В магии всё оказалось несколько сложнее, потому что овладеть мыслью сложнее, чем мышцами… Вот чем для мага отличается обычная мысль от намерения?
Например, послушник, которого отчитал маг высокого ранга, испытывает обиду. Он смотрит исподлобья, жуёт мысленную жвачку, придумывает для обидчика небесные кары…
И вот есть обычное мыслеблудие, где послушник в фантазиях испепелил наставника десятью разными способами. А есть намерение будущего мага огня испепелить врага магическим огнём, вызвать этот самый огонь мановением руки…
Где же та граница?
Ученик, который ещё не прошёл инициацию, долго нащупывает эту границу. Медитации, созерцания, долгие повторения магических формул… Он пытается двигать той невидимой рукой, пытается удержать в невидимых пальцах магию.
Иногда у него получается заклинание, иногда нет. Чаще — нет.
Наставник же, когда инициирует источник магии и возводит ученика в ранг младшего послушника, словно хватает его за эту невидимую руку. Выкручивает её, сжимает, заламывает духовные пальцы так, чтобы тому было больно, чтобы он прочувствовал каждой своей чакрой, где же у него этот источник.
Нет, великим магом, конечно, послушник после инициации сразу не станет. Но каждый раз, намереваясь сотворить магию, мысленно он будет обращаться в ту точку, которую указал наставник.
Да, открытие источника — это как почувствовать лишнюю руку. Именно такое сравнение я подобрал для себя, и бывшему солдату императорской армии так было легче понять…
Я лежал на тёплых камнях, обдуваемый сквозняком, и голова спящей Агаты покоилась на моей груди. По сравнению со мной, бросским варваром, наставница Креоны казалась миниатюрной, но я был с ней аккуратен…
Оглаживая её изгибы, задерживаясь на таких манящих округлостях, я думал. Хм-м… Смердящий свет, а это довольно странно — вот так заняться вдруг сексом посреди «кровавого барьера». Я прекрасно видел, как за мутным куполом маячит тень разъярённого Ефима — его лютая злость так ярко окрашивала ауру Тёмного Жреца в красный свет, что даже такой дубоголовый варвар, как я, видел это.
Я ухмыльнулся, провожая его летящую размытую тень взглядом. Ефим, наверное, не ожидал, что дремучий бросс вот так сразу подкатит свои чакры к его пленнице. Ну, мир магии жесток…
Слегка ошалевшие мозги пытались в который раз прокрутить, что же произошло несколько секунд назад, но одно точно было ясно — я далеко не первый и, наверное, даже не десятый послушник, которому Агата инициировала источник подобным образом. Дочь Луны оказалась такой горячей львицей, что назвать её колдуньей холода у меня бы теперь не повернулся язык.
А источник магии огня я теперь чувствовал… Он пульсировал внутри меня, словно кулак, стиснутый до побелевших фаланг. Я ещё не знал, смогу ли вот так сразу развернуть этот незримый кулак, пошевелить астральными пальцами, метнуть огонь или сделать ещё что-то.
Ещё мне казалось, что этот кулак, хоть и сжимал в себе огонь, но всё равно как-то связан с Тьмой… Интуиция подсказывала.
Агата нашла источник довольно странным образом. Чуть не заморозила мне все чакры и магические контуры, пока не почувствовала, где именно моя душа не подвергается заморозке. Она была опытной наставницей, и проверила это несколько раз.
Именно в этот момент я, судя по всему, и болтал с богиней луны.
Колдунья шевельнулась, очухиваясь от магического сна. Она потеряла много сил на предсмертный холод, на создание ловушки внутри этого купола, да и на борьбу со мной…
И вдруг купол над нами исчез.
— Моркатова стужь! Почему я жива⁈ — Агата подняла голову, ошарашенно таращась на меня, — Я отдала все силы, до капли. Потому что яд…
— Кстати, яд, — я прикусил губу, — Его теперь нет. Он тёмный, я сжёг его.
Агата хотела сказать ещё что-то, но над нами разнёсся свистящий от злости шёпот.
— Твою ж мать… — Ефим, парящий под сводами пещеры на вихрящемся облаке, смотрел на меня с ненавистью.
Нет, не на меня, а на нас. На обожаемую и обнажённую Агату, прижимающуюся ко мне… Его лицо исказилось гримасой, подсказывающей, что мозги у Тёмного Жреца уже не работают.
— Я убью тебя, бросс!
Глава 27
— Она должна была быть мое-е-е-ей!!!
Ефим заорал так, что я даже со скалы увидел, как летит слюна с его губ. А вроде высоко парит на своём собственном облаке.
Потом он, сотворив руками замысловатую печать, махнул в нашу сторону — и с его пальцев сорвались, вырастая в размерах, настоящие воздушные вихри. Они быстро вращались, словно прозрачные метательные звёзды, и оглушительный свист заполнил своды пещеры.
Мой мозг сработал быстрее молнии — я подхватил ошарашенную Агату за талию и рванул в сторону. Мы не успевали, и вихри настигли нас как раз в тот момент, когда я отталкивался ногами. Но мой внутренний магический кулак сжался, активируя «огненную сферу», которой я так мастерски овладел, съев Огнецвет. Правда, так и не вспомнил, как на самом деле называется заклинание.
