ижайшее время, но Ной не был готов признаться в этом вслух.
Он чувствовал на губах Линды крошечные, все еще заживающие ранки, оставшиеся от швейной иглы старика. Неожиданно Ной осознал, сколько смелости этот шаг потребовал от Линды. После всего, что она пережила, было бы неудивительно, предпочти Линда до конца жизни избегать близости с мужчинами.
Ной поцеловал ее в ответ. Она отреагировала с большой страстью. Вскоре ее рука скользнула к бугорку в области его ширинки. Она сжала его, и Ной застонал.
Он начал что-то говорить, когда Линда слегка отстранилась. Тогда она прижала палец к его губам и покачала головой. Сжав его промежность еще раз, Линда поднялась с колен и протянула ему руку.
После короткой заминки Ной взялся за нее и позволил поднять себя на ноги. Линда провела его через темный коридор в детскую. Он поморщился от стука собственных ботинок по деревянному полу: Ной старался ступать как можно аккуратнее, но звук казался оглушительным. Он думал лишь о том, что Обри и Ник услышат его и сразу все поймут. Ной тут же смутился, но уже через мгновение задался вопросом: с какой стати это вдруг должно его волновать? Он, взрослый мужчина, идет со взрослой женщиной в постель. Нет поводов для смущения.
Как только они оказались внутри, Линда попросила его сесть на край кровати. Сквозь окно и открытые жалюзи лился мягкий лунный свет. Ной подчинился и теперь наблюдал за тем, как Линда стягивает с себя рубашку. При таком слабом освещении легко было представить, что у нее нет никаких синяков. Когда она полностью избавилась от одежды, перед ним предстал красивый силуэт ее стройного тела. Она была совершенно голой, а он так и сидел в одежде.
Линда мягко уложила его на кровать, снова целуя. Просунула колено между его ног и прижалась обнаженным бедром к эрегированному члену. К тому моменту в голове Ноя не осталось и тени мыслей о Лизе. Он думал лишь о том, как приятно чувствовать на себе медленно двигающееся женское тело. В последний раз Ной испытывал это чувство так давно, что и забыл, насколько это потрясающе.
Оторвавшись от ее губ, он выдохнул:
— У меня уже семь лет не было секса.
Она поцеловала его снова.
— Так давай сделаем этот момент незабываемым.
Слова отошли на второй план. Прелюдия продолжилась, а затем Линда начала помогать ему избавляться от одежды. Штаны оказались на полу, член стоял восклицательным знаком. Она взобралась на Ноя и направила его в свое влажное лоно. Ной вскрикнул, испытав что-то вроде мгновенного катарсиса.
Сказывалось воздержание, но в основном дело было в Линде. Его очаровали ее медленные, ритмичные движения. Ною нравилась ее фигура, и гладить ее кожу подушечками пальцев было приятно. Она вздрогнула, когда он случайно коснулся мест, еще не заживших после побоев. Ему приходилось сдерживать себя, быть нежнее, чем он хотел бы. Чем дольше это продолжалось, тем больше крепло желание перевернуть ее на спину и начать брать по-настоящему. Линда почувствовала его порыв, но мягко отказала. В нынешнем состоянии она могла заниматься сексом только сверху. Ной это понял и подавил желание. Чувство легкого разочарования быстро прошло: Линда знала, как отвлечь его. Она изменяла ритм своего движения, незначительно, на первый взгляд, меняла положение тела, но все это только усиливало ощущения. Пока Линда постепенно доводила его до оргазма, он осознал, что им манипулирует гораздо более опытная женщина, чем те девчонки, с которыми он занимался любовью в юношеские годы. Воспоминания о сексе с Лизой и рядом не стояли, и Ной не стыдился этих мыслей, потому что они были простой констатацией факта.
Когда все закончилось, она осторожно прильнула к нему, все еще задыхающемуся. Немного переведя дух, Ной наклонил голову и увидел ее улыбающееся лицо, озаренное лунным светом. Он нежно коснулся ее волос и медленно погладил их, как часто делал с Лизой. Конечно, волосы Лизы казались невероятно мягкими, но сравнение было глупым: у Линды не было такой роскоши, как регулярный душ. Очевидно, что ее волос давно не касались хитрые средства для ухода. Тем не менее гладить их было приятно. Это успокаивало. И то, что Линда прижалась к нему сильнее, подсказывало: она чувствует то же самое.
Линда первая нарушила молчание:
— Так... стоило ли ждать?
Ной улыбнулся.
— Определенно.
Линда поцеловала его в грудь и улыбнулась.
— Отлично. Я рада.
На этом разговор закончился. Через несколько минут они оба спали. Для Ноя это был самый долгий и крепкий сон за последнее время, а также самый беззаботный. Ему не снились ни Лиза, ни сцены, полные крови и тлена, и, пробудившись, он не мог припомнить посетивших его снов. Осталось лишь затяжное чувство умиротворения.
31.
Когда Ной проснулся, за окном уже светило солнце. Свет был настолько ярким, что пришлось прикрыть глаза. Хотелось встать и закрыть жалюзи, но Линда все еще спала рядом, свернувшись калачиком. Закрываясь рукой от солнечных лучей, Ной посмотрел на безмятежное лицо Линды. Не желая ее тревожить, он очень медленно лег так, чтобы в глаза не бил солнечный свет.
