— Есть только Тьма и Свет, Небо и Бездна! — пробасил я, — Больше нет богов!
Ошалевшие бард с колдуньей не успели ещё оклематься, а уже смотрели на меня так, будто сомневались — а может, валить надо было другого монстра?
— Сияны ваши эти, Мавши, Маюны… — я попинал морду кикиморы, убеждаясь, что она ещё жива, потом двинулся назад к спутникам, — Кто ещё там у вас? Морката, что ли?
— Больше уважения! Морката — великая богиня луны и холода, Малуш, — возмутилась Креона, — Наша, северная! Или вы, броссы, совсем потеряли голову со своим железом?
— А ещё у вас Хмарок, — непроизвольно добавил бард.
Мой топор вдруг оказался у его подбородка, и я процедил с хищной улыбкой:
— Южная смертная кровь, как смеешь коверкать моё имя⁈
Это произвело неизгладимое впечатление. Бард издал какое-то нечленораздельное сипение, с которым, кажется, вышла последняя капля его рассудка.
— Про… изви… я не хо… ааа…
А Креона, округлив глаза, только и выдавила:
— Великий господин, повелитель ночи, ты ли это⁈
О, если бы она знала, как близка к истине. Я дико расхохотался, сам поражаясь, какая удачная шутка у меня вышла.
Не знаю, кто такой этот Хморок или Хмарок, но этот бог явно пользуется уважением у местных. Даже немножко жаль, что он — придуманный.
— Я был много лет повелителем ночи, — холодно ответил я, приподняв пальцы на уровень глаз, и с чувством прошептал, — «Я жду ночи, ибо помню — Тьму боятся только в ночи».
Креона отступила на шаг, раздумывая, не опуститься ли на колено. Как же они легко это приняли на веру, а ведь я всего лишь прочитал строчку из Завета Ушедших во Тьму. Не зря Бездна не любит это писание — вон, даже в других мирах работает.
Может, и вправду продолжить с этой легендой? Только такое мне несвойственно — я, конечно, уважаю импровизацию, но предпочитаю тщательно обдумывать свои планы. А то, представившись богом, можно наткнуться на непредвиденные проблемы.
Вдруг есть пророчество, где меня, воплощение Хморока, должны казнить, например? Чтобы вечная ночь воцарилась, или тому подобное… Это ведь религия, тут всегда есть пророчества.
Или, наоборот, что ещё хуже — увяжется за мной огромная толпа оголтелых паломников, которые меня выбесят, и точно придётся нарушить обещание Бездне.
— Ты… видит Маюн… ты… я… — Виол всё пытался собрать свой разум в кучку.
Впрочем, всегда есть шанс обратить это в шутку. Надеюсь, эти двое уже прониклись моментом?
— А что, вы уже не ждали Хморока? — я улыбнулся, продолжая наслаждаться моментом, — Забыли пророчество, что ли?
Бард так и застыл со вздёрнутым подбородком. Лицо колдуньи тоже замерло в недоумении. А меня кольнуло нехорошее предчувствие, когда сзади раздался тихий свист — так дыхание медленно вырывалось из глотки кикиморы.
— Хмарок? — раздался шелест за моей спиной.
Голос вроде и человеческий, и в то же время человеческое горло не было способно его произвести.
Я напрягся. Трава вокруг тоже замерла, а ведь всего секунду назад дул свежий ветерок, напоминающий, что скоро вечер.
Сильный маг, конечно, может остановить время. Например, Первый Жрец точно мог — я слышал, что архимаг однажды вытворял такое.
И тут, получается, одно из двух: либо ко мне спустился сам Небо, чтобы добавить инструкций, либо Бездна оценила умственные способности своих слуг в этом мире, вняла моему совету и прибила в моём мире Первого Жреца. А потом умудрилась засунуть его сюда так, чтоб он не потерял силу.
Тогда мне конец…
Я медленно обернулся, поднимая искромсанный топор выше. Кикимора, злобно щуря глазки, стояла уже наготове. Кровоподтёк у неё на голове, конечно, вид портил, но тварь это не смущало.
Её когти заметно удлинились. Отросли новые клыки, стали явно побольше, а в глазах появился нехороший такой синий огонёк.
Да, на явление Отца-Неба это непохоже. Это что, и вправду Первый Жрец? Ну, вместилище ему выбрали даже брутальнее, чем мне.
— Давно не виделись, — моё лицо не выражало эмоций, — Как жаль, что я не успел за тобой прийти!
На крокодиловой морде было трудно изобразить удивление, но кикиморе это удалось.
— Прийти за мной? — шелест окончательно трансформировался в женский голос, — Так это и вправду ты, Хмарок?
Пришла моя очередь удивляться.
Мозг быстренько просчитал все возможные комбинации, чтобы выдать вердикт — это не Первый Жрец. Да и подумай, Всеволод, Бездна навряд ли пойдёт на такое нарушение договора. Бездна и договор… Самому не смешно, Десятый?
Но это и не Бездна. Вот снова даю свою правую руку на отсечение — это не она.
— Кто ты? — спросил я.
И это всё испортило. Да свет смердящий! Я не просто сглупил, а окончательно обрубил шанс на мирный разговор, который ещё мог пройти без драки.
— То есть… — кикимора зарычала, в голосе проклюнулась дикая обида, — То есть, как это — кто я? Я не поняла, Хмарок, ночная твоя задница, ты и вправду забыл меня?
Кикимора сделала шаг…
— А ведь признавался в любви, северное отродье! — ещё шаг, — Так это правда, что ты с Сияной кувыркался все эти столетия?
