го, что он начал хоть что-то делать, убаюкали его. И Келли заснул. Полчаса спустя он был внезапно разбужен звонком мобильника.
– Я кое-что нашла, – услышал он голос Салли в трубке телефона. – На последней полосе, когда Крейг Фостер умер, доклад следствия, как ты и говорил, и сообщение о смерти. Тебе повезло, они по-прежнему все это вырезают. И парень, кажется, был из местных.
– Это просто замечательно, – перебил ее Келли возбужденно.
Сообщения о смерти обычно содержат всю информацию о человеке, включая хотя бы приблизительный адрес. Ему всегда нравилось добиваться чего-нибудь подобного, что бы ни следовало за этим. А за этим непременно что-нибудь следовало.
– Ты не прочитаешь мне?
– Фостер, Крейг Энтони, стрелок. Горячо любимый сын Питера и Марсии Фостер. Грейндж-роуд, Баббакомб, Торки. Погиб в результате несчастного случая во время военных учений. Тяжелая потеря.
– Спасибо тебе огромное, – сказал Келли. – Не могу поверить, что тебе удалось найти заметку о смерти. Это просто круто.
– Да, компьютерная система и вправду очень эффективна: если информация туда закачана, можно без проблем ее найти, – сказала она. – Проблема в одном: и могу сказать тебе лишь то, что кто-то до этого уже сказал компьютеру. Думаю, ты понимаешь, о чем я.
– Да, но никто не умеет работать с системой лучше тебя, Сэл, – ответил Келли.
– Буду считать, что это комплимент, хорошо?
– Пожалуйста. Это и был комплимент. Ну, почти.
– На твоем месте я бы остановилась, пока тебя не занесло слишком далеко.
– Хорошо. Еще раз спасибо, Сэл.
– Ладно. Ты хочешь, чтобы я отправила тебе по факсу доклад следствия и другую статью?
– Да, пожалуйста. – Он дал ей номер своего факса. – Я твой должник, Сэл, – сказал он.
– Должник? Ты мой должник? Я пошлю тебе счет-фактуру.
– Да, если хочешь. Ты, как никто другой, знаешь, как плохо у меня с бумажной работой.
Она дружески хихикала, пока они по-настоящему тепло прощались. Салли и их постоянное дружеское подшучивание было одним из тех аспектов работы в газете, о котором Келли вспоминал с сожалением. Но он напомнил себе, что были и другие моменты, которые он рад оставить в прошлом.
Келли набрал справочную службу. Разумеется, он помнил, что они не дают адреса. Однако он знал нехитрый трюк – спросить П. Фостера и назвать номер дома наугад. Келли спросил П. Фостера, номер семь, Грейндж-роуд.
Ответ последовал моментально. Как Келли и надеялся.
– Есть только П. Фостер в доме шестнадцать, сэр.
Еще одна победа. Келли откинулся на сиденье, выключил телефон и в считанные минуты снова уснул.
Он приехал обратно в Ньютон-Эббот примерно в двадцать минут шестого. С опозданием всего лишь на несколько минут. Это чудо, подумал он. Немного удачи, и он сможет быть в Баббакомбе около шести, несмотря на час пик. И он решил сделать это. На самом деле он просто не мог устоять.
Келли сразу же решил, что и этот визит он нанесет без предупреждения. Прием он получит холодный, но, как старый журналист с Флит-стрит, Келли знал, что преимуществ у этого метода больше, чем недостатков.
Движение было не очень плотным, и в основном все двигались из Торки навстречу Келли, когда он ехал по А380 через Кингскерсвел. Он свернул налево у больницы, по направлению Баббакомба, который находился в северной стороне чуть ближе к центру Торки, чем его район Святой Марии.
Грейндж-роуд была приятной улицей с маленькими довоенными домиками в самом центре деревни Баббакомб, напротив набережной. Это место было полной противоположностью Бель-Вью. У каждого дома был аккуратный ухоженный садик, все было недавно покрашено.
Было уже темно, и Келли щурился от света псевдовикторианского фонаря, прикрепленного к стене около входной двери дома номер шестнадцать. Он стоял на ступеньках, и свет падал прямо ему в глаза. Келли оглянулся. На улице было совершенно тихо. И снова – чувство, что он незваный гость. Но Келли и в этот раз поборол его, с ловкостью, которую ему придавали годы работы профессиональным незваным гостем. Гостем, который вмешивается в жизнь других людей.
Звонка не было. Однако посреди крашенной в белый цвет двери блестело медное кольцо, с помощью которого можно было постучаться. Но дверь открылась, не успел Келли поднять правую руку, чтобы схватиться за кольцо.
Перед ним стояла женщина. Очень худая и несколько болезненного вида, с неестественно темными волосами, одетая в черное с ног до головы.
– Мистер Стайлз? – сразу же спросила она.
– А… нет, – сказал Келли растерянно. И начал представляться. – Я…
– Но вы из «Стайлз-энд-Мерчент»? – резко перебила его женщина.
– Да нет, – повторил Келли.
– А… – Женщина выглядела озадаченно. – Похоронное бюро, – сказала она, будто бы подсказывая ему. – Вы не из похоронного бюро? Я прождала весь день.
Теперь настала очередь Келли удивляться. Крейг Фостер умер больше шести месяцев назад, и об этом свидетельствовали не только слова полковника Паркера-Брауна, но и заметка о смерти, напечатанная в «Аргусе». Келли не нашел что сказать и только помотал головой.
