В самом деле: кухарка мечется, горничная бегает в магазин, мама дает указания, все чистится и моется, накрывается стол, зажигаются свечи, приходят красиво одетые гости, конфеты-букеты, поцелуи-приветы, просто великий праздник! И вот приносят блины. «О! Блины!» – радостно кричат взрослые, они толпятся вокруг стола, накладывают, наливают, нахваливают.
А мальчик громко плачет. Его окружают, гладят, утешают, спрашивают, в чем дело. «Они круглые! – рыдает мальчик. – И тестяные!»
Проще говоря, оладушки. И все. И фунт дыма.
Грандиозная в своей банальности (или банальная в своей грандиозности) проблема. Волшебные блины оказываются простыми оладушками. Ну, не совсем простыми. Чуть больше размером. Чуть пористей. И шуму вокруг больше. Можно сказать пошлость: один видит в праздничных блинах будничные оладьи, другой и в будничных оладьях может рассмотреть праздничные блины. Но как все это скучно… Господи, почему такая тоска?
– Господи, слышишь ли?
– Слышу, слышу, – психотерапевтичным голосом отвечает Господь.
Не сам, конечно, а его голос, записанный на автоответчик. Ибо подобных стенаний возносится к небу столь великое множество, что у Господа Бога нет физической возможности ответить лично каждому.
– Слышу, слышу, – отвечает Господь. – Оставьте ваше подробное сообщение, и с вами обязательно свяжутся.
Когда? Когда в глазах померкнет свет и дух покинет плоть? Или все-таки раньше, когда блины не будут превращаться в кусочки сыроватого горячего дрожжевого теста, а останутся праздником, который хоть и не всегда, но все же с тобой?
Сплошные вопросы.
– Если у вас есть дополнительные вопросы, нажмите единицу в тоновом наборе или дождитесь ответа оператора.
Но оператор – тоже запись. Он тоже предложит оставить свои вопросы и пообещает связаться. Во благовремении.В старинной Большой советской выездной анкете был замечательный финальный пассаж: «Если у вас есть ответы на вопросы, которые здесь не заданы, напишите их на отдельном листе (листах) и вложите в данную анкету». Список вопросов – не заданных, но бьющих в точку! – тут же сам собой складывается в испуганной голове. И уже не до блинов.
Тезки давно не виделись рассказ моего приятеля
Он резал колбасу и говорил:
– А я тут с Ленкой повидался. Двадцать лет прошло, обалдеть можно. Помнишь Ленку?
– Редкое имя, – сказал я.
– Привет тебе! – сказал он. – Из третьего подъезда. А ты что, к ней не кадрился?
– Нет.
– А я подкадрился, – вздохнул он. – Классная была девочка. И сейчас ничего. Давно замужем, сын – студент… Я говорю: «Как сына-то звать?» Она говорит: «В честь отца». Я говорю: «Ну, и как мужа твоего звать?» Она говорит: «Муж у меня Олег Андреевич, а сына я назвала Димой. В честь отца». И на меня смотрит, прямо в глаза.
– Ничего себе! – Я даже присвистнул.
– Вот то-то и оно, – сказал он.
– Хоть на парня поглядел? – сказал я.
– Нет. А зачем?
– Ну, просто, – сказал я. – Взрослый сын, обалдеть. И вообще родная кровь.
– Зачем зря расстраиваться? – сказал он, сгружая колбасу на тарелку и принимаясь за помидоры. – Зачем парня расстраивать? Вообще я не верю в голос крови.
– Правильно не веришь, – сказал я. – Врет она. Мне она то же самое говорила.
– Что? – спросил он.
– То, – сказал я. – Такими же словами. Сына в честь отца, Димой. И в глаза смотрит. Мы же тезки с тобой, ты что, забыл? Классная была девочка, верно. И сейчас тип-топ.
– Ты же сказал, – он развалил помидор надвое, – что к ней не кадрился…
– Я не кадрился, – сказал я. – А она подкадрилась. Ты чего надулся? Она всем врала, тебе и мне тоже.
Он двинулся на меня. Столик уронил, колбаса на пол. У него сносило крышу, прямо на глазах. Здоровый такой бык, накачанный. И нож в руках. Что я должен был делать? Что? Хорошо, там на полу гантели лежали. Едва извернулся, тюкнул и ушел.
Через годик не стерпел, позвонил Ленке. То да се, как муж, как сын, как вообще. И, кстати, как наш общий друг Димочка, если, конечно, помнишь.
– Помню, – говорит.
– Давно, – говорю, – его не видел. Лет двадцать, наверное. Как мы со старого двора разъехались, не видел. Жив или как?
– Или как, – говорит. – К сожалению.
– Ничего себе! – я даже присвистнул. – А такой вроде здоровяк был.
– Да при чем тут. Убили твоего тезку. Нашли на квартире. Криминальные разборки.
– А что, он бандитом стал? – говорю.
– Да нет. Это у ментов отмазка такая. Чтобы не искать.
– Понятно. Сыну рассказала? – ляпнул, сам не знаю зачем.
– Дурак ты. – Она засмеялась и трубку бросила.Зампред Потапов каждый третий четверг, с 16 до 20 часов
Потапов, зампред Заксобрания N-ской области, вел прием населения.
Вышел эколог-общественник. За ним по списку шла хозяйка булочной.
Но вошел мужчина в очень хорошем костюме. Правда, вместо галстука была настоящая веревка. За ним шел Нестеренко из международного отдела.
