— Вот почему сегодня с нами Джейн Форест, — сказал Хэррис. — Мужчине практически невозможно следить за женщиной и остаться незамеченным. Она ходит по магазинам, в парикмахерскую, в массу других мест, где мужчина совершенно не ко двору. И Джейн, как я говорил, один из лучших наших агентов. Я сам готовил ее. — Он улыбнулся, с симпатией глядя на хрупкую девушку с мягкими белокурыми волосами и бледным лицом, — все в ней говорило о хрупком здоровье.
Глядя на Джейн, никто не поверил бы, что она одна из самых компетентных агентов, которые участвуют в раскрытии преступлений, связанных с торговлей наркотиками. Ей достаточно было легкого грима, чтобы выдать себя за наркоманку. Она выглядела больной и беспомощной. На самом же деле у нее было великолепное здоровье. Она знала дзюдо, отлично владела оружием, была способна защитить себя значительно лучше, чем иные мужчины. Насколько было известно Хэррису, нервы у этой девушки сделаны из стали.
— Итак, Джейн обеспечит безопасность мисс Брюс, — сказал Марк со вздохом облегчения. — Я буду чувствовать себя значительно спокойнее, зная об этом. Мы, очевидно, приближаемся к развязке.
— Это ожидание невыносимо, — пожаловался Чеймберс. — Мы не могли бы сейчас взять под контроль Нортона и помешать ему совершить какое-нибудь насилие в отношении девушки?
— Могли бы, но если мы это сделаем, то потерпим поражение. Нет, выводить Нортона из операции слишком поздно. Мы обязаны дотянуться до верхушки этой организации. Не должно быть ни одной лазейки для умного адвоката. Мы знаем, чем рискуем, но мы обязаны получить фотографии людей Нортона, которые станут упаковывать товар во дворце. У нас должны быть фотографии тех, кто будет распространять этот товар во флаконах фабрики «Собелли косметикс», — сказал Хэррис. — Иначе мы не сумеем поставить точку в этом деле.
— Как вы планируете провести финальную часть операции, связанную с распространением товара? Это может оказаться весьма скользким моментом, — спросил Марк.
Хэррис кивнул в сторону незнакомого мужчины.
— Вы знакомы, джентльмены? Марк Сефтон. Джулиан Томпсон.
Они пожали друг другу руки. У Томпсона была приятная улыбка.
— Какова ваша роль в деле? — спросил Марк.
— Я буду следить за фабрикой в Нью-Джерси. Завтра после полудня или в крайнем случае послезавтра туда пошлют человека, которого отберет Нортон. У меня будет несколько часов, чтобы установить микрофоны и камеры, а также подготовить места, где спрячутся наши люди. Мы проведем их на фабрику заранее. Мы возьмем этих мерзавцев на месте преступления. — Звучавшая в его словах уверенность распространилась на других присутствующих.
Чеймберс умильно вздохнул, и все рассмеялись.
— Что случилось? — спросил Хэррис с усмешкой. — Все еще переживаете, что мы не можем сцапать Нортона прямо сейчас?
— Я наслышан, какая это крупная операция. Люди из Интерпола, так же как и наши люди, готовы сфотографировать все, что произойдет во дворце Собелли во Флоренции. Нью-йоркская полиция и страховые агенты работают с нами. Фабрика Собелли находится под контролем. Джейн Форест будет следить за мисс Брюс. Кстати, — заметил Чеймберс, — принцесса просила передать, когда вручила запись агенту Фельтману: она думает, что к ней в офис тоже необходимо посадить кого-нибудь, поскольку Нортон ей угрожает. Она намерена дать своей секретарше неделю отдыха и предложила, чтобы какой-нибудь агент, владеющий стенографией, заменил ее. Мы вызвали Флоренс Гейтс, она приступит к своим обязанностям завтра утром.
Хэррис огляделся:
— Нужно ли еще что-нибудь обсудить, или мы можем расходиться?
— Я только хотел напомнить, — сказал Марк, — что Жюли Брюс угрожает реальная опасность. Леди Мэйдок никогда не стала бы бросать слова на ветер. За те деньги, которые она получает с этого грязного бизнеса, она, вероятно, готова рискнуть.
Джейн улыбнулась в ответ:
— Все в порядке, Марк. Я буду оберегать мисс Брюс, как родная мать!
Улыбка смягчила твердое лицо Сефтона, глаза его блеснули.
Он взял ее руку:
— Спасибо, Джейн.
Не по-женски железное пожатие было ему ответом.
Глава тринадцатая
Была полночь, когда Марк захлопнул дверь комнаты «Б».
В плохо освещенном подъезде никого не было. Никого не было видно и на улице. Он тихо вышел и закрыл за собой дверь подъезда. Остальные должны были последовать за ним через короткие промежутки времени, чтобы никто не увидел их вместе.
Он постоял немного, набивая трубку и незаметно осматриваясь по сторонам. На этой длинной и темной улице уличных фонарей почти не было. Он зажег трубку и пошел в сторону восточной части города, думая о прошедшей встрече и обещании Джейн. Джейн — отличный профессионал. Но он все равно нервничал. И еще он испытывал тревожное ощущение, которое никогда не обманывало его. Кто-то за ним следил. Он резко обернулся и успел заметить мелькнувшую за мусорным баком фигуру…
Он настиг его в несколько прыжков, схватил за шиворот так, что неизвестный закашлялся. Сефтон обыскал его, потом отпустил воротник и грубо заломил ему правую руку за спину.
— Лучше не молчи, или останешься калекой.
