Ной кивнул:
— Ты права. Вы оба правы насчет моей задумки, но, так или иначе, я иду в Калифорнию, чтобы все прояснить.
Обри покачала головой:
— Просто хочу понять зачем.
Ной пожал плечами:
— Если я вернусь с вами на гору, мы долгое время сможем жить там в безопасности. Я в этом ни капли не сомневаюсь. Но вы не принимаете во внимание то, насколько я был одинок. И я говорю о таком типе одиночества, которому соседство с вами не поможет. Вы с Обри есть друг у друга. Это главное. Вы не понимаете, насколько это важно. А что я? У меня никого нет. И если я вернусь на гору, так будет всегда. Возможно, вы правы и Лиза мертва. Но даже малейший шанс, что она все еще где-то там, оправдывает для меня риск. Ничего страшного, если вы не понимаете, о чем я говорю, я все равно это сделаю.
В воздухе снова повисло молчание, но оно было недолгим.
Обри встретилась взглядом с Ноем.
— Я иду с тобой.
Ной решительно покачал головой:
— Ни в коем случае. Спасибо тебе за то, что ты для меня сегодня сделала, но больше ты мне ничего не должна.
— Я иду, черт возьми. — Обри ухмыльнулась. — Я могу быть такой же упрямой, как и ты, братец, если вдруг забыл.
Ник поднял руки в знак капитуляции.
— К черту. Мы все идем. Мне все равно рано или поздно надоест на той проклятой горе.
Спор утих сам собой. По правде говоря, Ной был рад, что все обернулось именно так. Он почти не верил в то, что сможет самостоятельно добраться до Калифорнии, и дело было не только в дополнительной поддержке и защите: главное, что он не будет одинок. Пережитого им одиночества хватило бы на несколько жизней.
Ник встал, потянулся и громко застонал, разминая спину.
— Вы двое поспите, а я постою на часах.
Ной широко зевнул и понял, насколько сильно хочет спать. Он растянулся прямо на земле, подложив под голову рюкзак. Уже через мгновение Ной соскользнул в сон, и снилась ему Лиза Томас. Она улыбалась, стоя на балконе пляжного домика где-то в Калифорнии, все такая же прекрасная, как в его воспоминаниях.
Вдруг ее плоть начала стремительно разлагаться и сползать с костей, а яркое калифорнийское солнце у нее за спиной обратилось кроваво-красным оком.
26.
Через несколько дней они достигли окраины Нэшвилла. Июнь окончательно вступил в свои права, и становилось жарко. Из-за этого они постоянно чувствовали себя вялыми и за день проходили меньше, чем могли бы. Физическое состояние Линды Брэшер тоже не способствовало длительным переходам, особенно поначалу.
С помощью простыней, позаимствованных из дома старика, Ник сделал импровизированную перевязь. Он нес Линду на спине, распределив свое снаряжение между Ноем и Обри. Ник был самым крупным и сильным из всех и лучше других подходил для этой задачи, но даже он мог нести взрослую женщину лишь несколько миль, да и то с передышками.
Они продолжали бороться за здоровье Линды: щедро поили женщину водой и скармливали ей прорву антибиотиков. Иногда удавалось уговорить Линду съесть кусочек вяленого мяса. Губы, освобожденные от швов, все еще не зажили, и сперва было невозможно уговорить ее поесть, но вскоре голод пересилил дискомфорт.
На третий день Линда набралась сил и уже была в состоянии недолго передвигаться самостоятельно. Каждый день она проходила все больше, а когда они достигли окраины Нэшвилла, полноценно встала на ноги.
Более чем за день до прибытия в Нэшвилл они условились заглянуть в город и поискать припасы. Как и в Ноксвилле, все полосы ведущего из города шоссе были забиты мертвыми машинами. Здесь было даже больше следов хаоса и разрушений. Ной никогда еще не видел такого гигантского скопления искореженных автомобилей. Даже хуже, чем взрыв цистерны под Ноксвиллом. Долгое время им встречались только груды перекрученного, почерневшего металла, однажды даже пришлось перелезть на соседнюю полосу: обломки усеивали дорогу так плотно, что пробраться между ними не представлялось возможным.
До цели оставалось еще несколько миль, когда им удалось разглядеть очертания городского центра. Едва силуэты небоскребов проступили сквозь дневное марево, как в Ное проснулся страх. Этот страх не был связан с опасностью, которая могла таиться в городе. Дело в том, что Ной не был в Нэшвилле с того рокового дня, когда они вместе с сумасбродным Люком Гэррэти предались безудержному пьянству.
Стоило приблизиться к городу, как страх сменился смесью ужаса и удивления. В некоторых зданиях зияли дыры, а те, что пострадали сильнее, казалось, вот-вот рухнут. Ной был уверен, что как минимум один небоскреб уже упал, потому что пустое пространство в израненном городском пейзаже противоречило тому, каким он запомнил это место. Ной попытался представить пострадавший район, заваленный грудами щебня, и перед глазами замелькали картинки, близкие по содержанию к смутным воспоминаниям о нью-йоркской трагедии 11 сентября. Оставшиеся небоскребы, скорее всего, превратились в смертельные ловушки. Идти туда за добычей определенно не стоило.
Обри хмуро смотрела на разрушенные здания.