– Инвесторы? – спросил Потапов. – Эльф Акитэн? Креди Сюисс?
– Павлик, давай, – сказал Нестеренко.
Выскочил переводчик, что-то шепнул этому, который с веревкой. Тот заговорил по-иностранному. Павлик стал переводить:
– Позавчера Господь Сил и Властелин Кругов призвал к себе Великого Магистра ордена Ризенцвергеров, Шарля Керуака, правившего под именем Карла Шестого.
– Мои соболезнования, – сказал Потапов, пытаясь не смеяться.
– Вчера, – продолжал переводить Павлик, – Высший Совет Ордена избрал вас, Потапов Федор Сергеевич, Великим Магистром под именем Теодора Четвертого. Большинством в двенадцать голосов против трех.
– Спасибо за доверие, – сказал Потапов. – Нестеренко, что за хрень?
Тут зазвонил телефон. АТС-1.
– Минутку. – Потапов взял трубку.
Звонил губернатор. Сказал, что все согласовано в Кремле и на Старой площади. В свете расширения НАТО и улучшения имиджа России, и пусть Потапов воспринимает это как задание партии и указание президента.
– Предупреждаю, – сказал губернатор. – Обет безбрачия и нищеты! Строго!
– А почему я? – спросил Потапов. Но в трубке были короткие гудки.
– Они по компьютеру выбирают, – сказал Нестеренко. – Методом тыка. Завтра в шесть тридцать будет машина.
– Тоня, – сказал Потапов, улегшись с женой в постель. – Я утром улетаю, срочно.
– В Москву? – спросила она.
– Нет. Забыл узнать. В общем, типа ответственная загранработа.
– Надо же собраться! – Она в одних трусиках вскочила, забегала по комнате, красивая в темноте.
– Не надо. Потом. Ляг, – сказал он. – Тоня, я насовсем уезжаю. Один. Без тебя. Я теперь вроде монаха типа масона по заданию партии и указанию президента.
Она заплакала.
– Это нужно для расширения НАТО, – тоже заплакал Потапов. – То есть для имиджа России. Тоня, у них там обет безбрачия. У меня больше не будет секса. Обними меня, Тонюсенькая моя, в последний раз…
– Фиг тебе, а не последний раз! – Она снова спрыгнула с кровати. – Говорила, иди в ЛДПР, легальная оппозиция и бизнес свой! Монах масонский! – и хлопнула дверью.В салоне первого класса было пусто. – Господь Сил и Властелин Кругов, – шептал Потапов, сидя в широком самолетном кресле. – Двенадцать за, три против. Вот суки. Три против… Кто же эти суки?
Эй, берегись, под лесами не балуй! каменщик и король
Одноклассник моего отца Игорь Иванович Егоров был начальником конторы с ласковым названием «Главбоеприпасспецстрой». Cтроили они помимо разных пороховых заводов еще и жилье для своих работников. И вот однажды, рассказывал И.И., принимает он новопостроенный дом. Смотрит с улицы – все окна сверкают, чисто вымытые, а одно – грязное, заляпанное. Он кричит:
– А ну, начальник стройки, ко мне! А ну, сам лично в руки ведро и тряпку – живо вымой мне тут окно к хренам собачьим!
Начальник – бегом. Через минуту прибегает:
– Товарищ Егоров, там все окна чистые!
– Ты что меня дураком делаешь, видишь, этаж-подъезд-квартира понял какая? Быстро мне тут!
Начальник строительства снова бежит и снова возвращается совершенно перепуганный. Так и так, все квартиры на этаже обежал, все окошки чистые. Тогда товарищ Егоров – а был он тощий и длинноногий, с коричневой лысиной и большими ушами – страшноватый такой дядя – лично пошел смотреть. Видит, а окна в самом деле все чистые. Сияют хрусталем.
И тут его осенило. Орет:
– А ну, начальник стройки, ко мне! Хватай зубило и кувалду, сучий потрох! Долби эту стену!
Так оно и вышло. Потому что дверь в одну из комнат совершенно случайно заложили кирпичом. И заштукатурили. Обои поклеили. И осталась замурованная комната с грязным окном. Вот такой случай из поздних пятидесятых.
Впрочем, бывает интереснее.
Сравнительно недавно один мой знакомый купил квартиру в небольшом клубно-элитном доме в тихом центре. Довольно дорогую. В квартире было просторно, удобно, уютно – но летом стало душновато. Очевидно, проблемы с вентиляцией. Он позвал эксперта. Эксперт походил по квартире и говорит:
– Да, странный проект какой-то. Куда-то они вентиляцию спрятали. Верите ли, найти не могу. Давайте пригласим представителя фирмы.
Сказано – сделано. Приехал человек из строительной фирмы – поскольку квартира покупалась на первичном, как это называется, рынке.
– Где у вас тут вентиляция?
– Какая?
Немая сцена. Отдышавшись, эксперт сказал:
– Ну, вот что. Покажите мне проект.
– Какой?Оказалось, они строили просто так . По наброскам архитектора. Подумаешь, малоквартирный кирпичный дом, всего делов-то.
Другой мой знакомый живет в огромном доме, этажей в пятнадцать. Тут без проекта не обойтись. Но дождевой слив запроектировали через канализационный стояк. В первый же ливень у него сорвало унитаз. И выбило этим унитазом дверь сортира. Дом, кстати, класса люкс. Для господ, знающих себе цену.