– Денис! Денис! – произнесла я, надеясь услышать его голос. Но ответа не последовало. Потом я увидела, что к нашей машине бегут несколько мужчин, а сверху остановились машины. Но это были не машины преследователей. Просто люди, что ехали по трассе остановились, чтобы помочь. Мою дверь открыли, и какой-то незнакомый мужчина помог вылезти наружу. Кажется, у меня было сломано ребро, но это были мелочи. Денис…
– Он жив? – тихо спросила я у мужчины, который пытался его достать. Рядом женщина звонила в скорую, а сверху на трассе уже слышался пронзительный звук полицейской сирены.
– Похоже, что да. Хоть бы скорая помощь успела.
– Денис! Ты не можешь… – по щекам текли слёзы, что тут же превращались в лёд. – Денис! Что делать?
Его глаза были закрыты, на виске кровоподтёк. Он даже не шевелился, поскольку был без сознания. Я билась, пытаясь пройти к нему, но меня не пустили, чтобы не повредить ему ничего ещё больше.
– Девушка, а с вами всё в порядке? – спросил мужчина, который придерживал меня.
– Да всё со мной в порядке! Отпустите!
– Вон и скорая. Хорошо, хоть оперативно в этот раз. А то обычно по часу не дождаться, – буркнула женщина, что стояла рядом.
– Да, вот у нашей соседки инфаркт был, так машину два часа почти ждали… – раздался ещё чей-то голос. Но я не слушала. Просто не сводила с Дениса глаза. Как же всё ужасно. А может, они охотились не за ним, а за мной. В машинах не было самого Каткова, насколько я успела заметить. Интересно, их успели поймать? Денис… Только выживи, прошу тебя.
– Так, грузим на носилки. Люди, расступитесь! – послышался громкий басистый голос мужчины в халате. Я стояла и смотрела, как Дениса транспортируют в машину. Совсем, как вчера Стаса. Только непонятно, чем всё закончится.
Мы приехали в ту же больницу, где лежал Стас. Что за ирония судьбы! Доктор, что осмотрел меня, сказал, что у меня просто ушибы, поэтому мне вкололи обезболивающее. Предложили успокоительного, но я отказалась, не видя в нём смысла. Я не отходила от дверей реанимации, слушала каждое слово. Все мысли сходились на Денисе, над которым бегали один за другим врачи, ведь я видела, как они сновали туда-сюда через белые двери реанимации с озабоченными лицами.
– Впустите меня туда! Я хочу пройти к нему! – обратилась я, наконец-то к медсестре, что выходила из кабинета.
– Нельзя, девушка. А вы ему кем приходитесь? – тихо ответила она.
– Никем… – прошептала я.
– Тогда тем более. Он всё равно без сознания. Доктор сейчас выйдет, я попрошу, чтобы он поговорил с вами. Да присядьте вы уже, вон там стулья есть.
– Я не хочу.
Доктор действительно вышел очень скоро. Его лицо было озадачено. Ни тени улыбки. Я подошла к нему, открыла рот, чтобы спросить по поводу Дениса, но язык не слушался. Но он сам всё понял.
– Так кто вы ему? – нервно спросил он. – Мы имеем право давать информацию только родственникам. Тем более, что он представитель органов.
– У него нет родственников, кажется… Скажите просто… Денис выживет?
– Этого мы не знаем. Состояние крайне тяжёлое.
– А кто знает? – я повысила голос.
– Кто знает? – он странно посмотрел на меня, а потом поднял указательный палец, указывая наверх. – Он только знает.
Я не заметила, как сзади подошёл ещё один мужчина. Он достал своё удостоверение, развернул и показал доктору.
– Подполковник Кравцов. Денис Андреевич мой подчинённый. Мне вы предоставите информацию, – он вдруг обратил внимание на то, что я стою рядом. – А вы, девушка, и есть наш свидетель? Капитан Ветров говорил о вас сегодня, когда звонил мне.
– Узнайте, что с ним, – произнесла я, стиснув зубы.
– Иди, подожди, – он махнул головой в сторону металлических сидений в конце коридора у окна. – Потом я тебе расскажу всё. Только отсюда никуда, поняла?
– Поняла, – куда я могла отсюда уйти. Да мне теперь и идти то было некуда. В пустую квартиру со Свором? Хороший собеседник. Главное, лишних вопросов не задаёт.
Я присела и смотрела, как они беседуют. Потом подполковник развернулся, и направился ко мне. Его вид был каким-то невесёлым совсем. Лицо напряжено, а на лбу чётко выступили морщинки.
– Что там? – я подскочила с места.
– У Дениса травма головного мозга. Деятельность почти на нуле. Так, в остальном, несколько переломов, хоть и сложных. Никаких гарантий. Твою мать, Денис… Как тебя угораздило…
– Он не выживет? – тихо спросила я, поняв, что голос поник.
– Я не знаю. Может, продержится под аппаратами ещё. Переломы то заживут, а вот голова… надежда есть, но очень, очень слабая.
– Что же делать?
– Молиться, что делать... Ладно. Денис говорил, у тебя какая-то запись есть в телефоне.
– Да…
– Он собирался мне её отдать. Чтобы сделали её экспертизу.
– Скажите, а Каткова ещё не арестовали?
– Нет… А вот тех молодчиков на машинах и того, кто стрелял в Станислава Александровича, как раз поймали. Осталось совсем чуть-чуть. Мы сможем раскрутить их.
– Держите телефон… – я достала сим-карту и подала ему аппарат.
