— С той девушкой?
— Да.
— Отравлены? — со скукой спросил я.
Тот с лёгким удивлением кивнул:
— Ну да. Это было вино…
Я вспомнил, что Виол очень интересовался подделкой документов.
— И наверняка вино — твой подарок, — продолжил я, — А с ним письмо, написанное твоей рукой и заверенной твоей печатью, чтобы ни у кого не возникло сомнения. Что ты не желаешь зла своему брату и принимаешь выбор твоей возлюбленной…
Бард молча кивнул, во все глаза глядя на меня.
— После этого ты и сбежал?
— Да. И поклялся найти того, кто смог бы подделать царские чернила, мой почерк, и печать такого высокого магического уровня.
Бард поджал губы и уставился в одну точку, стиснув кулаки. Но я, как и подобает дубоголовому броссу, не проникся глубиной момента, и с лёгким зевком спросил:
— А Феокрит? Как так получилось, что советник царя верит тебе?
Виол очнулся.
— В смысле? Я царский сын, он растил меня с самого…
— Так уж и с самого? Не смеши меня, Виол. Насколько я услышал Феокрита там, в покоях Анфима, он до последнего верен букве закона, — тут я поднял палец, старательно демонстрируя «законника», — А ещё интересы Троецарии для него важнее всего, не смотря на то, что он из Совета Камня.
— Вот ты мне скажи, — Виол, надув губы, ткнул пальцем мне в плечо, — Это у тебя мышцы? Или извилины мозга⁈ Для бросса ты слишком умён!
— Я тебе больше скажу, Виол. Думаю, что Феокрит, как человек чести, сунул меня сюда, скорее всего, из-за того, что я спас ему жизнь… А не из-за твоего «сладкого поцелуя», или что я там сказал?
— Так, — Виол снова шлёпнул ладонью по столу, — Давай будем считать, что это в тебе Хмарок говорит. Потому что я боюсь, если вдруг окажется, что северные броссы так умны.
Мы замолчали, и я шумно пригубил пиво из кружки, разглядывая смущённого барда. Тот, скривившись, сказал:
— Ты в общем-то прав, как всегда, громада… Яд, которым пытались отравить Феокрита, оказался точь-в-точь как тот, которым отравили моего брата. Поэтому он полностью доверился моей игре.
— Но откуда у Феокрита долг перед тобой?
Бард замолчал, и когда на его лице начали появляться нотки новой актёрской игры, я сразу же ткнул пальцем в стол.
— Виол, сейчас единственный шанс, когда мы станем доверять друг другу полностью. Надеюсь, ты меня услышал.
После долгой паузы бард со вздохом ответил:
— И он, и советник Левон лично со своими людьми преследовали меня по всей Троецарии, когда я сбежал.
— Поэтому Левон недавно появлялся в Калёном Щите, в городке возле Бросских гор? — спросил я, вспоминая рассказ Агаты.
— Возможно, я же не могу всего знать.
— Тебе повезло, что тебя нашёл Феокрит, так?
Губы Виола смазались в ухмылке, и я понял, что ошибся.
— Ну, это я его, так сказать, нашёл… Помнишь Стояна Хладоградского?
— Царь Хладограда?
— Это большой позор для советника южного царя быть застуканным с женой северного царя, — шёпотом произнёс Виол, — Но Феокрит ещё и член Совета Камня, а это ведь магистериум сильнейших чародеев мира, репутация и влияние которого неколебимы, и чьи секреты должны храниться как зеница ока. Законы у магистров, так сказать, особенные…
У меня аж спёрло дыхание от неожиданности. И в то же время, это было так… так… смердящий свет, это было слишком по-человечески. Магистр Феокрит чуть не попался с любовницей, да не с простой, а с царицей.
Как я уже говорил, для любого сильного мага, тем более магистра, связь с женщиной — это особое действо. Мужчина раскрывается в акте любви полностью, оставаясь беззащитным перед простейшей магией, и наверняка кодекс законов Совета Камня особо следит за связями своих участников.
— То есть, никакой бард не заваливал царицу? — переспросил я.
— Громада, что за пошлость⁈ Кхм… эх, боюсь, Феокрит уже не простит мне, что я тебе всё рассказал.
Я отмахнулся, решив не уточнять, почему это вдруг «магия непризнания» не убила Виола на месте.
— К магистру я найду подход. Ты ведь понимаешь, что всё, что тёмного творится в Моредаре — дело рук советника Левона?
Тот кивнул, а потом растерянно спросил:
— Но, громада, что мы будем делать? Левон зачистил практически всю шайку, связанную с подделкой… Не забывай, что он — царский советник!
Я улыбнулся, задумчиво разглядывая своё топорище.
— Тут нужны немного другие методы…
Глава 34
Что делать, что делать… Смердящий свет, я и сам пока не знал, что делать!
Мы условились на том, что пока ни я, ни бард не высовываемся и ведём себя тише воды. Бард сразу сказал мне, что его связи в Моредаре довольно ограничены, но обещал разузнать, что сейчас происходит в городе.
По его словам, царь Нереус на самом деле и не верил, что его сын мог бы убить брата, но жернова законов Троецарии были неумолимы… Мы с бардом оба знали, что Виолу больше грозит опасность от советника Левона, чем от самого царя.
