Анатоль глянул на второго подчинённого, который так и стоял, удерживая меня под локоть. Впрочем, при разнице в наших комплекциях это выглядело даже забавно.
— И ты иди, — он махнул.
— Но десятник, он же… — стражник окинул меня взглядом, задрав голову.
— Что мне сделает лиственник? — со смехом спросил Анатоль, — Грехи мне замолит?
Наконец, мы остались одни, и я, оглянувшись на закрывшуюся дверь, молча уставился на Анатоля. Тот, положив палец на бумагу с разрешением, чуть сдвинул его ко мне.
— Это ведь Сидорова писулька, так?
Я прищурился. Ах, вот оно что… Всё золото я отдал барду, и откупаться от десятника мне было нечем.
— Не понимаю, о чём вы говорите, господин, — я наивно поднял глаза к потолку, хотя это было трудно сделать, пригнувшись.
— Мы тут пару дней назад много его прихвостней поймали. Некоторых до сих пор не отпустили. Я слышал, Сидор жаловался, ему людей не хватает, — тут он засопел от смеха себе в усы, довольно потирая ладони, — Хотя мы оба знаем, что ему просто золота не хватает, чтоб всех выкупить.
Усач расхохотался, и я многое прочёл на его лице. Как же прогнил этот Солебрег, взяточник на взяточнике. Ну, с таким кнезом это немудрено — если тот сидит и видит, как он будет царствовать в Моредаре, то что ему до этого городка?
Анатоль продолжал:
— А ведь кнез ловко это всё придумал, да? Ваши деляги всё жмут свою дань, а мы тут — р-р-раз! — и всех скрутили… А вытаскивать же надо, работа не ждёт! Вот и казна немножко пополнилась.
Я стоял, мысленно в очередной раз прогоняя то, о чём прочитал в библиотеке. Главное, не забыть схемы, а то уже начинаю путаться.
Теперь-то я понял, что именно спасло меня от лишнего подозрения. Этот Анатоль просто хотел подзаработать, и думать, зачем вдруг Сидору понадобился бросс-лиственник, ему было лень.
Может, Сидор какой тайный канал организовал через служителей Вечного Древа? Это не его дело, пока кнез не прикажет ловить лиственников.
— Ну что ж, посидишь тут пару ночек, — улыбнулся Анатоль, — А там Сидор, быть может, и пришлёт за тобой кого.
— Давай уже быстрей, — проворчал я.
Медитация особо не получалась.
Меня отвлекали вонь, пыль, и вездесущие клопы… Да ещё всхлипывание моего соседа по камере просто раздражало.
Со вздохом я открыл глаза, рассматривая камеру, в которой мне предстояло провести ночь, а то и две. Типичная темница — грязные каменные стены, окошко с решёткой под самым потолком, и толстая дубовая дверь с одной дыркой для еды.
Никаких скамеек тут не было, а спать предлагали на полу, застеленном давно не менянной и отсыревшей соломой. Да ещё от окна сквозило так, что у обитателей камеры сопли висели до колена.
Обитателей, кроме меня, тут было двое. Одетые в лохмотья существа мужского пола, возраст которых даже мне было сложно определить.
Один скрючился в углу, обняв колени, и с опаской поглядывал на меня, время от времени всхлипывая. Второй лежал в другом углу, уткнувшись носом в солому.
— Молишься? — спросил я у сидящего.
Тот сразу же закивал, утирая сопли, и старательно зашептал:
— Древо, вечное и бесконечное, даруй мне Лиственный Свет…
— Правильно, — улыбнулся я и снова прикрыл глаза.
Второй дышал, но витал где-то в обморочных облаках. За решёткой у него, видимо, крыша совсем протекла, потому что, когда я вошёл в камеру, он начал мне угрожать, хотя сам едва доставал мне до пупка.
Я спешил, с причинами его агрессии разбираться мне не хотелось, и пришлось мягко приложить беднягу об стену. Это было в какой-то мере полезно — мне следовало учиться контролировать свою силу.
А потом я под удивлённым взглядом первого прошёл в угол и сразу же уселся медитировать.
Итак, у меня была проблема.
В теле варвара напрочь отсутствовали некоторые магические контуры, которые я успел разглядеть в учебнике по магии воздуха. Основные энергетические каналы были, конечно же, но более тонких ответвлений, которые позволяли усиливать эффект, я не увидел.
Причин могло быть две…
Первое –я пока ещё не открыл магический источник с помощью наставника, и поэтому не вижу эти контуры. Маловероятно, но такое может быть.
Второе — я всё же больше воин, их и вправду нет, а это значит, что сложная магия мне не суждена. Получается, Стрибор меня обманул… Ну нет, бог ветра выглядел искренне влюблённым. Навряд ли он стал бы рисковать, если на кону стоит их с Мавшей любовь.
Да и тем более, с огненными контурами всё в порядке. Я отлично их вижу, правда, сложная магия мне всё равно недоступна. Могу только разогреваться, как головёшка, да и всё.
Вот если добавить магию воздуха, то, быть может, я смогу соединить её и с огнём? Поэтому я ещё раз погрузился внутрь себя, выискивая эти треклятые контуры.
— Кто ж так дышит-то? — вдруг послышался сиплый натужный голос, и я открыл глаза.
— Не понял, — спросил я у забулдыги, так и сидящего в углу. Тот смотрел на меня мутноватым взглядом, почёсывая давно небритую щёку.
