Дальше нас ждала долгая дорога по новой локации, в которой я стала его проводником. Путь затянулся на несколько часов, в течение которых я не раз ощущала, как бьётся его сердце, когда он обнимал меня как и в ту, прошлую ночь. И пусть ноги устали и не хотели идти, я превозмогала себя и двигалась вперёд. Я знала, дома меня ждёт серое уныние и неприятный разговор, и я не хотела, чтобы этот сон прерывался, пусть и в страшном лабиринте, но без всяких нравоучений.
Портал оказался там, где мы даже не ожидали. В самом дальнем углу одного из коридоров, куда без подсказки амулета, мы бы даже не посмели сунуться. Он сиял, освещая путь в следующую неизвестность, переливаясь всеми оттенками зелёного и синего цветов. В этот раз уже было не так страшно, ведь я знала, что Дэн рядом, и всё будет хорошо. Я поверила ему, не знаю почему. Просто взяла и поверила.
При переходе я вновь ощутила, как энергетические волны пронзают меня, а потом нас настиг резкий удар, будто мы проваливались в пропасть. Как будто мириады звёзд неслись мимо нас, рассыпаясь на частицы, а потом вновь объединяясь в пушистые облака. Потом, откуда ни возьмись, возникла яркая радуга, прямо в необъятном пространстве перед нами выросла до неимоверно больших размеров, заполоним всё свободное место, и вдруг рассыпалась на лучи и исчезла, а всё вокруг померкло. И лишь сильные руки Дэнмириана и губы, что касались сзади моей шеи, отбросив в сторону локоны, остались в кромешной тьме. И как это я пропустила такое в прошлый раз? Я никогда в жизни не видела столь красивого зрелища.
Мы очутились в новом месте. Заставить себя открыть глаза я не могла, но он всё ещё был рядом со мной, я понимала, что полностью в его власти. Он не может сделать мне ничего плохого, ему это просто не надо. Или напротив, он делает это лишь потому, что я пока нужна ему? Где найти ответ на этот вопрос, когда я не могу прочесть то, что творится в его мыслях.
Мы сидели вместе на чём-то твёрдом, колени больно упирались в камни, но я откинулась на его широкую грудь, а его руки обхватили мою талию, в то время, как его губы нашли мои. Он не спешил, делал всё медленно и очень аккуратно. Волна наслаждения накрыла меня целиком, тело перестало сопротивляться вовсе, а что-то твёрдое упёрлось мне в поясницу.
В этот момент он начал таять, словно мираж. Это же надо, всё прервалось на самом интересном месте. Реальность медленно возвращалась ко мне, а потом он исчез вообще.
– Я буду ждать тебя, Карина! – услышала я его низкий голос где-то вдалеке. Мне показалось, или он немного дрогнул?
Глава 7
Лёгкое сожаление, что осталось после пробуждения, быстро сменилось насущными заботами. Разговор мамы со следователем Ветровым оказал должное воздействие: она не кричала, не спрашивала меня, почему я уехала, не пилила, как обычно. Просто вела себя так, будто ничего и не произошло.
Я ушла в школу, представляя, что начнётся там. Но как это не было странно, никто меня не трогал. А потом на перемене случилось нечто, что вообще выбило меня из колеи. Когда я стояла у окна, чуть прикрыв глаза и вспоминая свой сон, в котором Дэн страстно целовал меня, ко мне подошла Лера Каткова, вернув меня в реальность своим голосом.
– Карина, я хотела поговорить с тобой, – тихо произнесла она.
Я повернулась, рассматривая обидчицу. Но она стояла передо мной без тени привычного ехидства. С ней даже не было вечного хвостика, Насти.
– Чего хотела? Кажется, с ничтожествами не разговаривают, Каткова. Только запомни, ничтожество здесь – это ты, – я отвернулась, не желая продолжать этот разговор, но она не отставала.
– Карина, я сморозила глупость, кажется. Я хочу попросить у тебя прощения…
– Чего? – я резко повернулась, рассматривая её, ожидая от неё чего угодно, но не этих слов. Она стояла, немного опустив голову, глядя на меня из-под длинной уложенной чёрной чёлки. – Каткова, ты чё, с дуба рухнула?
– Я правда была не права. Зря наговорила на тебя. Понимаешь, это виновата Настюха. Говорит, смотри, новенького уводят твоего. Вот я и взбеленилась. На самом деле он мне абсолютно не нужен. Прости меня.
– Ладно, Каткова, – я всё ещё пребывала в некой эйфории. – Так и быть. Но если ты ещё раз на меня хоть что-то скажешь – я твои глаза-то повыцарапаю Ты меня поняла?
– Мы же с тобой дружили раньше, помнишь? Давай просто забудем тот день, пусть всё будет, как прежде. Если хочешь – общайся с новеньким, мне не жалко, – она кивнула головой в сторону Никиты, что стоял в стороне, не обращая на нас никакого внимания.
– Если ты имеешь в виду списывание домашек – так это и не дружба как-то. Ладно, живи, Лера, – язвительно произнесла я. – Мир?
– Мир! – согласилась она.
Временно этот разговор был окончен. Я выжидала, когда же закончатся занятия, чтобы позвонить папе. Наконец-то спасительный звонок оповестил всех о долгожданной свободе. Я набросила рюкзак на плечи и вышла на крыльцо, а потом достала телефон и набрала заветный номер. Родной голос раздался в трубке через несколько секунд. Видимо, он сейчас не ожидал моего звонка, потому как ответил несколько удивлённо.
