Впрочем, а на что я надеялся? Вот же я вестник тугодумия… Неужели Первый Жрец не был способен продемонстрировать такие же чудеса? Да он наверняка даже переплюнул меня.
— Нас воспитал один человек, но ты, Малуш, предал его! — она шагнула вперёд и ткнула пальцем мне в грудь.
Значит, названная сестра… Ну, в любом случае родство, что уже неплохо. Или наоборот — очень-очень плохо. Говорят, там, где грызутся свои, жестокости в десятки раз больше.
— Просто. Дай. Нам. Пройти, — отчеканил я, поняв, что мне больше совершенно нечего сказать ей.
Такое чувство, что тот Малуш, в которого я вселился, и сам отрёкся от любых воспоминаний. Почему на это пошёл лиственник, святейших правил человек, я представить не мог.
Но что я точно мог представить, так это то, что времени на семейные разборки у меня не было. Хотя я мог бы предугадать, что меня ждёт подобный приём в Бросских Горах.
— Пройти? — девушка сделала шаг назад и положила ладонь на пояс, — Хрена с два ты пройдёшь!
С глухим стуком шар упал на тропу рядом с её сапогами. Мягким звоном зашелестела спадающая цепь, оглаживая крутые бёдра, и я даже на мгновение залюбовался… Бросская красота особенно хороша.
— Чтобы ты стал очередным мессией? — тихо прошептала она с нескрываемой злостью, — И чтобы снова началось то, что уже один раз сгубило наши горы?
Её напарники, чуть разойдясь, перехватили оружие. У одного боевые топоры в руках, а у другого копьё, с которым только на драконов ходить.
Я поджал губы, чувствуя, что наткнулся не на самых умных противников. Ну, вы, вестники интеллекта, ответьте же мне! Если ночью я победил Волха, с которым вы наверняка боялись сразиться, то почему вы решили, что сможете победить меня⁈
— Громада, — с улыбкой сказал Виол, отступая назад и оттягивая Креону, — Видит Маюн, я слышал о бросских мастерах кистеня… Поэтому предупреждаю тебя.
— С удовольствием проверю это на себе, — буркнул я.
Усмехнувшись, я заставил Губитель исчезнуть из руки. Потом осторожно снял кованый нагрудник из жучьего карапакса, под которым стало уже изрядно жарко. Снял латы и с ног, и с рук, оставшись в одном кожаном подкладе.
Все трое неуверенно переглянулись, глядя на меня. Особенно девушка, которая уже накручивала шар в одной руке, поддерживая длинную цепь второй и готовясь метнуть оружие.
— Как зовут-то хоть, сестра? — слегка насмешливо спросил я, хотя и видел, что они уже решились.
Может, я и недооцениваю их… Но они же тоже должны знать, на что я способен?
Кутень робко постучался в моё сознание, предлагая свои обострённые хищные инстинкты. Отказываться я не стал, потому как отвергнуть все свои силы и пойти на троих с голыми руками — это надо быть либо непревзойдённым мастером рукопашного боя, либо идиотом.
Надо признаться, навряд ли я непревзойдённый мастер рукопашного боя. Идиотом мне быть тоже не хотелось, поэтому я подключился к сознанию Кутеня, узрев бой ещё и сбоку.
Мир немного замедлился. Раньше такого я за Кутенем не замечал, но теперь и вправду будто почуял себя хищником. Резко обострился мой запах и слух — шар на цепочке посвистывал неприятно, но я мог вычленить каждый звук от его движения.
Пели птицы в лесу… Где-то далеко гремел от празднеств Камнелом.
Звук кистеня слегка изменился, и в следующее мгновение я увернулся от массивного шара, пролетевшего всего на волоске от моей головы. Как быстро!
Эти броссы излишней честью не страдали, поэтому сбоку уже свистело лезвие топора, нацеленного на мою шею. Я легко вызвал огненный щит, словно третьей рукой отодвигая оружие с его траектории.
А мне в брюхо уже летело копьё, собираясь намотать мои кишки. Ну, его я уже перехватил свой собственной рукой, одновременно выворачивая корпус.
Кистень летел уже в обратном движении, возвращаясь к хозяйке и собираясь по пути пробить мне затылок. Лёгкий доворот головы — и железная смерть снова пролетела лишь на волоске.
Вот только оружие не цепи тем и сложно, что перед каждым ударом над ним нужно снова обрести контроль. Чем и занялась бросская воительница, закручивая цепь.
И каково же было её удивление, когда я тут же оказался возле неё и, ткнув ладонью ей в грудь, отправил в полёт в тот самый валун, на котором они сидели, когда нас встречали.
Между девушкой и камнем тут же возник сердобольный Кутень, делая своё тело вещественным.
Вообще, я собирался больше использовать свою магию, но звериная реакция цербера позволила сделать мне битву ещё красивее. Со стороны бой выглядел, скорее всего, так — в меня полетел кистень, я увернулся от него и топора, потом перехватил копьё и, снова увернувшись от железного шара, вдруг метнулся вперёд и толкнул девушку ладонью.
Воткнувшись в цербера, девушка перелетела через него и, взвизгнув, исчезла где-то за валуном. Где росли очень густые и красивые, но крайне колючие кусты цветущей акации…
А за моей спиной растерянно переглянулись два её соратника, которые явно упустили, куда я пропал, и чуть не запутались в своём оружии.
