иться в последний момент.
– Ну что, – Стас откинулся на спинку кресла, выключив обогрев. – Показывай своих обидчиков.
– Пока никого, – я замерла, рассматривая школьников. Совсем детей, которые размахивали портфелями, о чём-то громко споря, молодёжь, что не вылезала из мобильных телефонов даже на ходу. Но вот появилась Алина. Да та самая, к которой я зачем-то согласилась пойти на День рождения. Сучка. Одна из подпевал Катковой.
– Вот одна, – я чуть вздёрнула подбородок, стараясь не делать лишних движений.
– Это мелкая рыбка. Ищем главных действующих лиц нашего спектакля.
– Вон он, Никита, – я вдруг заметила Королёва в зеркале заднего вида Стаса, – лёгок на помине.
Стас перевёл свой взгляд в сторону, и посмотрел на Никиту, прищурившись. Меня передёрнуло от ненависти, когда я вспомнила, как он пересчитывал деньги, выигранные в споре. Да Стас за один день потратил на меня гораздо больше. Но суть игры была не в этом. На какое-то время Никита стал единственным человеком, которого я не отвергала, кому я смогла поверить. Могла ли я пережить ещё одно предательство? Я вновь посмотрела на Стаса, взвешивая в душе своё отношение уже к этому человеку. Нет, не могут быть предателями все. Захотелось верить хоть кому-то в жизни.
– И чего в нём особенного? – Стас пожал плечами.
– Ты серьёзно думаешь, что он мне нравится? – я тихо рассмеялась и тревожно взглянула на часы.
– А давай-ка, Каринка, иди, пока он мимо проходит. Как раз и посмотрим на его реакцию.
– Страшно как-то…
– Иди, – Стас протянул руку и открыл мою дверцу, – через пару часов созвонимся. Расскажешь, как идут дела. А я пока поехал кофе пить, – он зевнул, показывая всем своим видом, что ему надо ехать, иначе он уснёт прямо здесь, а потом легко вытолкнул меня из машины.
Я выскочила, мгновенно придя в себя от холодного воздуха. По асфальту стелился туман, несколько скрывая очертания зданий и лица прохожих. Жаль, совершенно не было времени на раздумья, иначе я бы точно рванула домой. Но я гордо подняла голову и, ни на кого не обращая внимания, двинулась в сторону школы, пройдя синие ворота, где вдруг нагнала Никиту, что задержался, завязывая шнурок. Он не заметил меня. Точнее не узнал, а я прошла мимо, будто его и не существовало здесь. Конечно же, он ещё не знал всех учеников школы, чтобы делать выводы по причёске и ягодицам, плотно обтянутым тканью, на которых я внезапно почувствовала его взгляд. Он нагнал меня, чтобы посмотреть, кто же так привлёк его внимание, осторожно повернулся, будто невзначай, и вдруг остановился в недоумении.
– Чего смотришь? Давно не виделись? – не останавливаясь бросила я через плечо.
– Ка-ка-карина? – он вдруг начал заикаться, а я проскочила в раздевалку, чтобы отдышаться.
Первый есть. Пока он ничего не будет говорить, он ещё в шоке. Но впереди остальные, более язвительные особы. Я вновь напомнила себе, ради чего всё затевалось, и это придало мне сил и уверенности в себе. Я прошла с класс, когда уже вот-вот должен был прозвенеть звонок, и вдруг почувствовала на себе взгляды, от которых мне стало не по себе. Но высоко подняла голову и уселась на своё место, где больше, к моему великому облегчению, не было Королёва. Он находился позади меня. Рядом с противным Маркиным. По классу пролетел едва слышный шёпот, когда вошла наша учительница истории. И все замолчали.
Меня не вызывали, что чрезвычайно порадовало. И учителя не задавали мне никаких вопросов, хотя подозрительно косились на моё улыбающееся чуть накрашенное лицо и ногу в новом сапоге, вытянутую из-под парты. Я ни с кем не разговаривала две перемены, старалась улыбаться и звонила по телефону Стасу, специально делала довольное лицо и безразличный ко всему обществу вид. Каткова о чём-то переговаривалась со своей подругой Настей, изредка поглядывая на меня. Первым не выдержал Никита. Он подошёл ко мне, когда рядом не было его новых друзей чуть смущённо, даже покраснел вдруг.
– Карина, тебя не было несколько дней.
Я подняла голову, безразлично глядя на него.
– Думал, что-то случилось.
– Что могло со мной случиться? Королёв, уйди. Я тебя видеть не желаю. Ты мне противен, – я старалась сохранять сдержанность и не выдавать вообще никаких эмоций.
– Извини, – пробормотал он.
Я отвернулась, услышав звонок мобильного, и увидев, что Никита всё ещё рядом, подняла трубку. Это, конечно же, снова был Стас.
– Привет! – я улыбнулась, услышав его голос.
– Как ты? Каково чувствовать себя лучше всех? – оптимистично спросил он.
– Лучше всех! – я заметила, что Королёв отвернулся, но не уходит. – Ты за мной заедешь? Я соскучилась.
– Кто-то рядом с тобой? – тихо спросил он.
– Да! Конечно! – обрадовано произнесла я. – Мне идти надо. Пока!
Никита дождался, пока я спрячу мобильник, а потом вдруг повернулся.
– Карина, что папа приехал?
Я удивлённо подняла брови, не понимая, чего он от меня хочет.
