– Да не хочу я… – вяло отнекивался Артём, сидя в одних трусах у стола, который Ника успела слегка разгрести. Глаза у него были красные, и мешки набухли под глазами, а проросшая щетина неожиданно оказалась рыжей.
– Тебе надо хоть что-нибудь съесть. Может, кофе выпьешь?
– Не знаю…
В конце концов он согласился на чай. В холодильнике нашелся лимон, Ника щедро насыпала Артёму сахару в чашку и подсунула бутерброд с сыром, а потом второй. Доев, Артём вздохнул:
– Знаешь, я бы лег. Что-то хреново.
– Конечно, поспи.
Он плюхнулся в кровать и мгновенно захрапел, а Ника отправилась наводить порядок на кухне: перемыла всю посуду, собрала мусор, протерла полы. Потом сама поела и даже выпила, вздохнув, водки – нашлась одна недопитая бутылка. Она вспомнила про альбом с фотографиями и вернулась в комнату – села тихонько в кресло и стала листать тяжелые картонные страницы. Ника восхитилась: боже, какая красивая у Артёма мама! Такая тонкая, изысканная внешность, только глаза тревожные. Жалко, Артём на нее не похож. Он и в детстве был очень серьезным и основательным, такой маленький мужичок – Ника умиленно улыбнулась. Потом нахмурилась и вернулась назад – на одной из фотографий чернильная надпись гласила: «Пять лет Артёму!» и дата: «12 октября 1980 года». Как это может быть? Ника пролистала альбом вперед – вот, пожалуйста, выпускное школьное фото: 1992 год. Она подсчитала и похолодела: тринадцать лет! Артём почти на тринадцать лет ее младше. Значит, сейчас ему… всего тридцать четыре! Какой кошмар… Конечно, выглядит он гораздо взрослее, вот она и обманулась. Разница в тринадцать лет ее просто подкосила: и семь лет было много, но столько…
Все робкие надежды Ники на совместное будущее рухнули: какое еще будущее, это просто смешно. Конечно, Артём не может ее любить. Ему просто нужна была женщина, а Ника подвернулась в нужный момент – грех было не воспользоваться. А сама она разве не воспользовалась моментом? Еще как воспользовалась! У нее не осталось никаких сомнений: эти отношения нужно прекратить. Только как это сделать? Они за это время успели прирасти друг другу, привязаться. Если она оставит Артёма, пострадает его самолюбие, а если ждать, пока он созреет… Нет, только не это. Надо как-то договориться. Расстаться друзьями. А это вообще возможно?
Ника взглянула на спящего Артёма: он лежал на боку, свесив руку, и сопел в подушку, такой родной, свой… такой любимый. Никогда Ника не любила сильнее, чем в этот момент. Она смотрела на Артёма и с болью в душе думала: «Я должна отпустить тебя, и я отпускаю. Прямо сейчас. Мы не можем быть вместе – это неправильно. Я помогу тебе пережить смерть матери и отойду в сторону. Ничего, я справлюсь. Ничего».
Чувства переполняли ее – Ника так и видела, как теплая волна ее любви выплеснулась и накрыла Артёма. Она долго сидела с закрытыми глазами, чувствуя себя живым источником любви и пытаясь подольше удержать это состояние, потом вздохнула и открыла глаза. Оказалось, что Артём проснулся и смотрит на нее:
– Я думал, ты мне приснилась. Иди сюда.
Ника легла под бок к Артёму, он обнял ее и прошептал:
– Куколка. Какое счастье, что ты догадалась прийти. Я без тебя пропадал.
И Ника до боли прикусила губу, чтобы не разрыдаться.
Артём сильно изменился после смерти матери – как-то замкнулся и отдалился, предпочитая переживать все в одиночку, так что Нике не пришлось подставлять плечо, как она опасалась – или надеялась? Она жалела Артёма и медлила с окончательным разрывом, хотя встречались они теперь еще реже, чем прежде: Артём начал ремонт в квартире, потом бросил, не доделав, и уехал на месяц в отпуск – к морю, в Турцию, потом на Кипр. Он звал Нику с собой, но она не смогла оставить семью – Анечке стало хуже. Они очень нежно встретились после месячной разлуки – Артём загорел, приободрился и снова стал похож на себя прежнего. У него было множество планов, и Ника, сидя на обновленной кухне Артёма, с улыбкой слушала его речи. Для начала он собирался доделать ремонт – пока что до совершенства была доведена только кухня, ослепившая Нику своим стальным блеском и белизной:
– Просто операционная! – воскликнула она.
Артём засмеялся:
– Так и было задумано. В общем, я что решил: попробую устроиться в какой-нибудь из московских ресторанов – сначала на парочку мастер-классов надо пробиться, а потом попробовать поваром. Если возьмут, конечно. Поработаю, наберусь опыта. А потом! Знаешь, на что я замахнулся? «Кордон Блю»! Это школа кулинарии в Париже – курсы от трех месяцев до года. Я, конечно, хотел бы годовой курс. Там три месяца практики. Но, наверное, придется что-то покороче брать, потому что нужен еще курс «Организация и управление рестораном», он годовой. А пока пойду на курсы французского.
– Ты что, хочешь свой ресторан открыть?
– Ну да. А для начала стать шеф-поваром. Это не так просто и вовсе не быстро. Так что мне до собственного ресторана еще как до Китая. В идеале мне хотелось бы ресторан где-нибудь в Европе…
– Да-а, ты действительно размечтался. Это же требует денег.