Тут же они кинулись ко мне с гневными воплями. Но мне было интересно продолжить свой эксперимент, который я начал ещё в бою с Шаном Куо — я вообразил огонь, смешанный с Тьмой Хморока и взгретый бросской кровью, и мысленно обернул всё это вокруг своей руки. А потом, насколько позволяла мне моя скорость, метнулся им наперерез.
Насколько такой щит крепок?
Удар копья я принял на раскрытую ладонь, объятую тёмным пламенем, и буквально увидел, как древко вспучивается и трещит от встречи с непробиваемым препятствием. Я даже не почувствовал укола наконечника, а бросс закричал от боли, словно атаковал гранитную скалу. Да ещё и я залепил ему оплеуху сверху, буквально вогнав его лицом в тропинку.
Второй попытался воткнуть в меня сразу два топора, целя в шею с двух сторону, но наткнулся на обновлённый «огненный кокон». Даже не шелохнувшись, я ударил его огненной формой, напоминающей кулак, и отправил в полёт в ближайшие деревья.
Сразу же повисла тишина, нарушаемая только руганью девушки в колючих зарослях, да шипением воина в деревьях. Обо что-то он там здорово ушибся. Тот же, которого я приложил об землю, отключился надолго…
— Я думал, ты будешь драться честно, голыми руками, — присев над поверженным воином, сказал Виол.
— А голой магией уже не считается? — возмутился я, — На меня трое с оружием, а я должен о чести думать?
— Ну-у-у… — Виол поскрёб затылок, — Если учесть, что в тебе намешаны души могучих существ, то ещё надо посмотреть, кто из вас бесчестнее был.
Вот умеет же этот вестник душности задеть…
— Я топор убрал, — буркнул я.
— Да, да, — сказал Виол, потом показал в сторону, — Но мы всё равно не одни.
Я посмотрел туда, куда он показывал. Дальше на тропе стоял ещё один бросский воин, сжимающий в руках огромную двуручную секиру. Одет он был в кованый доспех, как и я, без шлема. Седая короткая борода, лысина со шрамами, один глаз прикрыт повязкой.
Внутри меня всё же что-то кольнуло… А вот к нему у меня явно были тёплые чувства.
В этот момент воительница наконец вырвалась из кустов, рыча от боли и злости. И тут же, снова перехватив кистень, вскочила.
— Убью!
— Рогнеда! — рявкнул незнакомец, стоявший дальше на тропе.
Бросска, которую он назвал Рогнедой, замерла, тяжело дыша и буравя меня ненавидящим взглядом, но кистень опустила.
— Рогнеда, бери своих охламонов, — продолжил могучий старик, — И ты, Малуш, давай помогай ей, раз натворил дел. Друзей своих тоже зови.
Я даже слегка растерялся. Чего это он тут раскомандовался?
— Уходим, здесь больше нельзя находиться, — воин развернулся, показывая топором следовать за ним, — Волх выпустил из недр дьяволов…
Глава 29
Инггор — так звали старого могучего воина, и явно бывалого ветерана, судя по его глазам. Двоих же броссов, которые с боевой Рогнедой пытались встретить нас на тропе, звали Ульв и Ярик. Причём Ульв тащил Ярика на себе, потому как напарник до сих пор не пришёл в себя — уж слишком сильно я его приложил.
Не сказать, что у меня сразу появилось доверие к этим броссам, всё-таки троица пыталась меня убить. Некоторое время мы шли молча, и сначала Рогнеда порывалась идти сзади, воображая, будто мы все захвачены и она нас конвоирует.
Но старый воин сразу же прикрикнул на девушку, заставив идти позади себя и помогать Ульву тащить напарника.
Поэтому получалось, что мы все — я, Виол, Креона и Лука на Бам-баме — шли следом за ними. Этот Инггор, конечно же, был опытным воеводой, и явно знал, что делать, чтобы мы не нервничали. Он всем своим видом пытался показать, что доверяет нам, хотя я сомневался, что старый воин так легко оставит свою спину неприкрытой.
Но любой пеший поход в опасных местах требовал, чтобы у группы были глаза во все стороны, и поэтому я шёл позади. Цербер мелькал на поросших елями склонах то справа, то слева, и внимательно следил за обстановкой.
Поэтому я знал, что по горам сверху тоже шло несколько броссов, которые явно сопровождали Инггора. Причём Кутень от них не скрывался, но и нападать не стал — лишь пропадал иногда из виду, да появлялся, всем своим видом показывая, что зла не желает.
Виол, который шёл сразу следом за Рогнедой и не сводил жадных глаз с её пятой точки, тихонько напевал весёлые песенки и частушки, порой даже опасные, да ещё и подмигивал бросске, едва та обернётся. Выглядел бард легкомысленным, явно опять потерял голову из-за перевозбуждения, но я знал, что сейчас он наверняка тоже прослушивает округу на много миль вокруг.
— Как спросили меня люди, а бывал ли я в горах? — весело напевал Виол, тихонько касаясь струн, — Путь туда, сказал я, труден, лютый холод, просто страх. Там ущелья сердце кружат, там вершины все в снегах! Но-о-о-о… — он затянул вдруг, — … горячи у девок груди, там горянки просто… ах!
Рогнеда, тут же обернувшись, схватилась за кистень, намотанный на пояс, а Виол застыл с открытым ртом, с нависшими над струнами пальцами, и Креона воткнулась в него. Заворчал остановившийся Бам-бам, и я тоже встал, глядя на его огромную колючую задницу.