Я отступил на шаг. А вот теперь всё точно плохо. Мне доводилось видеть тёмных колдуний в ярости, у Бездны с ними была особая связь. Женскую ярость я знал достаточно хорошо, а уж если она подкреплена обидой и, упаси Небо — силой…
Да кто это такая?
Бездна нашла тех женщин, кого я обидел? Сложно обидеть тёмную колдунью и забыть об этом. Я не делал таких ошибок, и не развивал отношения настолько, чтобы наживать врагов.
Чутьё у варвара хоть и было притуплено, но сейчас я знал точно — у той, чей голос я сейчас слышал, есть сила. И она просто несоизмерима с моей. Да я в сравнении с ней мускулистая букашка!
Неужели и вправду богиня? Не может быть! Есть только Небо и Бездна…
Да, я был потрясён. Но не родилась ещё та сила во Вселенной, которая заставила бы затрястись от страха Всеволода Тёмного. Я не побоялся Бездну, уж с сильной чародейкой-то справлюсь.
И всё же она упомянула Сияну… Ну, нет, это невозможно.
— Ты, что ли, эта самая Мавша?
Не сразу я понял, что время потекло, как раньше. Точнее, мне не дали понять.
Можно ли наступить два раза подряд на одни и те же грабли? Признайся, Всеволод — ты смог.
Дерзкий вопрос мне не простили. Потому что кикимора, выросшая в силе в два раза, рванулась в атаку так стремительно, что смазалась для моего восприятия.
Топорище хрустнуло, исчезнув в пасти чудища, а в моих руках остались две части. Лапы воткнулись в нагрудный диск, от удара и скрежета металла у меня в глазах потемнело — с такой силой меня отбросило.
Будто снаряд из пушки, я унёсся в траву, причём улетел с мыслью: «А как же эти двое⁈»
Кувыркаясь в зарослях, я услышал крик чародейки. Да светлой жижи мне за шиворот, не трогать мою ученицу! Правда, ученица ещё не знает, что она моя ученица…
Вскочив на ноги, уже я заорал в бешеной ярости и ринулся обратно на поле боя. Рёбра нещадно болели, но мне было всё равно.
— Гря-я-язь!!! — я вылетел из травы, — Не тронь!
Креона лежала на земле, на её серебристых волосах виднелась кровь. Кикимора, оскалив пасть, подняла над головой бедного барда.
Разбежавшись, я протаранил чудище. У меня получилось сбить её с ног, но она сразу же оттолкнула меня. Главное, бард тоже отлетел в сторону.
Креона охнула, и я, вскочив, бросил на неё беспокойный взгляд. Жива! Мне что, её в третий раз спасать? Или какой там уже?
От кикиморы не утаился мой взгляд.
— А это что за куколка ледяная⁈ — взвизгнула тварь, — Хмарок, ах ты похотливый ночной ходок! А если Морката узнает, что ты так и топчешь её дочерей?
Ну, всё, поигрались, и хватит…
— Я не Хмарок! — заорал я, вскакивая.
Новая порция Тьмы в кровь, и ярость пламенной волной прошлась по мне. Даже вокруг меня трава подпалилась, до того меня разозлила эта тварь.
А кикимора, чуть оттянув удивлённую морду, бросила:
— Ты, ночной кобель, и вправду забыл, кто я? — и выплюнула в меня струю воды.
Такую мощную, что меня просто с ног снесло. Я саданулся на спину, кувыркнулся, и, вскочив на ноги, застыл в недоумении.
Ярости будто и не было. Сила не распирала мои мышцы, огонь не клокотал в крови. Эта дрянь просто потушила моё пламя!
— А может, ты и вправду не Хмарок? — кикимора поставила когтистую лапу на голову Креоне, угрожающе подняла один коготь, — Огнём балуешься, смотрю. Хочешь, чтобы броссы вспомнили о тебе?
Я вновь призвал Тьму. И снова пламя влетело мощным выхлопом в кровь, распаляя природную ярость. Порву эту мразь! Разорву в клочья голыми руками! Да я её в кромешный вихрь…
Мощный душ, сбивший меня с ног, опять всё затушил. Упав, я перекатился и, ошарашенный, сел на задницу. Чего-то я даже и не понял. Как-то это нечестно.
Что за продрись небесная? Эта болотная дрянь просто тушит мою всесокрушающую ярость!
— Ну, раз ты не Хмарок, — кикимора оскалила пасть в улыбке, — То всё будет даже проще. Я не знаю, кто ты, но просто тебя убью, и восстановлю равновесие.
Она склонилась над чародейкой и длинным зеленоватым языком лизнула той лицо. В траве заворочался кто-то, послышался стон Виола. Слава Бездне… то есть, Небу, он ещё жив.
— На всякий случай я убью всех. Кто-то же из них призвал тебя?
Можно было попытаться убежать, а смерти барда и чародейки дали бы время. Не смеши, Всеволод.
Надо что-то делать… Мать-Бездна, кстати, мне эту тварь тоже убивать нельзя? Я подобрал под себя ноги, готовясь к атаке.
— Убери от неё лапы…
— А то что?
— Может, тебе всё же интересно, кто я? — процедил я сквозь зубы.
— Нет, — кикимора игриво высунула язык, слизывая кровь с волос стонущей Креоны.
Надо спровоцировать её. Да так, чтобы она в ярости сразу забыла про всех вокруг. Ведь если я прыгну, она убьёт Креону одним движением когтя. Что-то надо было делать…