— Ты ищешь воздух, а сам еле дышишь, — прохрипел тот, — Так не бывает.
Я всё же удивился, и на всякий случай покосился на другого, который лежал без сознания. Нет, у него грудь вздымалась и опускалась, значит, время течёт как обычно… Не похоже, чтобы со мной разговаривал бог в человеческом обличье.
Но на всякий случай я спросил:
— Стрибор?
Это единственное имя, которое пришло мне в голову. Ну, а какое ещё божество вдруг надумает учить меня магии воздуха.
Но неожиданно оборванец вздрогнул, услышав имя бога ветра, и вжался в угол. Он гулко стукнулся затылком, ещё сильнее съёжился и заелозил пятками, словно пытаясь отползти от меня.
— Нет, нет, я не хотел…
Я с удивлением смотрел на его приступ паники, который длился пару минут. Пока он ёрзал, шаркая по стене затылком, я успел увидеть его шею. Там виднелся уродливый шрам, словно с кожи когда-то соскребали рисунок, причём довольно грубо. И его соскребли, да не весь…
Наконец, бедняга успокоился и уставился на меня. Он тяжело дышал, словно страдал одышкой, из его лёгких так и вырывался свист.
— Ну, и кто ты? — спросил я, понимая, что медитация теперь точно не получится.
Глава 20
— Я… — тут оборванец замер, вытаращив глаза, будто в первый раз меня увидел, — А кто я?
Он стукнулся затылком по стене. Второй раз… Третий. Его постукивания приобрели монотонность, и даже мне стало жутковато от мощных гулких звуков.
— Я… Кто я? Ох, Лиственный Свет, скажи мне, кто я…
Я прищурился. И чего я такого спросил? Не надо даже второй раз задавать вопрос, чтобы понять, что бедолага не в себе. Причём это не сиюминутное его состояние — передо мной явный сумасшедший.
Вот он вроде затих, таращась куда-то вверх, а я решил заниматься дальше. Покосившись на второго, который так и продолжал лежать лицом в соломе, мирно посапывая, я снова прикрыл глаза и продолжил изучать внутренние контуры.
Столько мыслей в этой варварской голове. Помню, пока я не свыкся с телом, было гораздо легче — разум ещё сохранял тёмное спокойствие Всеволода. Но с каждым днём горячая бросская кровь всё больше завладевала моим сознанием, со всеми вытекающими последствиями.
Я слишком много думал…
Кутень иногда передавал мне образы из основного коридора, где сменялись стражники. Мою дубину сообразительный Анатоль припрятал в сундук, и на всякий случай цербер следил за ней, оставаясь рядом.
Впрочем, я усачу спокойным голосом сказал, что любой, кто попытается утащить моё оружие, умрёт. «Клянусь Вечным Древом», — добавил я.
И Анатоль понял. Думаю, десятниками не становятся люди без мозгов, потому что дубина лежала нетронутой, и церберу пока не пришлось никому перегрызать горло.
Кутень знал, где лежит ключ. Да я и сам мог выбить эту смешную дверь, но пока что приходилось соблюдать нормы приличия. Вытащит меня Сидор — окажусь ему должен, но останусь в Солебреге. Сбегу сам — и придётся покинуть город.
Я ухмыльнулся одним уголком рта. А ведь эту ситуацию вправду мог и сам Сидор подстроить. Потом я буду ему должен, причём на пустом месте.
Так, ладно, с Сидором ещё разберусь.
Как же давно это было, когда я впервые пытался нащупать источник магии в себе… Смердящий свет, на самом деле обучаться во второй раз ни хрена не легче!
Это другое тело. У меня другая жизнь, другая магия, и совсем другие части тела чешутся. Да ещё эти сопят тут…
Открыв глаза, я со вздохом понял, что меня преследуют все ошибки новичка. И это несмотря на то, что у меня в багаже опыт одного из величайших Тёмных Жрецов.
— Ну кто так дышит? — снова раздался голос.
— Грязь, если ты меня ещё раз отвлечёшь, то будешь лежать рядом с этим ничтожеством. Чего ты от меня хочешь?
Оборванец сразу же забился в припадке, гулкие звуки удара его затылка об стену отдавались эхом.
— Нет, нет, я не хотел… Не трогай! Нет, господин Ефим, я не… Нет, нет…
Он затих, а я уставился на бедолагу. Ну надо же, Десятый, какое везение.
Солебрег — маленький город. Ефим — старший маг воздуха, один из преподавателей местной школы магии. В темнице я встречаю человека, который что-то знает о магии воздуха, и тут же упоминает имя Ефима.
Слишком много совпадений для маленького городка.
Впрочем, любой Тёмный Жрец знает, что удача — это лишь навык. Каждое возвращение из Тьмы, где душа Жреца может быть в любой момент съедена тварями, обитающими в кромешной черноте… Каждое такое возвращение — это удача.
Я встал и подошёл к оборванцу. Заметив тень над собой, он сполз на пол и забился в припадке.
— Ты, грязь, — я поднял его за шкирку, но ветхая одёжка затрещала по швам, и заморыш снова свалился на пол, — Если сейчас же не скажешь, кто ты и откуда знаешь Ефима, то увидишь мою плохую сторону.
Ответом мне была тишина. Присмотревшись, я увидел, что сумасшедший без сознания. При этом я понимал, что это не от падения — он до этого затылком бился ещё сильнее, вон даже кровь на кладке, до того измочалил себя.