Он аккуратно взял его, положил в прозрачный пакет, потом спрятал в карман.
– Держись! Здесь побудешь?
– Да, – я сглотнула и кивнула головой.
– Я сейчас позвоню, чтобы вас охранять приехали. Вас теперь одних не оставить. А сам повезу телефон твой. Чем быстрее, тем лучше. Пойду только ещё с вашим знакомым побеседую. Хорошо, хоть в одной больнице оказались, а то ещё и мотаться бы пришлось по городу, – он вздохнул и ушёл, оставив меня в одиночестве.
Как же плохо… Стас… Нужно зайти к нему, пока тут нет новостей. Я ещё раз подошла к дверям реанимации в надежде услышать хоть что-то новое для себя. Но там было тихо. Поэтому я направилась к лифту и поднялась в хирургию, где и находился Станислав. Я зашла к Стасу, когда оттуда вышел уже знакомый мне полицейский. Зашла, увидела его, на груди у него была повязка, а лицо бледное словно мел. Он не улыбался, как обычно, а в глазах застыло выражение отчаяния.
– Карина… Как хорошо, что ты пришла. Карина! – он попытался подняться.
– Не вставай. Нельзя…. – я поняла, что снова плачу. Всё то, что произошло за эти пару дней, выливалось в горьких слезах. – Ты мне ещё живой нужен. Один у меня остался.
– Думаешь, всё так безнадёжно с Денисом?
– Я уже вообще ничего не думаю. Ничего. Я не знаю… если только чудо поможет ему, – я присела на край койки и дотронулась до руки Стаса.
– Не плачь, – он перехватил мою руку, прижав в своей щеке. – Посмотришь, всё наладится.
– Уже ничего не наладится. Я не знаю, как мне жить дальше. Стас…
Я разрыдалась. Тихий плач перешёл в истерику. Я вспомнила про маму, и от этого стало ещё хуже. Почему она написала явку с повинной? Неужели её действительно так гложут угрызения совести? Или же это лишь заслуга Дениса? А теперь предстоит суд. Да… я не смогу остаться в той квартире одна, ведь я ещё несовершеннолетняя. Интересно, куда мне придётся уехать, может к бабушке? Хотя, какая уже разница. Хоть на край света. Главное, чтобы бабушка пережила всё это, у неё и так сердце слабое. Я всё равно не смогу больше жить в той квартире. Я немного успокоилась и подняла на Стаса заплаканные и наверняка красные и опухшие от слёз глаза.
– Скоро тебя выпишут?
– Несколько дней. Швы снимут и адью. Так что скоро встретимся.
– Не встретимся мы скоро, Стас… – рассказать ему или не стоит? Хотя, зачем. У него и так переживаний хватает.
– Что-то произошло?
– Ничего хорошего. Маме уехать пришлось. Надолго.
– Это же не навсегда, – он еле заметно улыбнулся, и я вдруг поняла, что это действительно не навсегда. Главное, чтобы Денис выжил.
– Кстати, а что там с Катковой? Про её папашку я уже в курсе дел.
– Я записала видео. Позавчера. На твой мобильный.
– Покажешь? Сенсация в кармане?
– Нет, Стас, – я покачала головой. – Я отдала телефон на экспертизу. Ты знаешь, я подумала тут… Больные люди, их же жалеть надо, а не наказывать. Они же не виноваты, что они такие. Это же просто болезнь… Психическое заболевание. Их жизнь сама накажет за всё, а я не стану унижаться до этой мести.
– И то верно. Как знаешь. Главное, чтобы Юрия закрыли… Спасибо тебе.
– За что… Я ни чем и не помогла…
– За то, что ты просто есть на свете. Если бы в мире было больше таких людей как ты, то мир стал бы хоть немного лучше и чище.
– Они есть, эти люди… просто надо смотреть внимательно вокруг себя. Ты, например… Или Денис… Знаешь, я точно поняла одну вещь. Иногда думаешь про человека одно, а оказывается, что всё совсем не так.
– Знаю… Номер телефона свой не меняй хотя бы. Созвонимся потом, если ты и правда уедешь.
– Обязательно! Я к Денису. Хорошо? Не обижайся только.
– Иди, – он подмигнул мне. – Главное верь, что всё будет хорошо.
Я не удержалась и поцеловала его в щёку. Он покраснел и отмахнулся.
– Иди уже!
– Пока. Я не прощаюсь.
Я вышла. Около реанимационного отделения стояла тишина. Никого не было. Странно. Пустынно и одиноко. Больно. Вдалеке сидел на стуле человек в форме. Видно, из тех, о ком говорил начальник Дениса. Я мерила шагами пустой коридор больницы. Думала. Сколько же мыслей успело пролететь в моей голове. Кажется, что всё представление об окружающем меня мире перевернулось с ног на голову и стало иным, непонятным. Да разве я могла бы подумать, что тот человек, которого я недавно так боялась, теперь умирает там, за дверью опутанный проводами, что ведут к аппаратам поддержания жизнедеятельности. А я просто не могу представить, что его не будет в живых. Не могу и не хочу это представлять, несмотря на ту тайну, которая известна лишь мне, ему и уже моей матери, которая смогла отдать свою, так ценимую ей свободу, за то, чтобы я дышала свободно.
Я присела на металлическое сиденье, чтобы ноги хоть немного отдохнули. Потом увидела, что ко мне подходит тот самый доктор, что говорил с нами в прошлый раз. Он присел со мно