– Никогда не думал, что способен любить двух женщин сразу.
И тут Ника сломалась: она зарыдала в голос и рванулась с дивана. Но Артём поймал ее и прижал к себе. Ника вырывалась, колотила его в грудь, однако он держал крепко и сам чуть не плакал:
– Прости меня. Прости, прости. Дорогая моя… Прости…
– Я не могу, не могу больше это выносить! – кричала, рыдая, Ника. – Отпусти меня! Пожалуйста… Отпусти…
Но он прижимал все крепче и целовал куда получалось. И вдруг – как в самый первый раз! – их накрыло лавиной. Накрыло и потащило, швыряя о камни. Юбку Артём еще как-то снял с Ники, а блузку уже просто разорвал. Антикварный диван жалобно скрипел, сиденье было довольно узким, но они ничего не замечали – какой диван? Горный склон, обвал, сумасшедшее падение в пропасть! Они любили друг друга с такой яростью, что невольно причиняли боль. А потом долго сидели рядом, опустошенные и измученные. Оба понимали – это всё. Наконец Ника с трудом поднялась и ушла в ванную, встал и Артём. Он долго искал вторую кроссовку, которая потом нашлась далеко под диваном. Вернулась Ника в синем шелковом халате с рисунком из розовых хризантем.
– Ты похожа на японку! – невольно воскликнул Артём. Ему было ужасно неловко, гораздо хуже, чем тогда, когда лавина настигла их на офисном столе Ники.
– Так и было задумано, – ответила Ника и присела рядом с Артёмом, который старательно завязывал шнурки кроссовок. – Ты знаешь, я совсем забыла, о чем хотела с тобой поговорить.
Артём несколько удивился: о чем еще можно говорить? Он осторожно взглянул на Нику – она была бледная и печальная, но пыталась улыбаться. Он не выдержал и поцеловал ей руку, Ника отдернула:
– Не надо. Послушай лучше, что мне пришло в голову. Я все думала про твою странную историю, и мне кажется, что тебе можно больше ничего не опасаться.
– Почему?
– Они упустили свой шанс, эти люди. Похоже, что все дело в наследстве, о котором ты не знаешь, а они в курсе. И явно это очень большое наследство. Иначе зачем им непременно нужен был твой брак с Миленой? Когда ты не поддался ее чарам…
– А знаешь, почему не поддался? Потому что у меня была ты.
– Перестань. В общем, они решили идти ва-банк. Очевидно, поджимало время: скорее всего, завещание должны вот-вот огласить. Они заторопились и действовали топорно. Все пошло не так, как они планировали. То, что они тебе дали… А кстати, выяснили, что именно?
– Пока нет.
– Короче, эта штука подействовала на тебя не так, как должна была. Ты ускользнул из их сетей, да еще связался с полицией. А теперь время ушло, я думаю. Им уже незачем снова к тебе приставать, тем более убивать. Они проиграли. Возможно, в завещании оговорено, что в случае твоей смерти деньги уходят какому-то другому наследнику или вообще на благотворительность. Вот если бы ты женился, Милена осталась бы законной вдовой.
– Ты думаешь, они хотели потом меня убить?
– Или поместить в психушку. Учитывая твои провалы в памяти, это несложно было сделать.
– Да, все логично. Кроме одного: никто не может оставить мне наследство.
– Ты уверен? Вдруг какие-нибудь неизвестные тебе родственники за границей?
– У мамы не было ни сестер, ни братьев. У ее родителей вроде бы тоже. Во всяком случае, мама никогда не говорила ни про какую родню.
– А по линии отца?
– Про отца я почти ничего не знаю. После нас он еще раз женился, кажется, там был ребенок – не уверен, дочь или сын. Отец не оставил бы мне ни копейки. Да он, скорее всего, еще жив. Лет семьдесят пять ему, должно быть. Он старше мамы.
Артём вздохнул. Ника покосилась на него и быстро погладила по плечу – он усмехнулся:
– Спасибо. Ничего, все в порядке.
– Скажи мне, пожалуйста, все данные. Твои, мамины, отцовские. Что знаешь. А я попробую узнать по своим каналам о возможном наследстве. У меня есть связи в Инюрколлегии. И я хотела бы пообщаться с Кириллом, если ты не против.
– Он сам хотел с тобой поговорить.
– Ну вот и хорошо.
Они еще немного поговорили, все больше успокаиваясь, и даже выпили потом по бокалу красного вина – отпраздновали расставание, как с горечью сказал Артём. У самой двери он помедлил, потом взял Нику за плечи:
– Посмотри на меня. Пожалуйста.
Она подняла на него несчастные синие глаза:
– Все нормально, не переживай. Поезжай. Я сейчас допью вино и завалюсь спать. Ты помнишь, где тут метро? Из подъезда сразу направо, потом через сквер…
– Найду как-нибудь. Я позвоню тебе сегодня, можно?
– Контрольный звонок? Ладно. Только не очень поздно, хорошо?
Некоторое время они просто смотрели друг другу в глаза, потом Артём тихо сказал:
– Всегда знал, что ты ангел. – Он поцеловал ей руку и ушел.
Ника вздохнула, постояла немного и пошла на кухню. Выпила еще вина, поела что-то невразумительное, улеглась на диван, поставив телефон на пол, и подумала, что пора бы приобрести кровать, а потом мгновенно заснула, так что, когда позвонил Артём, она с трудом смогла пробормотать:
– Все в порядке, дорогой. Я спю… сплю…
И уронила трубку.