– И немаленьких. Пока у меня набирается только на короткий курс в «Кордон Блю». Но еще не вечер! Буду экономить, постараюсь зарабатывать побольше. Я уж пожалел, что на эту дурацкую Турцию потратился. Правда, именно там я и пришел в себя. Вдруг понял, что свободен. Могу жить как угодно заниматься чем хочу. Как ты думаешь, не поздно менять жизнь на четвертом десятке?
– Никогда не поздно! Главное – верить в себя. А я в тебя всегда верила.
– Ничего, ты еще будешь мною гордиться! Представляешь, приходишь в ресторан «Артём» и заказываешь какое-нибудь кассуле из свинины или пепиторию из курицы…
– Ой, не смеши меня! Пепитория!
– Что? Это такие блюда французской кухни. Кассуле – что-то вроде запеканки, а пепитория – тушеная курица с пряностями и миндалем. Я тебе как-нибудь сделаю – пальчики оближешь.
– А вот еще есть седло барашка. Всегда хотела узнать, что это такое?
– А ты не знаешь?
– Нет.
– О, это очень вкусно. Сейчас я тебе расскажу…
Артём подошел к Нике, поднял ее на руки и понес в маленькую комнату с ободранными обоями, где стояла старая тахта.
– Куда это ты меня тащишь? А как же седло барашка?
– Это весьма изысканное блюдо итальянской кухни. Оно всё пропитано разными специями, острыми и ароматными. Требует особого подхода при готовке, терпения и сосредоточенности. Но зато вкус у него совершенно незабываемый… мммм…
Артём постепенно раздевал смеющуюся Нику и целовал куда придется.
– И получается немыслимая нежность. Такое пикантное послевкусие. А мясо для этого блюда берется из нижней части спины барашка. Вот отсюда… Такая деликатная часть… такая сладкая…
– Ну что ты делаешь! Щекотно!
На этом с седлом барашка было покончено.
Ника долго раздумывала над планами Артёма: надо же, «Кордон Блю», собственный ресторан. Как человек, более искушенный в бизнесе, она хорошо понимала, сколько трудностей ожидает Артёма на этом пути. Но настроен он был решительно. И ни сам Артём, ни тем более Ника даже не могли предположить, что путь к собственному ресторану окажется гораздо короче, чем они думали.
В один из декабрьских понедельников Артём неожиданно возник в конторе Ники:
– Привет! Прости, что без звонка, но я ненадолго.
Ника улыбнулась:
– Заходи, никого нет.
Артём выглядел взволнованным. Он помедлил у двери, потом шагнул к ней и обнял:
– Как я соскучился!
– Да мы же только в четверг виделись! – рассмеялась Ника.
– Правда? Ты знаешь, с четверга до понедельника прошло лет сто, не меньше. Что со мной случилось, ты не представляешь!
Артём рассказывал о внезапной потере памяти, о знакомстве с Ирой-Наполеоном и компанией, о Милене, объявившей себя его женой, а Ника слушала с широко открытыми глазами, ужасаясь все больше и больше, а потом совсем побелела, и Артём, прервавшись на полуслове, засуетился вокруг нее: побежал за водой, открыл окно, влез в аптечку:
– Есть у вас какой-нибудь валокордин или еще что? Может, «Скорую» вызвать?
– Успокойся, – слабым голосом сказала Ника. – Мне уже лучше. Просто я очень сильно за тебя испугалась.
– Вот, корвалол нашел. Накапать тебе?
– Ну, накапай.
Ника выпила капли, потом подошла к окну и несколько раз глубоко вздохнула. Артём смотрел на нее с тревогой:
– Какой же я дурак! Не надо было тебе рассказывать. Ну, посмотри, дорогая: вот он я, живой и здоровый. Все со мной хорошо. Память очень быстро вернулась.
– Ну да, хорошо… Боже, я как подумаю, что могло случиться! Какое счастье, что тебе встретилась эта девушка. Как ее? Наполеон?
– Ага, Наполеон. Они такие смешные, эти девчонки – у всех прозвища: Ира-Наполеон, Киви. И брат Наполеона – Пифагор. Забавный народ. А кошку зовут Гамлет! Еще крыса есть, и собака – целый зоопарк.
– А эта девушка – Киви? Надо же, какое прозвище. – Нике почему-то представилась низкорослая девушка с длинным носом и широкой попой.
– Да, смешное. Но сама она скорее на журавлика похожа. А у Кати с Кириллом сын – Зямба. Вообще-то Андрюша. Такой энергичный товарищ! Лопаткой меня огрел. Кирилл – оперативник. Он взялся за это дело. А то что это такое: без меня меня женили! Но Кирилл обнадежил, что брак можно аннулировать. Так что Милена останется с носом. Но зачем это ей понадобилось, не понимаю? Какой от меня прок?
– Да, загадочная история. Ты уж береги себя, ладно? Замки поменял?
– Еще нет. Кстати! Мне вообще-то уже бежать надо, а то слесарь придет. Так что нам не удастся… Прости, ладно?
И Артём убежал. Ника посидела, качая головой и вздыхая: вот не было печали… Прямо какой-то детектив вокруг Артёма разворачивается! Что же им от него нужно? Может, перепутали с кем-нибудь? Весь вечер она обдумывала эту странную историю, не понимая, что именно ее так сильно тревожит. Конечно, происшествие невероятное, но все обошлось, слава богу. И полиция подключилась, так что, может, выяснят, в чем дело. Потом поняла, что тревога связана с самим Артёмом, что-то в нем изменилось. Но это и неудивительно – после пережитого.