— Боже, какие страсти… — хихикнула Алла и отошла поближе к занятому съемкой Кушнеру, тем не менее продолжая посматривать в сторону девушек.
Мара дернула головой и зыркнула в сторону Аллы. В этот момент Полине удалось оттолкнуть ее от себя и отскочить на пару шагов в сторону. Не успев даже подумать о том, как утихомирить разбушевавшуюся девицу, Полина вдруг ощутила горячую волну — словно невидимая искра промелькнула мимо ее носа и едва не опалила кожу. Она замерла, а Мара взвизгнула и закрыла лицо руками. Затем закрутилась, будто детская игрушка волчок, совершенно потеряв ориентацию.
— Марина, вы все не так поняли! Я совсем не… — сдерживая дрожь в голосе, сказала Полина и двинулась следом за ней. Необходимо было как-то сгладить эту ситуацию, объяснить раз и навсегда, что совсем не за Сайгановым она пришла в этот лес. И что колдуну совершенно фиолетово, что происходит с Марой. И что глупо ставить под угрозу свой брак и лить слезы, когда…
Стон Мары, внезапно вырвавшийся из-за прижатых к лицу ладоней, был полон самой настоящей боли.
— Ну правда же, — Полина приблизилась, потянулась, чтобы коснуться плеча девушки, и вдруг увидела, что между пальцев, а затем по запястьям актрисы побежала тонкая темная струйка. В сумерках она было подумала, что это тушь, и попробовала стереть ее с кожи. Актриса дернулась в сторону, захрипела и только потом закричала полным отчаяния голосом:
— Мое лицо!.. Мое лицо!..
— Что?… Я ничего… — в ужасе отпрянула Полина, а затем вцепилась в запястья девушки, пытаясь развести ее ладони. — Что случилось?!
— Твою же… — недовольно выругался Кушнер и обернулся на крик.
Его молодая жена кулем осела на землю и стала раскачиваться, как совсем недавно делал Сайганов.
— Погоди, Лева, сейчас разберусь, — остановила его Алла. — Вы что тут устроили, девочки? — как ни в чем не бывало спросила она.
— Лицо… мое лицо… я умираю… — словно в трансе бубнила Мара.
Ничего не понимая, Полина стояла рядом, пытаясь рассмотреть собственные испачканные пальцы.
— И для кого эта сцена? — устало спросила Алла, приседая на корточки. — Маринка, ну чего молчишь? Совсем с катушек съехала? Покажи! — она стала оттаскивать руки девушки. — Да не рычи ты… черт… Что произошло? — Алла подняла голову и уставилась на Полину.
— Я не знаю… — промямлила та, с трудом различая очертания сидящих в траве женщин.
Алла сначала демонстративно вздохнула, а затем голос ее наполнился тревогой:
— Черт, не пойму никак, что у нее с лицом! Это что, кровь?! Мара, ты слышишь меня? — Алла стала судорожно рыться в карманах. — О, черт, да где же ты… На, приложи платок! Да не крутись ты, дура, посмотри на меня!
Завывая, Мара тыкалась локтями и головой, мешая Алле приложить ткань. Наконец подошел Кушнер.
— Что? — спросил он недовольно.
— Что, что! Цирк шапито! Не стой столбом, Лева! Твоя баба? Тогда уговори ее как-то морду лица показать!
— Марочка… — тут же растерянно развел руками мужчина.
— Ма-арочка, — передразнила Алла. — Что ты как не родной, ей-богу!
Кушнер присел, обхватил жену за плечи и прижал ее спиной к себе, чтобы обездвижить. Мара обмякла, и только тогда Алла сумела раздвинуть ладони девушки.
— Это как тебя?… — выдохнула она. — Это почему?… Это чем?!
Полина склонилась ниже и вскрикнула, прижав ладонь ко рту.
Левая сторона лица Мары была в крови, которая теперь текла стекала по подбородку и исчезала в основании шеи.
— Не могу ничего разглядеть, темно, — хрипло сказала Алла. — Посветите мне чем-нибудь!
Из кустов, на ходу застегивая брюки, появился Геннадий Викторович.
— Что за шум? Где драка?
— Кончилась драка, опоздал, — процедила сквозь зубы Алла.
— Нет, ничего такого не было! — попыталась объяснить Полина. — Всего лишь недоразумение… Она подумала, что я… А я совсем и не думала…
Неужели из-за этого мальчишки? — восторженно хрюкнул Геннадий Викторович. — И кто победил?
— Гена, ты дебил?! Где фонарь? — гаркнула Алла, и от ее голоса подскочили все, включая Мару.
— Фонарь, ага, сейчас… — оператор зашарил по карманам, и скоро луч света заскакал по их лицам и окружающим деревьям и кустам.
— Да не свети ты мне в глаза, твою ж дивизию… — выругалась Алла. — Дай сюда!
— Это как это? — прошептал оператор, разглядывая щеку Мары. — Это кто тебя, девонька? — его удивленный взгляд переместился на Полину.
— Да вы что? — тут же ощетинилась она. — Да я бы никогда… Это что-то промелькнуло… горячее такое… как пар из чайника…
С холма донеслось странное заунывное пение, которое эхом разнеслось над водой.
Все обернулись в сторону Сайганова. Подняв руки, колдун нараспев произносил непонятные слова, и от этого низкого горлового звука у Полины приподнялись волосы на затылке.
— С-собака бешеная… Мерлин недоделанный… — заикаясь проговорил Геннадий Викторович, — это что он нам тут вызвал?!
