожерелье, от него сейчас не избавиться. Пройдут месяцы, прежде чем можно будет попытаться его продать. Пока что можно и без него. Важно другое – бунт… Она теряет авторитет. Она смотрела на нож в руке сына. Док прав. Что правда, то правда – Слим ненормален, он опасен, и рисковать жизнью ей не хотелось. Лучше уж сделать, как он хочет. Ненадолго. Выкуп будет получен, девица исчезнет, Слим забудет о ней и угомонится. Может, и неплохо, если он чуток развлечется. Раз понравилась – отчего бы и нет? Док вечно говорил о фрустрации и подавлении – да, вот именно, стоит отдать девушку Слиму, ему хоть будет чем заняться, не все же торчать в этой комнате.
– Убери нож, Слим, – сказала она, уходя от него. – Не вижу причины, почему ты не можешь развлечься с этой мисс. Подумаем, что можно сделать. Убери. Стыдно грозить матери ножом.
Вдруг Слим осознал, что победа – за ним, и хихикнул:
– Вот так – совсем другое дело. – Он убрал нож. – Устрой все, Ма, и я отдам тебе ожерелье, только устрой все хорошенько.
– Я поговорю с ней.
Ма медленно вышла из комнаты.
Слим впервые одержал над ней верх, и ей это не понравилось.
«Док прав, – думала она, спускаясь по лестнице. – Он опасен. И может стать еще опаснее. Вот черт, я старею и скоро совсем не смогу с ним управляться».
Как только Эдди добрался до города, он припарковал «бьюик» и купил газету.
Новости про похищение мисс Блэндиш и убийство Джерри Макгоуэна попали на первую полосу. Он быстро прочитал статью – там не было ничего нового. Шеф полиции заявил, что у него имеется важная зацепка, но не сказал какая. Эдди решил, что тот просто блефует.
Он подошел к магазину сигар на углу, кивнул толстяку за прилавком и прошел за занавес – в бильярдную.
Там было накурено и полно подвыпивших мужчин. Эдди огляделся и заметил Воппи, компанию которому составляла бутылка виски.
– Привет, – сказал Эдди, подошел и тоже сел. – Что нового?
Воппи дал официанту знак принести еще стакан.
– Да много чего. Газеты читал?
– Ничего интересного.
Эдди кивком поблагодарил бармена, когда тот поставил стакан на стол, и налил себе выпить.
– Подожди вечерний номер. Помнишь типа, который собирает для «Сплетен» грязные истории? Хейни? Он кое-что разболтал полиции.
– Что именно? И с каких это пор он у нас доносчик?
– Страховщики обещали награду за ожерелье. Думаю, Хейни нужны деньжата. Он сказал копам, что Бэйли интересовался ожерельем, и они перевернули вверх дном весь город, вот только Бэйли не нашли и теперь говорят, что он с Райли смылся, урвав куш. Повезло нам, а?
Эдди усмехнулся:
– В общем, да.
– Федералы взялись за дело. Они встречались с Блэндишем. Город кишит копами. Так что лучше бы поосторожнее, смотри не попадись с пушкой.
– Я ее дома оставил. Прямо сейчас позвоню Блэндишу – и смоюсь. Давай-ка со мной, так будет лучше.
– Ладно. – Когда Эдди встал, Воппи спросил: – А что там рыженькая? Парень! Как бы к ней подобраться?
– Вот не надо, Ма встала на тропу войны. Велела не лезть к девице, причем на полном серьезе.
Воппи скривился:
– Иногда Ма – такая зануда! Какого черта держать в доме милашку, и без всякого удовольствия?
– Ответ прост: миллион долларов, – ухмыльнулся Эдди.
Он направился было к телефонной будке, но увидел объявление, что аппарат неисправен. Была еще будка у аптеки через дорогу. Он вышел из магазина и подождал просвета в бесконечном потоке машин. Пока ждал, заметил девушку на автобусной остановке, и она тут же завладела его вниманием: по правде говоря, так случалось с любой красоткой. Это была эффектная блондинка с фигурой, на которой невольно задерживался взгляд. Ее немного вызывающая красота понравилась Эдди. Он пригляделся к лицу. Макияж хороший, рот чуть великоват, но Эдди не против. Одобрил он также ее сексуальность и то, с каким шиком она несла свое желтое летнее платье.
«Ничего так, – подумал он, – не отказался бы попасть с такой в кораблекрушение».
Он перешел дорогу, вошел в аптеку и закрылся в телефонной будке, потом закрыл трубку носовым платком, чтобы приглушить звук своего голоса, набрал номер, который ему дала мисс Блэндиш, и стал ждать.
Долго ждать не пришлось.
– Алло, – ответили ему. – Джон Блэндиш. Кто вы?
– Слушай внимательно, приятель, – сказал Эдди жестко и грубо. – Твоя дочка у нас. Хочешь ее вернуть – отзови полицию. Нам нужен миллион долларов. Собери деньги в использованных мелких купюрах, не больше чем по сотне, и положи в белый чемодан. Инструкцию по доставке получишь завтра. Ясно?
– Да. – Голос Блэндиша звучал напряженно и обеспокоенно. – Она в порядке?
– В порядке. Но если будешь умничать – ей станет плохо, поверь мне, очень плохо. Даже рассказывать не хочу, сам подумай… В общем, все зависит от тебя, дружок. Пока слушаешься нас, она в безопасности. Если нет – получишь ее назад очень грязной и очень мертвой.
Он бросил трубку и быстро вышел из аптеки, ухмыляясь.
Снова ожидая возможности перейти через дорогу, он увидел, что блондинка по-прежнему на остановке. Она покосилась на него и отвела взгляд. Эдди потеребил галстук. Он подумал – жаль, что надо спешить на доклад к Ма. Перешел улицу и снова взглянул на девушку, собираясь улыбнуться ей, но она не смотрела на него. Эдди отошел к магазину сигар и оглянулся. Девушка шла в его сторону. Он ждал. Она не смотрела на него. Когда она прошла мимо, из ее руки выскользнула белая карточка и упала к его ногам. Она не остановилась и не повернула голову. Он смотрел ей вслед, любуясь мерным покачиванием бедер, потом подобрал карточку. На ней было нацарапано: «243, „Палас-отель“, Запад».
Эдди удивленно сдвинул шляпу на затылок. Не догадался, что она всего лишь шлюха. Он был немного разочарован. Девушка уселась в такси, и Эдди проследил, как оно отъезжает, потом сунул карточку под ремешок часов. «Может, позвоню, когда времени будет побольше», – решил он, входя в магазин.
– Готово, – сказал он Воппи. – Пошли отсюда.
Воппи допил, заплатил бармену, и мужчины отправились по улице к припаркованному «бьюику». На противоположной стороне улицы только что остановился «форд», в котором сидели двое крепких мужчин. Оба уставились на Эдди и Воппи.
– Федералы, – сказал Воппи, не шевеля губами.
Эдди открыл «бьюик». Он почувствовал, как на лице выступил холодный пот. Они сели в машину. Оба изо всех сил старались казаться беззаботными обывателями. Однако те двое в «форде» не спускали с них глаз. Эдди нажал на газ и влился в поток машин.