Власть царского совета, в который, помимо советников и жрецов храмов, входили ещё и кнезы окружных земель, была на самом огромна. И царю приходилось с ней считаться. Так что, пока у Виола не было твёрдых доказательств, выходить из тени ему было опасно. Доказательств таких, чтобы сразу взять под стражу советника Левона…
На месте Левона, явно служащего тёмным силам, я бы тоже не стал рисковать, и поскорее бы избавился от царского сыночка.
— Ну, так-то за то время, что меня тут не было, ничего почти не поменялось. А что именно тебе надо знать про Моредар?
— Всё. Чем занимается царь Нереус, его советники. Про главных жрецов местных храмов, про кнезов. У кого больше власти, у кого меньше. Кто потерял власть, а кто приобрёл…
— Левон Багровый — один из главных советников. Он держит руку на связях с Лучевией. Торговля с ней, а ещё и с далёкой Заревией идёт через него.
— Шла, — поправил я.
Бард слегка удивился, и я намекнул ему на ссору с Шаном Куо, братом лучевийского короля. Значит, в ближайшее время советника ждут проблемы, и надо будет этим воспользоваться.
— Громада, я об этом как-то не подумал…
— А ещё, скорее всего, Левону в ближайшее время понадобятся девушки. Он наверняка в гневе от провалов, а у вампиров с этим…
— Вампир⁈ — просипел бард, округлив глаза, — Слёзы мне в печень, громада, ты в своём уме?
Я даже не обратил внимания, продолжая:
— Его будут интересовать девственницы. Много девственниц. С Лучевией не получится, а значит, это какая-то местная деревня. Не думаю, что поблизости, но терпеть долго он не сможет, ведь жажда и гнев — плохие советники…
— Советники советника, — буркнул Виол, растерянно слушая мои рассуждения.
— Наверняка сейчас по городу будут исчезать девушки, если у советника не было запаса, но я бы на его месте так рисковать не стал. А вот если пропали какие-нибудь шлюхи…
— Подожди! Ты же сказал, девственницы.
— Это чтобы по-настоящему утолить жажду, восстановить силы, успокоить гнев и снова обрести хладнокровие, — словно нерадивому ученику, объяснил я, — Пока он ждёт их, Левон будет жрать, что придётся, чтобы не сойти с ума.
Я не стал объяснять ему, что наверняка заговорщики перессорились именно из-за жажды Левона. Узнав, что в его руках находится принцесса Лучевии и чародейка из Северного Монастыря Холода, кровь королевская и кровь магическая, вампир просто не справился с искушением и начхал на все договорённости с Шаном Куо.
Ну, такова цена огромной силы. Никакой Тёмный Жрец, если у него есть мозг, не согласится стать вампиром. Да и Шан Куо явно просчитался, решив, что сможет держать Левона под контролем.
— И всё же, громада… — продолжил Виол, — Это какие-то сказки. Я видел Левона при свете солнечного дня, видел в Храме Яриуса…
— Просто поверь мне, Виол, — сказал я, — Кстати, а кто из твоих братьев сильно хочет на трон?
— Кто… — Виол округлил глаза, — Маюновы слёзы!!! Ты думаешь, что… Но это бессмысленно, всё решает Царский Совет! Это надо убить прямо всех наследников… Это невозможно сделать незаметно!
— Виол, Маюн все твои мозги пропил?
— У нас, у братьев, были отличные отношения, и я любил Леонида! Я никогда не видел себя царём, и я…
Я только вздохнул:
— О тебе речи и не было.
Бард нехотя продолжил:
— Не думай, что я такой наивный, но… хм-м… ну ладно. Так, старшие Василий и Прокл, — тот загнул пальцы, — Если честно, Василий уже советник, да ещё и старший жрец Храма Яриуса. Прокл пропадает в провинции, он наместник царя Нереуса в Камнеломе, и Моредар он вообще не любит.
— А младшие?
— Громада, да посоли тебя Мавша! Один ещё совсем мал, ему едва десять исполнилось, он ровесник Луке. А другой, Филипп, только в следующем году достигнет возраста наследования… — тут Виол осёкся, будто вспомнил что-то важное, — Кстати, он послушник Левона Багрового. Нет, Малуш, он бы никогда…
— И ты скрыл от меня такую мелочь?
— Да мы с Филькой одной крови, росли и играли вместе! А Леонида он вообще обожал, чтил едва ли не больше отца! Да и какой из него царь, он же…
— Что?
— Он… ну… художник… Любил рисовать, и отец часто посылал его в Лучевию, там лучшая школа искусств. А когда у Филиппа обнаружился талант в Магии Пыли, то отец стал часто отпускать его лучевийский Храм Знойных Песков. Нет, громада, он бы никогда…
Я совершенно неожиданно вспомнил того лучевийского послушника из пещеры с гарпиями, который махал кадилом, оставляя взрывающиеся мазки в воздухе. Кажется, этот хитрец, сумевший улизнуть от меня с помощью телепортации, тоже владел Магией Пыли.
Моё чутьё подсказывало, что всё это имело связь… И Шан Куо, и Левон Кровавый, и сын царя Филипп, посещающий Храм Знойных Песков, и тот послушник, наверняка обучавшийся в этом храме.
— Бард, твоему брату не обязательно хотеть на трон, — сказал я, решив успокоить Виола, — Но, согласись, Левону было бы гораздо удобнее, если бы царём стал его ученик?