— Впечатляет, — усмехнулся я, пригибаясь под балками, — Но почему Солебрег, а не Моредар? Ведь там столица.
— Я не выхожу на Свет, и меня не видят, — Ефим за моей спиной снова ответил цитатой из Завета Ушедших.
Я лишь ухмыльнулся. Молодец, хорошо выучил. Вот только Бездна через какое-то время перестанет это поощрять — Завет Ушедших во Тьму идеален, как руководство для достижения величия, но потом у Жреца при его прочтении начинают появляться ненужные мысли. Например, как мысли о том, что хоть Бездна и повелевает Тьмой, но её сила ограничена.
Низкий потолок тоже хорошо отрезвлял меня, напоминая, что я в теле громадного варвара. Уж очень тёмное подземелье напоминало моё собственное.
Наверняка тут у Ефима скрываются и темницы, и пыточные, и клетки с магическими тварями, и лаборатории, и библиотеки…
При мысли о библиотеке у меня зазудели пальцы, так захотелось перелистнуть какой-нибудь трактат. Ведь Тёмный Жрец будет собирать только ту информацию, которая ему нужна для достижения истинного величия, и значит, я много чего смогу выведать.
Сколько, он сказал, нас теперь? Пятеро?
То есть, если этому поверить, то в этом мире есть уже четыре Тёмных Жреца, которые друг о друге знают. На этом этапе Жрецы ещё не убивают друг друга, но когда их количество перевалит за десять, то между ними начнётся тайная война. Путь Тьмы не терпит слабаков.
Но это не значит, что меня не попытаются убить. Я мельком обернулся, чтобы уловить взгляд Ефима. Да, он что-то замыслил, но пока что просто изучает гостя.
Он не спросил моё имя. Не спросил, какой я по счёту. И даже отсутствие татуировки на шее его не смутило.
Я тоже ничего не знал о нём… А спросить — показать свою слабость.
Между Тёмными Жрецами не бывает дружбы. Они могут заключить союз, но Путь Тьмы жесток — в конце всё равно останется один. Награда Бездны ждёт сильнейшего Жреца, который станет Верховным, и получит власть в преисподней.
Я поджал губы. Сейчас, после всего того, что со мной случилось, я вдруг понял, что это тоже — ложь. Зачем Бездне конкуренты? Она и сама хорошо справляется. Но верным служителям, которые вершат её волю в материальном мире смертных, нужна морковка.
— Странно, что я не почуял тебя, бросс, — сказал Ефим, когда мы шли по длинному коридору.
— Напомнить строчки из Завета? — спросил я.
Тот задумчиво почесал лоб.
Я знал, о чём он. Тёмные Жрецы всегда чуют силу друг друга. И по-настоящему высокое мастерство покажет тот, кто сможет подкрасться незаметно к другому Жрецу.
В коридоре было множество глухих дверей, и Кутень что-то отдалённо чуял в них, но выпускать цербера из топорища я пока не спешил.
Пока что Ефим не знает, что это за дубина. Хоть он и заметил тень цербера там, в темнице у стражников, но он не видел, куда тот полетел. Да и кажется мне, он ещё не встречал таких существ.
— Я думал, нам, служителям Тьмы, не имеет смысла скрываться друг от друга, — наконец, возмущённо сказал Ефим, открывая последнюю дверь.
Я едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Смешно было слышать такое, когда он сам полностью скрывает свою силу, я ещё ни разу не смог почуять в нём Тёмного Жреца. Скорее всего, мага возмутило, что кто-то другой так легко обманул его.
Открывшаяся нам за дверью огромная пещера сдула с моего лица улыбку. Сразу за входом спиной к нам стоял целый отряд стражников в полированных доспехах, вооружённых алебардами и клинками. И все они смотрели в глубь тёмной пещеры.
Дверь, через которую мы вышли, вывела на широкий выступ, за которым разверзлась тёмная пропасть. Стражники сразу же расступились и выстроились в две шеренги, пропуская нас.
Над бездной висел каменный мост, и вёл он на громадную скалу с плоской вершиной. Та возвышалась из темноты посередине пропасти, и казалось, что это висящий в темноте остров.
Скала освещалась несколькими факелами, закрепленными на длинных шестах, и отсюда было видно громадную каменную колонну посередине. Вся она была испещрена символами и рунами, но моё внимание привлекла светловолосая фигурка у подножия, прикованная цепями.
Отсюда было сложно разглядеть, кто это. На миг меня кольнуло опасение, что бард не смог вывести Креону и Дайю в надёжное место, и это колдунья холода сейчас томится в цепях.
Впрочем, я был недалёк от истины. Ефим, сделав шаг вперёд, великодушно махнул в сторону далёкой фигурки:
— Бросс, позволь познакомить тебя с Агатой, Дочерью Луны из Северного Храма Моркаты.
Я всё же справился с удивлением, ни один мускул не дрогнул на моём лице. Через пару секунд я расплылся в ехидной ухмылке:
— Так вот почему я потерял её след.
Ефим тоже оскалился.
— Да, её корабль не смог доплыть до Острова Магов. Ни единая живая душа не знает, что она — здесь.
Я покосился на него. Ефим широким жестом пригласил взойти за ним на узкий мост. Каменная конструкция, хоть и выглядела хлипко, но под ногами отзывалась монолитностью. Пока мы шли, я думал.
