– Не знаю, смогу ли я сделать так, как хочешь ты. Это не от меня зависит. Поверь, я не специально.
Он обнял меня сзади, прижавшись всем своим сильным телом, его ноги прижались к моим, руки свелись вместе, а пальцы переплелись воедино. Грудью он касался моих плеч. В то же время его лицо опустилось к шее, и он провёл языком по моей коже.
– Неужели я так тебе противен? – прошипел он мне в ухо. – Могла бы просто расслабиться и получить удовольствие.
– Хорошее удовольствие – сгореть заживо в силовом поле, – ответила я, проигнорировав его слова. Оправдываться мне не слишком-то хотелось.
Пришлось бы объяснять причины моего поведения, а это было худшим, что я могла себе представить. Я просто попыталась представить, что его нет рядом. Но он напоминал о себе, дыша мне прямо в затылок.
– Прошу тебя… Я никогда никого ни о чём не просил. Расслабься и почувствуй меня. И тогда Фор проведёт нас обоих.
Я вновь постаралась сделать то, о чём он просил. Закрыла глаза, потому что сияние поля портала слепило меня. И вдруг я почувствовала тепло, исходящее от Дэна. Мне стало комфортно, я прижалась к нему спиной, тяжело дыша, будто эти действия забирали часть меня самой.
– Вот так лучше, – прошептал он мне прямо в ухо. Он работает! Только не думай ни о чём больше. Идём!
С этими словами мы шагнули вперёд, потом ещё шаг и ещё… Разноцветный калейдоскоп заставил меня прищуриться, когда я открыла глаза. Но зато я была уверена, что жива, и это безумно радовало. Внезапно краски стали тускнеть, блекнуть. А реальность вокруг стала какой-то далёкой. Я и забыла, что это всего лишь сон. Я возвращалась домой. Сейчас всё прекратится…
«Карина! Вернись!» – раздался далёкий голос из пустоты, но я уже не слышала окончания фразы.
Будильник вовсю голосил о том, что мне пора подниматься, а я всё ещё ощущала тепло тела Дэна. Впервые за последнее время я поняла, что прикосновение может быть приятным.
Глава 5
Этот дурацкий сон вновь навеял мне некую тоску. Проснувшись, я тупо смотрела на свой медальон, не понимая, отчего он мне приходит во сне. Видно, надо просто снять его, и всё станет, как и прежде.
С этой мыслью я сняла амулет и забросила его в шкатулку. Его даже как-то не хватало, но морально стало намного легче. Странно, как это я не проспала сегодня. День вчера закончился так же ужасно, как и начинался, да ещё и лабиринты во сне. Может, я просто начала медленно, но верно сходить с ума?
Надежда Ивановна так и не позвонила моей маме. Либо просто не успела, либо мама додумалась не ответить на звонок. И неудивительно, она вернулась, когда я уже засыпала. Мама работала в частной фирме бухгалтером, и хоть работы у неё на самом деле хватало, после работы она умудрялась обслуживать ещё пару организаций, а всё остальное время раскатывала по городу со своим новым увлечением, женатым начальником завода, на котором изготавливали железобетонные конструкции. Я знала это, хотя она ничего мне не рассказывала о своих приятелях. Слыхала разговор своих соседок по подъезду. Случайно, просто обрывки фраз донеслись, я вообще никогда не была любителем подслушать чужие разговоры. Но говорили они уж слишком громко, видимо не знали, что я в тот момент выходила из квартиры.
На улице моросил мелкий дождик. Небо затянулось серыми тучами. На вчерашнюю солнечную погоду не было даже намёка. Видимо, дождь начался ещё ночью, потому как все ямки двора были заполнены водой. А я дура, даже не додумалась взять зонт. Но возвращаться не хотелось, иначе точно можно было бы опоздать вновь, поэтому, натянув на голову капюшон, я старательно перепрыгивала через лужи, смахивая капли с лица.
День пролетел как-то незаметно. Меня совсем никто не трогал, и я ни с кем не разговаривала. И меня это очень даже устраивало, потому как слышать противный голосок Катковой мне вовсе не хотелось.
А вот вечером началось самое противное. Как это было ни странно, моя мама заявилась домой вовремя. И сделала она это лишь потому, что наша классуха всё же смогла ей дозвониться. И не успела я смотаться в свою комнату, как моя мать, допив свой чай, позвала меня не обещающим добро тоном.
– Карина! Надо поговорить! – остановила она меня.
Я обернулась, скорчив мину. Мама сидела на табуретке, глядя на меня в упор, сняв свои очки.
– Чего? – отозвалась я.
– Зачем ты побила Леру Каткову?
Как же мне не хотелось оправдываться за вчерашний поступок.
– Она сама напросилась. Могу побить опять, мне не сложно! – ответила я, отвернувшись в сторону и разглядывая синие цветочки на обоях.
– Ты считаешь это нормальным? – она начинала повышать голос, и её тон мне совсем не нравился. Да мне никакой её тон не нравился, но когда в нём появлялись такие, чуть раздражённые нотки, я сразу просекала, что добром это не закончится.
– Я считаю нормальным. Она меня оскорбила, да и просто достала.
– Это не повод сразу лезть в драку. Тебе почти семнадцать, а ты ведёшь себя, как маленький ребёнок! Только год начался, а у меня от тебя одни проблемы!