– Нет, – пожала я плечами. – Это мой парень звонил.
Он даже побелел от неожиданности. Наверное ожидал услышать что угодно, но не это.
– Твой… кто? – он едва не подавился, но бросив на меня взгляд вдруг замолчал, не находя слов для ответа.
А я ушла в другую сторону, не желая видеть его. Но назло мне навстречу шагал наш директор, который знал в лицо почти всех учеников школы, хоть и не разговаривал с каждым.
– Здравствуйте, Пал Палыч, – улыбнулась я, всё ещё чувствуя, как Королёв буравит меня своим взглядом. Тот почесал свою лысину, пытаясь вспомнить, кто перед ним, но его отвлёкла наш завуч, что бежала навстречу.
– Палыч, это срочно! Кого-то надо отправлять на открытие.
– Какое ещё открытие? Ты о чём, Оксана? – на ходу ответил ей наш директор.
– Вы что, забыли? Нас ждут через час в центре культуры. Открытие выставки! И просили прихватить кого-то из учеников респектабельного вида.
Думаю, на такие мероприятия директор обычно брал Каткову, что любила светиться везде и всюду. Но в тот момент её рядом не оказалось. И первой, кто попал в ракурс его зрения, стала я.
– Пойдёт? – спросил он, указывая на меня. Я хотела сбежать, но было уже поздно. – Стой, а ты кто вообще?
– Симкина. Симкина Карина. 11 «А».
Он прищурился, потом удивлённо приподнял бровь, рассматривая меня.
– Едешь с нами.
– Зачем? – я нервно сглотнула.
– Какая тебе разница. Просто рядом постоишь. Ленту разрежем и обратно.
– Ладно. Мне как скажете, – я пожала плечами. – Сумку только прихвачу.
Я гордо проследовала в класс, прихватив свои вещи. Взгляды наших мальчишек обратились в мою сторону, вызвав некую обескураженность Королёва, что не сводил с меня глаз. Мне даже не нужно было смотреть в его сторону, чтобы понять это. Потом вышла, не забыв непринуждённо поправить причёску. Пал Палыч ждал меня в коридоре.
– Давай быстрее, Симкина, уже опаздываем. Как же я мог забыть про открытие выставки, – сетовал он на ходу. Я уже слыхала, что недавно он балатируется в депутаты нашего округа, и видно та встреча была действительно важна для него, но в круговороте всех его навалившихся проблем он просто забыл о ней.
Водителя у него не было, ведь пока он ещё не дорос до того уровня, поэтому он быстро затолкал на заднее сиденье меня и Оксану Витальевну, своего заместителя по воспитательной работе. И мы быстро выехали из школьных ворот, взяв направление к единственному в городе дворцу культуры, где и намечалась некая важная для него выставка.
Народа собралось для нашего городишки немало. Кажется, там были представители из многих учебных заведений. И администрация города, а также представители местной газеты, что слонялись из угла в угол, настраивая свои фотоаппараты. Выставка была посвящена юбилею города, и на многочисленных стендах красовались старые и новые фотографии, собранные за долгие годы. Мы быстро прошли в центр, я еле успевала за ними на каблуках, а ноги с непривычки начали гудеть. И я уже думала, что лучше бы осталась в школе, но поделать ничего уже не могла. Телефон тревожно завибрировал в сумке, но я находилась под пристальными взглядами руководства нашей школы. Я вздохнула и сбросила, решив перезвонить, когда мы выйдем.
Наконец-то все собравшиеся замолчали, а в центр зала, глее уже натянули красную атласную ленту, вышел высокий худой мужчина с сединой на висках, который начал свою речь. Я не слушала его, думала о своём. Мне было непривычно находиться в людном месте, но я старалась не подать даже вида, что мне что-то мешает. Я улыбалась всем, чьи взгляды ловила на себе, и мне вдруг стало всё равно, что будет дальше.
А дальше было то, что я и предполагала. Когда речь завершилась, в центр к ленте вышел наш Пал Палыч, который сказал несколько приветственных слов собравшихся, и объявил о том, что выставка объявляется открытой, после чего вместе со мной перерезал ножницами красную ленту. Она упала мне под ноги, будто в тумане. Я приветливо улыбнулась, скорее на автопилоте, потому как мысли всё время возвращались к тому, что мне нечего здесь делать. Сквозь пелену, застилавшую глаза, я увидела, что вокруг несколько раз моргнули вспышки фотоаппаратов. А Пал Палыч, взяв меня под руку, вернулся обратно, к Оксане Витальевне. Раздались аплодисменты, от которых я хотела бежать, словно от огня. Всё это казалось хуже того, что происходило со мной в лабиринте в самом начале нашего пути.
– Вот и всё, Симкина. Чего ты испугалась?
– Ничего. Я не испугалась, – проговорила я, отходя в сторону.
– Надо было взять дочь Каткова, – услышала я голос Витальевны. – Обычно она участвует в таких мероприятиях.
– А где же она была? Надо было бегать и искать её по всей школе? Да, Оксана Витальевна, прошу впредь напоминать мне о таких вещах заранее. А тем более, не сказали, кого брать конкретно. А что, Симкина смотрелась не хуже.
Я глупо улыбнулась, услышав слова Пал Палыча. То, что я смотрелась не хуже Катковой, было конечно хорошо. Но я вдруг поняла, что этот случай зацепит её самолюбие. Вот только чем это обернётся для меня?