Человек, которого он поймал, оказался молод, у него были рыжие волосы и приятное лицо, на котором отражались одновременно и изумление, и смущение, и страх.
— О'кей, мистер Сефтон. — Он жалко улыбнулся. — Только лучше бы вы взялись за мою левую руку, правой я…
— Кто вы?
— Уилсон Берт.
— И что вы здесь делали?
— Следил за вами, разумеется, — сказал Берт.
— Зачем?
— Видите ли, я журналист. И мне…
— Боже мой! — воскликнул Марк, но тотчас взял себя в руки. — Вам придется пойти со мной, мистер сыщик.
Сефтон поймал такси и, довольно бесцеремонно сунув туда Берта, велел ехать на Грэмерси-парк.
За все время, пока они ехали, ни один не произнес ни слова, но Берт настороженно поглядывал на Сефтона, и выражение его лица было озадаченным.
Дома Марк провел Берта в гостиную и усадил его на стул, а сам уселся напротив, разжигая трубку.
— Что ж, мистер Уилсон, я думаю, вам стоит объясниться.
— Я следил за вами большую часть дня, мистер Сефтон. Ваш адрес я узнал в телефонной книге. Я видел вас в компании леди Мэйдок на спектакле Королевского балета. Затем отправился следом за вами до самой Девяностой улицы.
— Вы просто Шерлок Холмс! Я и не подозревал, что у меня на хвосте кто-то сидит. А теперь отвечайте, какого черта вы вздумали за мной следить? О чем вы пишете, что раскапываете?
— Я только собираю материал для статьи, мистер Сефтон. В настоящее время мистер Брукс Мэнсфилд, друг принцессы Собелли и моего издателя, устроил мне отпуск, чтобы я мог следить за вами. Хотя, конечно, издателю об этом он не сказал ни слова.
— Но могу ли я узнать, чем вызван столь повышенный интерес к моей персоне со стороны мистера Мэнсфилда и вашей.
— Мистер Мэнсфилд любит принцессу Собелли. А я люблю мисс Жюли Брюс. Я всегда любил ее. Хотя не могу рассчитывать на какие-нибудь особые знаки внимания с ее стороны. Но меня очень волнует ее будущее. И так же мистер Мэнсфилд беспокоится о принцессе Собелли.
— А какое отношение ко мне имеет мисс Жюли Брюс?
— Не знаю. Я не хочу, чтобы ей сделали больно. Мне не нравится та возня, которую затеяли вокруг семьи Собелли. Я не хочу, чтобы честь мисс Жюли Брюс была задета, и потом я все вижу…
— Неужели? — спросил Марк.
— Я не хочу, чтобы ей причинили боль, — повторил Берт, хотя он хотел сказать совсем другое.
— Вы считаете, что это я причиняю ей боль?
— Я не знаю, мистер Сефтон. Я не знаю. Жюли слишком впечатлительная и доверчивая девушка. Скажите честно: любите ли вы ее?
— У вас нет права задавать такие вопросы. Но дело в том, что я на самом деле ее люблю…
Ночь закончилась. Поднималось солнце. Его лучи осветили деревья на Грэмерси-парк, заиграли на металлической ограде. Свет в комнате стал тусклым. Сефтон поднялся и выключил его, разминая мышцы после долгого сидения.
— Хорошо же мы посидели!
Берт тоже поднялся:
— Я надеюсь, вы понимаете, что ни одно слово нашего разговора не должно выйти за пределы этой комнаты?
— Я не стал бы с вами говорить, если бы не доверял вам.
— Благодарю вас, — произнес Берт смущенно.
— Обещаю вам, — продолжил Марк, — если все пойдет по намеченному плану, у вас будет прекрасный материал для статьи. Вы будете знать все. Тем более что мы хотим довести подробности операции до общественности. В том числе отдать должное и принцессе Собелли. Ради процветания ее бизнеса и ради ее репутации мы хотим, чтобы она была освобождена от всякой ответственности за это дело, чтобы ни у кого и подозрения не возникло на ее счет.
— Отлично, — сказал Берт. — Полагаю, я сумею испечь из всего этого неплохую статейку. А пока… О, уже почти семь часов! А я, признаться, чертовски голоден, я не ел со вчерашнего дня.
— Вас устроит яичница? — спросил Сефтон. — А кофе? Пожалуй, стоит поджарить картошку. Я привык заниматься этим по утрам на моем ранчо, — сказал Сефтон, повязывая фартук. — Я делал такое рагу, что у вас бы слюнки потекли…
— Это именно та жизнь, которую вы любите, да? — спросил Берт. Во время ночного разговора он уже слышал о ранчо.
— Да, мне по душе такая жизнь.
— Почему бы вам не вернуться туда? — спросил Берт. — Тем более после того, как вы встретили Жюли?
— Я уже сказал, что Жюли не для меня, — ответил Марк. — Я не могу обречь ее на жизнь, в которой нет покоя, даже если мне и повезет с ней.
— Вам уже повезло. Я как раз думал, как она была бы счастлива жить с вами на ранчо…
— Я не могу бросить свою работу, — мрачно возразил Марк. — Я не имею права просто сказать, что больше мне ни до чего нет дела.
— И все же кто-то должен принять решение, мистер Сефтон! Или вы, или Жюли?.. А пока ее телохранителем могу быть и я.
— Неплохая идея. Я поговорю с нашим агентом и опишу ей вас, чтобы она не надела на вас наручники, если примет за бандита. А теперь не пора ли нам позавтракать, мистер Шерлок Холмс?