В таком положении Ной провел еще полчаса. За это время Линда не единожды шевелилась, с каждым разом придвигаясь к нему все ближе. Один раз он поцеловал ее и чуть не разбудил, но она только пробормотала: «Спи» — и снова уснула.
Услышав, как где-то в глубине дома расхаживают Ник и Обри, Ной решил, что пора вставать. Лежать в обнимку с Линдой было приятно, но пришло время начать новый день, подзаправиться и двинуться дальше в путь. Кроме того, было еще одно неотложное дело: мочевой пузырь вот-вот готов был лопнуть.
Стараясь действовать как можно осторожнее, Ной высвободился из объятий Линды и перекинул ноги через край кровати. Затем он собрал одежду, поспешно оделся и вышел из спальни, тихо закрыв за собой дверь.
Обри и Ник сидели за кухонным столом. Сестра, как обычно, была в черном рваном платье, босая, Ник — в штанах, но без рубашки. Оба завтракали консервированными бобами, запивая их водой. Стоило Ною войти в кухню, как он тут же заметил почти зеркальные улыбки на их лицах.
Закатив глаза, Ной направился к задней двери.
— Давайте только без комментариев.
Обри хихикнула.
Ной открыл заднюю дверь и вышел на небольшую крытую террасу. Как он и ожидал, двор за домом зарос, но прямо около террасы находился небольшой участок с засохшей травой. Ной подошел к краю, расстегнул ширинку и со стоном облегчения щедро оросил землю.
Справляя нужду, Ной заодно осмотрел ближайшие дома. На востоке будто бы прошел торнадо: домики превратились в сплошные руины. Многие из тех, что стояли поблизости, стихия тоже не обошла вниманием. Взгляд повсюду встречал провисшие крыши и выбитые окна. Компании Ноя явно повезло обнаружить более-менее сохранившийся дом среди всех остальных.
Застегивая ширинку, Ной услышал, как осторожно хлопнула задняя дверь.
— Хороший денек.
Ной не удивился, услышав голос Ника. Он знал, что здоровяк захочет поговорить с ним наедине.
— Денек хороший. Вид только хреновый.
— Курить будешь?
Ной пожал плечами:
— Давай. Почему бы и нет?
Ему не очень хотелось курить несвежие сигареты Ника, но курение способствовало общению. Встав рядом с бывшим военным на террасе, Ной взял пачку «Кэмела», выудил завернутый в целлофан коробок, чиркнул спичкой и закурил. Сунув коробок обратно в пакет, вернул сигареты Нику.
Какое-то время они просто курили и молча разглядывали унылый городской пейзаж. Когда Ник посмотрел на него, Ной понял, что игра в молчанку закончилась.
— Я хочу поговорить с тобой кое о чем.
Ной ничего не сказал.
— Это больше похоже на предложение.
Ной кивнул. Он знал, что за этим последует.
— Выкладывай.
— Давай присядем, — сказал Ник, кивком указывая на стоящие на террасе шезлонги.
Ной пожал плечами.
Холщовые шезлонги чистотой не отличались, впрочем, как и всё в современном мире. Прежде чем сесть, Ной сбросил со своего груду жухлой листвы и другого мусора.
Когда они расположились, Ник окинул Ноя задумчивым взглядом.
— Слышал, сегодня у вас была бурная ночь?
— Извини, если потревожили.
Уголки губ Ника тронула легкая улыбка.
— Тебе не за что извиняться. Черт, я рад за тебя. Но такое развитие событий вызывает некоторые очевидные вопросы.
— Например?
— Черт возьми, ты знаешь, о чем я. — Ник слегка заерзал на стуле, явно испытывая неловкость. Он выбросил окурок и посмотрел во двор. — Мы идем через всю проклятую страну только для того, чтобы ты смог отыскать ту девчонку. Если она вообще жива.
Ной вздохнул:
— И если она еще хочет иметь со мной что-то общее. Да, мы говорили об этом. Ты же знаешь, что я не буду вас останавливать, если вы с Обри захотите вернуться на восток.
— Обри никуда без тебя не пойдет. Ты ведь понимаешь. — Ник снова заерзал на стуле и, морщась, принялся разминать спину. — Послушай, я понимаю, что тобой движет. Ты ищешь то, что наполнит твою жизнь хоть каким-нибудь смыслом. Но, может быть, не стоит впутываться во все эти проблемы? Может, то, что ты ищешь, находится прямо у тебя под носом?
Сигарета Ноя догорела до самого фильтра. Он бросил ее на террасу и обмяк.
— Послушай, я понимаю, в какое непосильное бремя превращается это путешествие. Я не виню тебя за то, что ты пытаешься меня переубедить. Честно говоря, подобные мысли посещали меня сегодня ночью.
Ник изо всех сил старался не подавать вида, но в его глазах совсем не сложно было прочитать некоторое облегчение.
— Так давай примем разумное решение, мужик. Возвращайся со своей новой женщиной на гору и живи там с ней.
У Ноя возле уха зажужжала пчела, и он, дернув головой, отмахнулся от нее.
— Послушай, мне нравится Линда. Ночь была просто замечательная. Но я ее почти не знаю. И мы почти не общались. Мне ничего о ней не известно, кроме ее имени. А теперь скажи мне, насколько умно ставить все свое будущее на темную лошадку?