Дочь Луны… Я помню, что Вайкул злился от зависти, когда услышал, что Агата, наставница Креоны, уже не Посвящённая Луной.
Значит, пока Агата была Посвящённая, она была равной старшему магу, четвёртому рангу. Скорее всего, Дочь Луны — это магистр, пятый ранг… Ведь навряд ли даже в этом мире по рангам прыгают, как кузнечики.
Оставалось несколько шагов до скалы, когда я почувствовал её силу.
— О-о-о, да, — Ефим тоже остановился и протянул руку, словно трогал чужую магическую ауру, — Скоро эта сила будет моей.
Агата висела на цепях примерно так же, как и Креона тогда в телеге. Руки заломлены за спину и вздёрнуты вверх цепью, ноги тоже скованы колодками. Голова у наставницы была опущена, и белые, с лёгким серебром длинные волосы закрывали её лицо.
Голубая с серебром мантия, облегавшая тонкую фигуру женщины, едва заметно искрилась, и вокруг Дочери Луны в воздухе витали снежинки. Даже цепи, в которые она была закована, возле колодок дымились белым инеем.
Судя по всему, магистр не бросала попыток вырваться из плена.
Ефим ступил на скалу и остановился перед светящейся на земле полоской. Вокруг колонны с Агатой была начертана целая система защитных пентаграмм, одна внутри другой, и все они время от времени вспыхивали.
Я встал рядом с Ефимом, со смешанными чувствами рассматривая наставницу Креоны.
Да, нельзя недооценивать хитрость старшего мага… Он не заковал меня в цепи, ещё ни разу не попытался напасть. Но если он смог заманить в ловушку магистра, который в разы сильнее мага, то и мне надо быть настороже.
Глава 23
Ефим двинулся вдоль защитного круга и, протянув руку, коснулся невидимой пелены. Воздух заискрился возле его пальцев, за ними потянулся след из инея, и, отдёрнув руку, старший маг засмеялся.
Я обратил внимание, что вокруг тела Ефима воздух чуть потемнел. Тёмная Аура?
— Холодная… Она всегда была ледяной царицей, — дуя на отмороженные пальцы, с улыбкой сказал Ефим, — Там внутри всё заряжено её магией.
Я снова глянул на Агату, висящую на цепях, но она, кажется, не чувствовала никого вокруг. Опустив голову и спрятав лицо за длинными белыми волосами, она не двигалась, при этом весь её вид излучал непокорность. Воздух и вправду, если присмотреться, будто вибрировал в пределах защитных кругов.
Опустившись на корточки, я присмотрелся к рисунку на земле. Красная светящаяся полоса, которой был начертан внешний большой круг, была нарисована замысловатой вязью по несколько нитей, переплетённых между собой словно ветви плюща. Между ними бегали светящиеся жилки, и нити пульсировали, словно живые, поблёскивая, будто свежая кровь.
Да, это была Магия Крови…
Я хмыкнул, узнавая слишком замысловатую вязь «кровавого барьера». Да, рисунок чуть отличался, этому миру был присущ свой магический диалект, но суть заклинания не менялась.
«Кровавый барьер»… С одной стороны, сильнейшая магия — Агата, чья кровь намешана в чернила, никоим чудом не сможет оттуда вырваться. Даже боги не вмешаются, потому что в этом и суть Магии Крови — она подделывает волю человека. Та же богиня Моркаты, кому, по идее, служит эта Агата, не услышит её зов.
Дочь Луны, может, и хочет позвать Моркату, чтобы та дала ей больше сил, вот только круг не даёт этому зову вырваться — запрет написан кровью самой Агаты. Вот такой вот парадокс.
Да и боги, на самом деле, существа как бы… кхм… необязательные. Морката может ответить, а может и не ответить, а потом ещё и выскажет своей последовательнице — мол, ты не слишком усердно молилась.
Власть богов в нашем мире, на самом деле, ничтожна. Без веры человека, проводника божественной воли, они здесь практически беспомощны. Иногда они, конечно, чудят, чтобы показать свою мощь, но без особых причин лезть не будут.
Рядом шаркнули чужие ноги.
— Не встречал ещё такого, бросс? — с видимой гордостью спросил Ефим, видя, как я разглядываю светящуюся полосу на земле, — Это Магия Крови.
Я сдержался, чтобы не усмехнуться над этим вестником очевидности, и снова поднял взгляд на беспомощную Агату. Та как раз подняла свою голову и серебристые локоны соскользнули по круглому лбу, открывая мне её лицо…
Агата была прекрасна. Ох, расщелину мне в душу! Я не знаю, сколько ей лет, черты лица Агаты давно потеряли девичью мягкость… Но, поглоти меня Бездна, как же она цепляла взгляд своей зрелой женственностью. Ледяная Агата сразу вызывала дикое желание, потому что выглядела… кхм… она выглядела очень умной женщиной. А мужчина всегда хочет нравиться умной женщине.
Я встал и непроизвольно расправил плечи. Варварская природа так и требовала распустить хвост и ходить павлином…
Холодные глаза, полные лёгкой надменности, но при этом проницательные, смотрели будто сквозь меня. Во взгляде и так не было дружелюбия, а увидев рядом со мной Ефима, её зрачки подёрнулись злобой.
Но всё же она удивилась, я понял это. Не ожидала увидеть в этой пещере, на далёком жарком юге Троецарии, северного варвара.