– Я и есть твоя вечная проблема, – прокомментировала я, не поворачиваясь и стараясь не смотреть в глаза.
– Так и есть. Лучше бы тебя вообще не было! – крикнула она, задев во мне нечто живое, будто некая струна зазвучала внутри.
– Тогда почему ты не отдала меня папе, когда вы разводились? Почему?! – я почувствовала, что слёзы наворачиваются на глаза.
– Об этом даже и речи не было. Несносная девчонка! Ты мне всю жизнь испортила! Испоганила! – крикнула мать в ответ, хлопнув дверью. – Я больше не собираюсь краснеть за тебя! Может сдать тебя просто в интернат?
– Боюсь, ты опоздала по возрасту! – крикнула я в ответ.
И почему я не поехала учиться куда-нибудь в колледж ещё год назад? Жила бы себе сама, спокойно в общежитии. Так нет же, хотелось как лучше, поступить в университет. Так и хотелось крикнуть что жизнь испортила не я ей, а она мне. Но от этого вряд ли что-то изменилось бы в тот момент, я ещё рисковала схлопотать пощёчину. Я поклялась никогда не говорить ей то, что всегда рвалось наружу в такие моменты. Но в последнее время что-то слишком часто хотелось просто взять и отомстить всем.
Я просто ушла, легла, укрывшись пледом с головой, чтобы не слышать дальнейших криков, что всё ещё раздавались из-за дверей спальни. Я ненавидела весь мир в тот момент, всех вокруг. Кроме папы. Почему-то к нему у меня было особое отношение.
В тот день не видела никаких снов, я и не спала пол-ночи, всё обдумывая, как жить дальше, и стоят ли все мои мучения и самотерзания хоть чего-то положительного в этой жизни. Иногда мне казалось, что проще рассказать те события кому-либо, но умом я понимала, что лишь усугублю этим всю ситуацию. Тогда мне точно не жить нормально. Так ещё есть шанс всё забыть, и с некоего момента начать новую жизнь, где не будет тех воспоминаний и той страшной тайны, что я скрывала от всех.
Амулет так и остался лежать в шкатулке. Мысли о том, что я никому не нужна, перекрикнули все положительные стороны моего существования. Я твёрдо решила уехать, но куда и как пока соображала весьма смутно. Под утро я смогла уснуть, но сон был тревожным и прерывался невнятными видениями, но страшного лабиринта в нём не было и в помине.
Я проснулась от того, что входная дверь захлопнулась. Ей было всё равно, позавтракаю ли я, не было дела, не просплю ли я в школу. Её волновала лишь работа и репутация. В тот момент я и решилась уехать.
Поспешно забросив под тахту все учебники из рюкзака, я вытряхнула из шкафа вещи, что могли бы мне пригодиться. Джинсы, водолазка, и всё остальное, что было нужно. Остальное полетело назад в шкаф...
До вокзала шагала медленно, оглядываясь по сторонам, будто кто-то мог остановить меня здесь. На часах было пол-девятого, когда я увидела в конце квартала ярко-жёлтое здание, как ядовитое бельмо выделявшееся на фоне серых пятиэтажек. Из нашего городка не шёл ни один прямой поезд в Москву, да и как я буду туда добираться, я пока тоже не знала, ведь денег у меня как обычно не было. Но я твёрдо решила уехать жить к папе, искренне веря, что смогу убедить его забрать меня к себе, хотя бы на год, пока я не поступлю куда-нибудь.
Нужно было хотя бы позвонить папе перед тем, но я боялась, что он тут же перезвонит маме, и меня с позором вернут обратно. Тет-а-тет его легче было бы убедить в правдивости моих слов, тем более он не понаслышке знал её тяжёлый характер.
Четыре ветви железнодорожных путей лежали передо мной, как бесконечные линии жизни. То и дело пробегали мимо работники железки, дворник с метлой недоверчиво косился на курящих около скамейки парней с большими рюкзаками, а голуби подбирали крошки и семечки, что кто-то заботливо успел рассыпать на перроне. Турникетов никаких не было. Я много раз ездила к бабушке в деревню на дизеле, и прекрасно знала, во сколько идёт какой пригородный поезд. До областного центра около часа пути, а там придётся гораздо хуже, придётся выкручиваться и думать, что делать дальше.
Поезд пришёл гораздо быстрее, чем я ждала. Или просто время пролетело мгновенно, пока я прогоняла одни и те же мысли. Я запрыгнула в вагон, пробираясь между деревянными скамейками в середину вагона. Скоро придёт контролёр, я знаю, они обычно начинают с противоположного конца поезда, так что возможно мне повезёт сегодня, и я успею выйти раньше. Возможно, лучше стоило бы ехать автостопом, но этот способ был безопаснее. При поездках автостопом водителей всё чаще интересовали альтернативные методы оплаты, а рисковать не хотелось.
Сегодня я ошиблась, или просто стратегия проверки проездных билетов поменялась за год. Но так или иначе, минут через десять после того, как поезд тронулся с места, я услышала скрипучий голос тётеньки, что шла по вагону с вполне определённой целью, и путь мне был один.
Я бросилась, скрываясь за стоящими людьми, присаживаясь за скамейки, но голос приближался. Можно было попробовать перескочить в другой вагон, но успею ли я? Нет, следующая станция минут через десять, мне это ничего не даст. Как-то раньше мне удавалось обмануть контроллёров этим способом, но сейчас нужно нечто другое.