Часть третьяДевочка-«нет»
Сшили девочку наизнанку —
тканно махрятся швы.
К девочке был приторочен ангел,
чтобы ей как-то жить.
Девочка крикнет – порвутся тонко
шовчики у ключиц.
Ангел с крыла достает иголку,
штопает и бурчит:
«Неуберега смотри какая,
ситчик, сыпучий шелк».
Девочка ойкает и вздыхает,
ровно ложится шов…
Глава 1Перемена участи
Пока Олеся, Ника и Артём пытались разобраться в собственных чувствах, Кирилл Поляков ломал голову над странной историей Артёма: оперативники довольно быстро нашли таинственную парочку его преследователей – по номеру машины, который удалось разглядеть Катерине. Владельцем оказался Сидоров Константин Михайлович, проживающий в Теплом Стане, причем проживающий именно с той самой Миленой, которую на самом деле звали Людмилой: Людмила Сергеевна Петрова, прописанная в Новгороде, – она уже пятый год жила в Москве и пыталась пристроиться в модельный бизнес. Инкриминировать обоим было вообще-то особенно нечего, кроме отсутствия регистрации у девушки. Милена твердо держалась за версию замужества: Артём не хочет жениться, а Костик просто помогает ей из сострадания. Ну да, конечно! Несмотря на множество мелких несостыковок, история у Милены была очень складная, и опровергнуть ее Артём никак не мог.
Впрочем, Кирилл склонен был ему верить, особенно после беседы с «дамочкой» Артёма, которая, как выяснилось, знала о существовании Милены: Артём ей несколько раз жаловался на приставучую девицу. Бывшая пассия Артёма выглядела бледной – еще бы, только вчера рассталась с любовником, но держалась стойко и произвела большое впечатление на Кирилла. К тому же она поделилась с ним своими идеями по поводу истории Артёма, весьма дельными, не мог не признать Поляков. Но насчет судьбоносной для Артёма пятницы Ника не могла сказать ничего вразумительного, хотя и виделась с Артёмом накануне: своими планами он с ней не поделился.
Заключенный обманным путем брак, скорее всего, удастся аннулировать: служащая загса призналась в получении взятки и к тому же не смогла опознать в Артёме жениха. Оказалось, что Милена рыдала в три ручья, изображая беременную на сносях, а «жених» так и не вышел из машины – валялся на заднем сиденье якобы вдрабадан пьяный. Судя по всему, жениха изображал все тот же Костик. Роль свидетельницы сыграла одна из сотрудниц загса, а свидетелем был – тут Кирилл заинтересовался – некто Залипаев Вениамин Владимирович, который при ближайшем рассмотрении оказался родным дядюшкой «невесты» все из того же Новгорода, где он служил в городском архиве. Новгород возникал в этом деле что-то слишком часто: Милена с дядюшкой оттуда, Артём родился в Новгороде – Кирилл чувствовал, что это неспроста. А Костик, как выяснилось, совсем недавно был сотрудником частного сыскного агентства, владельца которого Кирилл очень даже хорошо знал. Александр Лукьянов, некогда бывший его начальником, а теперь ставший боссом процветающей конторы, слегка удивился интересу бывшего коллеги:
– Зачем он тебе сдался, этот Костик? Пустое место. Я бы его и так уволил, да он сам ушел.
– А что, не справлялся?
– Раздолбай, каких мало. Институт бросил – а ведь на юрфаке учился. Все клялся, что восстановится, да куда там. Он и двух лет у меня не проработал.
– А можно посмотреть дела, которыми он занимался?
– Смотри, не жалко. Два дела всего и было, одно завершено, другое зависло. Боюсь, так и не разгребем, уж больно давняя история.
Кирилл полистал дела, завершенное отложил, а над вторым задумался: интересно. Очень интересно. И как хорошо вписывается в версию этой Артёмовой дамочки. Ладно, после Нового года придется заняться этим делом вплотную. Хотя… Кое-что, пожалуй, можно и сейчас сделать. И Кирилл рассказал Лукьянову историю Артёма. Александр почесал затылок:
– Да, видно, недооценил я Костика. Но все равно у него ничего не вышло.
– А ты не можешь еще раз заслать в Питер кого-нибудь потолковее? Пусть проверит как следует. Будем сотрудничать, ты не против?
– Я только за. Ты подумай, какой поворот неожиданный. А я уж махнул рукой на эту историю – тридцать с лишним лет прошло, разве найдешь человека, про которого ничего не известно, кроме даты и места рождения. А тут ты мне его на тарелочке преподносишь! Если это он, конечно. Фамилия-то другая. Надо бы проверить.
– Давай я тебе пришлю Артёма? Расспросишь его, экспертизу сделаете. А то мне некогда этим заниматься, да и с какой стати? Ничего не понятно, никакого дела не заведешь. А тебе прямая выгода. Глядишь, и мне что-то перепадет…
– Внакладе не останешься.
Лукьянов после ухода Кирилла еще раз просмотрел дело и решил сам съездить в Петербург. Пару лет назад с агентством связался заказчик из Америки и попросил разыскать мужчину, появившегося на свет в одном из роддомов Новгорода 22 марта 1975 года. Предположительно у него должны быть серые или голубые глаза, светло-русые волосы, высокий рост и первая группа крови. Если человек будет найден, потребуется генетическая экспертиза. Как намекнул заказчик, речь идет о приличном наследстве, и Лукьянов предположил, что биологический отец разыскивает своего сына от любовницы.