25
Ветер донес до них новый виток колдовских завываний. Полина стянула на груди ворот кофты, а Алла перекрестилась:
— Ну, Левка, припомню я тебе эти съемки…
— Если ноги унесем, — вставил свои пять копеек Геннадий Викторович. — Что мы можем супротив природы, мать ее?…
— Ты что имеешь в виду? — ошарашенно спросил Кушнер.
— А то, — понизил голос Геннадий Викторович и, втянув голову в плечи, посмотрел по сторонам. — Я, ребята, конечно, реалист до мозга костей, но это явно дело рук кого-то… или чего-то… Происки потусторонних сил.
— И кто это, по-твоему? Человек-невидимка? Леший? Или дракон, прости господи? — выпучила глаза Алла.
Дыхание Полины стало рваным и поверхностным. Сердце заколотилось часто-часто, а колени задрожали. Неужели она была права, и тогда, десять лет назад, неведомая страшная сила едва не погубила ее, загнав до потери сознания? Закусив костяшку указательного пальца, Полина замерла, вслушиваясь в разговоры остальных.
— Мне больно, — очнулась Мара и подергала Аллу за рукав, привлекая к себе внимание.
— Ну вот, смотри, уже гораздо лучше, — выжала из себя кривую улыбку актриса. — Платок прилип, а значит кровь немного подсохла. В сумке у меня и пластырь есть, и перекись с анальгетиком. В деревне, правда, — поспешила уточнить она.
Мара всхлипнула и кивнула на ее слова, пока та не добавила:
— Доберемся до деревни, обработаем и поедем обратно. Может еще и шрам-то останется тоненький, не переживай! Лишь бы заражения крови не было.
Блондинка зашлась в новом приступе рыданий.
Как бы ни старалась, Полина никак не могла найти объяснение тому, что произошло. Да и остальные были растеряны и дезориентированы случившимся.
— Лева, Гена, давайте поднимем ее, — приказала Алла. — Нечего время терять. Меня саму уже колотит от всего этого…
— А можно? — с тревогой в голосе спросил Кушнер и погладил Мару по голове.
— А ты как думаешь?! Может, нам здесь ее оставить? Пусть чуток отлежится, а потом сама как-нибудь дойдет, — зло передернула плечами Алла. Обернувшись в сторону холма, она поморщилась: — Если это он сделал, то я даже не знаю, что теперь и думать…
— Все когда-то бывает в первый раз, Аллочка, — охнул Геннадий Викторович, подхватив Мару подмышки и помогая ей встать.
— Это ты про что?
— Да все про то же! А вдруг они на самом деле существуют?! Духи?
— Быстро ты переобулся, Гена. Я бы все-таки постарался найти какое-то более понятное объяснение, — пробормотал Кушнер и обратился к Полине. — Вы же рядом стояли, кажется? Можете рассказать, что произошло?
Полине казалось, что все смотрят на нее с недоверием. Фонарь теперь был в руках у Кушнера, и он направил его чуть в сторону от ее головы — так что она почти ощущала щекой эту светлую границу. Происходящее напоминало ей сцену из старого военного фильма, где немцы допрашивали пленного партизана, направив ему в глаза свет лампы и приставив к виску пистолет.
Но здесь не было ни партизан, ни фашистов. Только группа растерянных людей, девушка с окровавленным лицом и впавший в полукоматозное состояние колдун на холме.
— Ничего она не скажет, — прошептала Мара. — И не делала она ничего… Стояла только вон там, у дерева… Может, это птица была?
— С железным клювом? — хмыкнула Алла. — Кожу до мяса разодрать еще надо постараться…
Внезапно все вокруг озарила вспышка молнии, а следом за ней раздался ужасающий удар грома. В ту же секунду начался такой ливень, что казалось, сверху на них перевернули бочку с водой.
— Боже! — воскликнула Алла. — Только этого не хватало! Бежим!
— Андрей! — закричала Мара, вырываясь из рук Кушнера.
— Сейчас его охолонит, очухается! — процедила сквозь зубы Алла. — Если это он сделал, — повторила она, — то я ему… голову откручу! И закопаю! И креста не поставлю! Прям убила бы за всю эту чертовщину!
— Нет! — перешла на визг Мара. — Если он останется здесь один, они убьют его! Что-то пошло не так! Они не приняли его зов! Он не справится!
— Твою же мать, Марина, — не удержалась Алла, стирая с лица потоки воды. — Ты совсем свихнулась из-за него?! Ладно, снимите его кто-нибудь оттуда! Я ни черта не вижу! Что там происходит?!
— Сейчас… я сейчас… — Геннадий Викторович выхватил фонарь из рук Кушнера и побежал в сторону холма.
Молнии сверкали, вырисовывая в небе острые кривые. От грохота закладывало уши. Луч фонаря дергался в кромешной тьме, то пропадая, то показываясь вновь.
— Бежим! — приказала Алла. — Ты помнишь, в какую сторону надо идти?! — она нащупала локоть Полины и вцепилась в него мертвой хваткой.
— Кажется, да… — Полина ощутила горьковатый ком в горле, осознав весь ужас происходящего. Следовало вывести людей из леса, но в плотной дождевой завесе и красноватых вспышках она с трудом могла определить, куда им двигаться. Бестолково вытирая глаза рукавом, она обернулась, чтобы дождаться Сайганова и Геннадия Викторовича. Но ничего не увидела, даже света фонаря.
— Где они? — прошептала она, и тут же была выдернута с места сильной рукой Аллы.