– Кариша? Как ты? – было слышно, что он за рулём, но судя по его тону, он ничего не знал о вчерашнем происшествии. Да мать и не стала бы звонить ему, этим она бы вновь подтвердила папе, что я любила его больше, чем её, и скучала по нему.
– Папочка! Я так соскучилась! Как ты там?
– Работаю... Как школа? – спросил он, зная моё отношение к ней.
– Как обычно. Разве там может быть что-нибудь новое? Папочка, – я сделала небольшую паузу, собираясь с мыслями, – можно я к тебе приеду. Пожалуйста!
– Кариш… – он немного промолчал. – я не думаю, что твоя мама это одобрит. Да и у меня работы невпроворот.
– Папа! – протянула я. – Работа у тебя всегда.
– Карина, ты должна меня понять. Я приеду к тебе как только у меня будет свободный день. И про подарок я не забыл на день рождения. Ты разве забыла, что мы договаривались?
Его тон стал более серьёзным, но как мне нужно было объяснять ему, что мне не столь нужны его подарки, сколько он сам. Я прекрасно понимала, что с новой семьёй у него больше нет столько свободного времени, но мне было обидно, что я не могу его видеть, как прежде. Будто я была хуже всех. Да и не только в этом было дело. Если бы мать относилась ко мне лучше, то мне было бы легче перенести эту разлуку. А так мне некому было больше поплакаться и просто почувствовать себя вновь маленькой девочкой, какой я давно не была. Ведь обстоятельства жизни сыграли свою роль в том, что мне пришлось повзрослеть раньше времени.
– Я позвоню тебе вечером и мы поговорим. Обещаю, – ответил он. – Я сейчас за рулём, извини, Кариш…
В трубке раздались короткие гудки. Я тяжело вздохнула. Я знала, что он не забудет позвонить, в отличие от моей мамы, которая про меня никогда не помнила. И понимала, что позвонила сама возможно не вовремя, но мне всё равно стало легче после того, как я услышала его голос.
Солнце сегодня светило ярко, по-летнему. Не верилось, что ещё месяц-полтора – и всё изменится, мир станет вновь тусклым. Но пока даже бархатцы на немногочисленных клумбах вдоль тротуара напоминали о том, что лето ещё где-то здесь, совсем рядом. Ведь это люди выдумали, что с сентября начинается осень, я бы перенесла его к летнему периоду. И если бы не школа, то можно было бы радоваться этому месяцу сполна. Кто вообще выдумал эти условные деления на месяцы, зависимость от дней недели, времени и прочие мелочи, которые мешали людям просто жить, устанавливая свои порядки? Если бы мне дали волю, я бы всё изменила по-своему, пусть даже потратив на это пол-жизни.
Даже вода в облезлом круглом фонтане, что находился в маленьком сквере по пути, журчало весело, переливаясь солнечными бликами, а вокруг фонтана гуляли голуби, и мамы с колясками активно что-то обсуждали рядом, сидя на скамейке.
Я прошла уже большую часть пути, когда мой телефон вновь запищал. Это была мама. Странно всё это, обычно она не звонила мне в это время, разве что изредка, чтобы напомнить о домашних обязанностях.
– Да, – коротко ответила я.
– Карина! Ты уже закончила?
– Да!
– Домой идёшь? – напряжённо спросила она.
– Да!
– Неприятность одна… Короче, твою бабушку забрали на скорой сегодня утром, завезли в городскую четвёртую больницу. Мне её соседка звонила, рассказывала. Ты же знаешь, она никогда не поднимает трубку. Надо сходить к ней, посмотреть, как она там.
– Что? – я подпрыгнула, споткнувшись о бордюр.
– Ты же знаешь, что у меня работа. Придёшь домой – возьми у меня в тумбочке деньги. Возьмёшь пятьсот рублей. На маршрутке езжай. Купишь какого йогурта, да яблок. И печенья возьми… Карина, ты меня слышишь?
– Да! – произнесла я уже тише.
– Сдачу принесёшь. Я буду поздно, но позвоню тебе. Найдёшь, чего поесть.
– Ладно. Схожу, – согласилась я.
Эта новость несколько взволновала меня. Конечно же, я пошла бы, даже, если бы меня не просили. Я не видела бабушку несколько месяцев, только разговаривала раз в неделю с ней. Но последние дни она не звонила совсем, а мне в связи с последними событиями некогда было даже набрать её номер. Да и время теперь быстрее пройдёт до вечера, планов всё равно не было никаких.
Бабушка никогда и никому не жаловалась на жизнь, и это было главным отличием от моей мамы. Напротив, старалась помочь всем, чем только можно, и не только своим родным. Я знала это не понаслышке, ведь раньше часто жила у неё на протяжении всех каникул. Соседи её любили, но сама она лишний раз никого не беспокоила и ничего не просила. Скорую видать вызвала её соседка, Воронина Наталья. Она одна из немногих, кто сам приходил к бабуле, чтобы принести продукты или просто помочь по дому, зная о её слабом сердце. Отличная тётка, звала меня всегда в гости, поила чаем. Её дочери давно вышли замуж и разъехались, а муж погиб при исполнении, работал в милиции ещё в девяностые, когда его пристрелили во время бандитских разборок. Его портрет в форме висел на стене, а рядом в рамочке местился его посмертный орден за героизм. С тех пор тёть Наташа стала другой, несколько замкнутой, но ко мне и бабушке всегда относилась с теплом и заботой, хоть ей и нелегко пришлось в жизни, воспитывая в одиночку двоих дочерей. Не