Всё же нас с Агатой приложило крепко…
Огненный щит выдержал, но тут же лопнул, и нас отбросило ударной волной в колонну с обрывками цепей. В полёте я сориентировался, успев извернуться, чтобы обнять Агату, и врезался в препятствие спиной.
Удар был оглушительной силы — меня приложило затылком так, что высыпали звёзды из глаз. Спину пронзила боль, в ней что-то гулко треснуло, и я, едва зацепившись угасающим сознанием за реальность, сполз вниз… Надеюсь, это треснул не мой позвоночник.
— Смердящщщ… ох… щий свет, — вырвалось у меня.
Агата выскользнула из моих рук и вскочила на ноги, изумлённо глядя на меня. Я свесил голову, перед моими глазами мелькнул просвет между её бёдрами. Северянка тоже отличалась худобой, как и Креона.
Она совершенно не стеснялась своей наготы… кхм… невероятно прелестной, кстати… И кажется, Агата совершенно не обращала внимания на разъярённого Ефима за своей спиной.
— Ты сжёг яд? — я почувствовал на себе её растерянный взгляд, — Моркатова стужь! Получается, я сама… с тобой…
Я едва не нырнул в обморок, но её искреннее удивление подстегнуло мой разум. Ухмыльнувшись, я всё же поднял голову и опёрся затылком в злосчастную колонну. Рядом звякнул обрывок цепи.
— А могло быть по-другому? — выдавил я и, тяжело вздохнув, стал подниматься.
При этом я упёрся рукой в колонну, она чуть сдвинулась, а потом со страшным скрежетом раскололась и рухнула. А, так вот что треснуло… А я-то уж испугался, думал, что позвоночник.
Застывшая Агата слегка вздрогнула, когда обрушилась колонна. Что она на меня так взъелась-то?
А потом я метнулся вперёд, отшвырнув Агату себе за спину. Вот я вестник тупости — слишком сильно! Кажется, колдунья ударилась об упавшую колонну.
И снова, сжав кулак, я вызываю «огненное яйцо», чтобы…
Расщелину мне в душу, так вот оно как называется!!!
Вихрь Ефима сносит меня вместе со щитом, я лечу через Агату… через рухнувшую колонну… но всё это время я улыбаюсь…
«Огненное яйцо»… Всего лишь на мгновение блеснуло в мыслях какое-то знание, связанное с этим «яйцом», но я был доволен. Потому что уже понял, что это заклинание с огромным потенциалом.
Съеденный Огнецвет выбрал его для меня наугад, и вроде бы в «яйце» нет ничего особенного. Примитивная защитная оболочка, которую Ефим играючи разряжает простыми воздушными вихрями.
Но его можно развивать… Яйцо — оно на то и яйцо, что из него кто-то должен вылупиться. И надо срочно узнать, кто именно. Я не успел уловить образ, только понял, что впереди у меня долгий и трудный путь.
Свалившись, я кувыркнулся пару раз через спину. Да, голышом это даже больно. Варварская кожа не такая уж и толстая, и отлично чувствует все камушки-огрызки под дикой северной задницей.
Ну да ладно…
Я вскочил, продолжая улыбаться, и расправил плечи.
— Ну, грязь, иди сюда, — подняв глаза, я проводил взглядом полёт Ефима на облаке.
У Ефима даже бровь подпрыгнула, не составило труда прочитать его мысли. Ну точно, перед ним всего лишь неотёсанный и тупой варвар, ставший Тёмным Жрецом по какой-то досадной ошибке.
Пусть так думает, высокомерие противника мне даже на пользу. Главное, самому не попасться в эту же ловушку.
Ведь меня распирало не только от радости, но и от силы, так коварно взятой у Агаты. Теперь я — маг огня… Малуш, бросский варвар, воин до мозга костей, блаженный лиственник — и маг огня! Ну, то есть, пока ещё послушник, первый ранг…
Я мельком глянул на серебристую копну волос Агаты за сваленной колонной и прислушался к своим ощущениям. Чёткое чувство магического источника внутри, да и длительное действие магии холода пробудили во мне хладнокровие Всеволода.
И я знал, что Десятый оставил бы тут эту Дочь Луны, даже не моргнув глазом. Потому что реальность была такова — только что вылупившийся послушник не сможет победить разъярённого старшего мага. Ефим слишком силён и ещё не брался за меня всерьёз.
Но ведь воин-варвар тоже, по сути, не может стать магом… Да и вообще, я же теперь хороший. Служу силам света, всё такое.
Настоящий мужчина должен после такого жениться на Агате. Я усмехнулся, потому как пылких чувств к Дочери Луны внутри себя не ощущал. Ну, значит, как минимум, я обязан спасти ей жизнь.
— Вот только на совесть не надо давить, — чуть скосив глаза наверх, пробормотал я.
А потом шагнул вперёд, чувствуя, как меня окатывает холодным сквозняком. Ефим хохотал, подняв руки, и разгонял внутри пещеры ветер. Тот выл, поднимаясь из пропасти и закручиваясь вокруг одинокой скалы.
Нагота дарила мне странное ощущение… Как будто я и вправду должен сражаться именно так, в чём мать родила. И что моя бросская кровь очень даже любит это дело. Ну надо же, какая изюминка…
Я перелез через колонну, склонился над Агатой. У неё на лбу зрела шишка, и я поморщился… Она будет злиться.