– А-а, – опять сказала женщина. – А я ждала людей из похоронного бюро.
Голос ее затих.
– Простите, – сказал Келли, пытаясь взять под контроль не только свои мысли, но и голос. – Я не знал, что вас недавно постигла утрата. Если бы мне было известно, я бы не пришел.
Женщина, с любопытством уставившись на него, спросила:
– Тогда кто же вы? И что вам надо?
– Это касается вашего сына Крейга. Простите. Я зайду в другой раз.
Она посмотрела на него еще немного, сначала с некоторой неуверенностью, а затем как будто приняла решение.
– Нет, – сказала она. – Не уходите. Не уходите, если это касается Крейга. Филипп бы не хотел этого. Я знаю, он бы этого не хотел.
– Я… Я не хочу потревожить вас, – проговорил он, запинаясь.
Конечно же, он хотел потревожить ее. Он не хотел испортить одну-единственную возможность найти подход к этой женщине.
– Мы очень хотели, чтобы вы пришли, – сказала она, широко открыв перед ним дверь.
Келли сразу же вошел. Он понимал, что миссис Фостер, должно быть, его с кем-то путает. Но просто не мог устоять перед приглашением.
Она привела его в маленькую опрятную кухню и жестом пригласила сесть за блестящий новый сосновый стол. Черно-белый спаниель лежал, свернувшись калачиком на коврике у входной двери. Увидев Келли, он открыл один глаз, а затем снова закрыл. Домашняя собачка, подумал Келли. Миссис Фостер предложила ему чашечку чая, и он согласился.
Чайник уже стоял на столе. Чай был темно-коричневого цвета, и по температуре кружки, которую она подала ему, Келли понял, что чай едва тепленький. Келли потянулся за сахарницей и на всякий случай положил себе не три, как обычно, а четыре ложки. Но холодный чай все равно был горьким на вкус, и Келли пришлось делать над собой усилие, чтобы пить.
– Итак, что же вы пришли сообщить нам? – спросила она. И в голосе этой женщины слышалось обвинение.
– Вообще-то я надеялся, что у вас будет что мне сказать, – ответил он.
Теперь она выглядела весьма раздраженной.
– Последние шесть месяцев своей жизни мой муж только и занимался тем, что писал письма. Единственное, что он хотел, – узнать, что же точно случилось с нашим Крейгом. Не так уж много, не правда ли? Но пока что никто из армии не сказал нам ни слова, не считая того, что мы услышали в несколько первых недель. Но даже тогда нам рассказали очень мало. Мой Филипп не хотел доставлять кому-то неприятности. Он был не таким человеком. Он всего лишь хотел получить информацию. Вот и все. Чтобы с ним нормально поговорили. – Ее голос стал мягче. – Он просто обожал нашего Крейга. Правда. Просто обожал его.
Келли начал быстро соображать. Отношение миссис Фостер к этому делу кардинально отличалось от отношения Нила Коннелли. Но с другой стороны, в данном случае прошло уже шесть месяцев, и она по крайней мере отошла от первоначального шока после смерти сына. Келли решил, что добьется большего от этой встречи, если с самого начала будет честным.
– Миссис Фостер, я не из армии, – сказал он.
– Не из армии?
Ее удивление теперь переросло в испуг. Келли почувствовал себя немного виноватым, даже просто потому, что находится в ее доме. Но он и не думал останавливаться.
Он посмотрел на женщину напротив него. Она выглядела усталой и измученной. Словно жизнь преподнесла ей немало неприятных сюрпризов. Взгляд ее был потухшим. Он глубоко вздохнул и начал свой рассказ:
– Миссис Фостер, я пришел поговорить с вами о том, как умер ваш сын. Послушайте, быть может, я беспокою вас понапрасну в такое тяжелое для вас время, тогда я заранее приношу свои извинения. Но произошла еще одна якобы случайная смерть в Хэнгридже.
Он уже собирался рассказать ей все: и о том, как встретил Алана Коннелли в баре, и о том, что сказал ему молодой парень за несколько минут до смерти. Но миссис Фостер перебила его.
– Еще одна смерть, – сказала она, и ее глаза вдруг засверкали. – Выходит, что уже три смерти. Три смерти не более чем за семь месяцев.
Келли был абсолютно растерян.
– Как это, три смерти? – спросил он.
– А вы разве не знали?
Миссис Фостер взяла свою кружку чая и начала пить аккуратными маленькими глоточками, будто он был намного горячее, чем чай Келли.
Он помотал головой:
– А…
Миссис Фостер сделала еще один глоток. Казалось, она никуда не спешила. Но ведь, несмотря на вспышку интереса, которую она проявила, когда Келли начал было рассказывать об Алане Коннелли, она все-таки была женщиной, не способной уже куда-либо спешить. Келли понял, что лучше не давить на нее. Он ждал.
Прошло несколько секунд, и она снова заговорила.
– Джосси была первой, – сказала она. – Или, по крайней мере, первой, о которой нам известно. Джослин Слейд. Но ее всегда называли просто Джосси. Крейг всегда так ее называл. Она была его девушкой. Ну, они знали друг друга не так уж долго, и у меня нет ни малейшего представления о том, насколько серьезно у них нее было.