— Напоминает зону военных действий.
Ник кивнул:
— Так и есть. Война, которую мы проиграли.
— Может, продолжим идти по шоссе? — предложил Ной, глядя на Ника. — Найдем какой-нибудь пригородный район. Там будет куда безопаснее и, скорее всего, мы найдем все, что нужно.
Ник задумчиво почесал бороду.
— Соглашусь. Похоже, здесь была та еще заваруха. Использовали серьезные пушки. Военную технику. Эти здания попали под плотный обстрел.
Ной нахмурился.
— Почему?
Ник пожал плечами:
— Думаю, потому что все разваливалось чертовски быстро. Военные теряли связь. Возможно, некоторые подразделения в панике решили воспользоваться самыми смертоносными штуками в своем арсенале, чтобы переломить ход войны с мертвецами. Но имейте в виду, что это просто предположение.
В первые дни своего путешествия Ной, сталкиваясь с подобными картинами, представлял себе тот же самый сценарий. Однако он воображал военных злодеями и теперь подумал, что, возможно, был к ним отчасти несправедлив.
Какое-то время все шли молча, а затем Обри сказала:
— У меня болят ноги. Мне нужна обувь поудобнее.
Ной бросил на нее взгляд.
— Может, нам нагрянуть в магазин велосипедов? Устроим велозаезд через всю страну.
Ник усмехнулся:
— Или найдем лошадей и повозку.
Ной улыбнулся, представив себя и попутчиков в образах ковбоев времен Дикого Запада.
— На самом деле, не самая плохая идея. Если предположить, что где-то еще остались лошади.
— Как только выберемся за город, будем проверять все фермы по пути, — с задумчивым видом произнес Ник. — Конечно, все лошади либо давно мертвы в стойлах, либо выживают где-то на воле. И все же не стоит сбрасывать их со счетов.
Обри застонала, потянув за ремни своей дорожной сумки.
— Ох. Можем мы остановиться на минутку? Иначе я сдохну.
Ник посмотрел на Ноя, тот в ответ пожал плечами.
— Ладно. Привал пять минут. Или десять, если хотите.
Дополнительных объявлений не потребовалось. Все тут же остановились и принялись скидывать с себя ношу. Ной расстегнул ремни рюкзака и небрежно бросил его на землю.
Линда села, устало прислонившись спиной к бетонному отбойнику. Ной с любопытством посмотрел на нее, потягивая воду из фляги. Женщина, похоже, почувствовала на себе его взгляд, но не ответила на него. Линда вообще мало общалась, и то немногое, что она произносила, было адресовано Обри. Ной старался не принимать это на свой счет. В конце концов, ее так долго и страшно истязал мужчина. Да, Ной тоже был жертвой этого монстра, но для ее травмированного сознания это не имело особого значения.
По правде говоря, Ной потворствовал замкнутости Линды, почти с ней не заговаривая. Покинув дом старика, они обменялись максимум десятью словами, и все это были односложные ответы на простые вопросы. Ной присмотрелся к своей роли в этой истории и решил, что ощутимая часть их «отношений» завязана на стыде. Она видела его в самом слабом и беспомощном состоянии: человек на пару десятков лет старше с легкостью избил его до бесчувствия, а теперь ее заставили тащиться за сотни миль в место, которое ничего для нее не значило. Так что, возможно, к общему недоверию к мужчинам прибавилось еще и негодование.
Ной подошел ближе, и она подняла глаза. На ее лице застыло подчеркнуто нейтральное выражение, лишенное следов презрения. И теплоты.
Он протянул ей флягу.
— Воды?
Она кивнула:
— Пожалуйста.
Ной присел и помог Линде удержать флягу, когда ее руки задрожали. Пока она пила, он не мог отвести глаз от ее безымянного пальца. Кольца на нем не было, но вмятина на коже указывала, что женщина долгое время его носила. Наверное, свадебное или обручальное кольцо от Патрика. Ной предположил, что старик сорвал его с ее руки.
Наконец она отодвинула от себя флягу, вытерла рот тыльной стороной ладони, и Ной закрутил крышку.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
Он немного помедлил, а затем сел рядом с ней. Она не вздрогнула и никаким другим способом не отреагировала на его действия, и Ной решил, что это хороший знак. Какое-то время они молча сидели рядом. Ник и Обри тихо беседовали о чем-то неподалеку.
Вдруг Линда повернулась к Ною:
— Тебе не нужно себя винить. Ты ничего не мог сделать. Он был сильным. Это не твоя вина.
Ее слова застали Ноя врасплох. Он хотел что-то сказать, но его мгновенно переполнили эмоции, и Ной не смог выразить то, что чувствовал. Линда, казалось, поняла его, взяла за руку и слегка ее сжала. Это длилось не больше пары секунд, и никто из них не нарушил молчания, но для Ноя этого было вполне достаточно. Внезапно он почувствовал себя лучше, впервые с того дня, как старик взял его в плен.
Через двадцать с лишним минут они уже снова шли по дороге.
27.
Через несколько дней неподалеку от Джексона, более-менее крупного города к западу от Нэшвилла, они столкнулись с проблемой. До этого они сто двадцать с лишним миль шли в основном по пустынной территории. Ни других живых, ни зомби они не видели.