Джеймс стоял у лестницы. Он встретил Кину улыбкой и одобрительным взглядом. Но Кина не заметила этого. Ее глаза беспокойно блуждали по залу, выискивая темноволосую импозантную фигуру в вечернем костюме. Напрасно. Николаса не было нигде.
- Не будь такой угрюмой, - поддел ее Джеймс. - Ты великолепна, только смотри под ноги, когда идешь по лестнице.
Кина не стала объяснять ему, насколько мало ее сейчас волнует собственная внешность, Хотя одна пара с завистью уставившихся на нее глаз принадлежала самой надменной ее однокласснице. Прошлое внезапно утратило для- Кины всякий смысл. Сейчас было важно только одно - Николас. Впрочем, оркестр, который наняла Мэнди, ей понравился. Об этих шестерых музыкантах Кина кое-что слышала еще в Нью-Йорке. И она поймала себя на том, что уделяет им куда больше внимания, чем своим партнерам по танцу, которые, как под копирку, беседовали с ней о ее поразительных успехах.
Наконец Джеймс спас ее от одного особенно неуклюжего кавалера, все-таки ухитрившегося отдавить ей ногу.
- Благодарю, - устало прошептала она. - Ты спас мои ноги от ужасной опасности.
- Очень рад. - Джеймс всмотрелся в ее бледное лицо. - Кина, ты сегодня какая-то подавленная. Я могу чем-нибудь помочь?
«Только если станешь выше, смуглее и перекрасишь глаза в темный цвет», - подумала Кина, но в ответ только улыбнулась и покачала головой.
- Я просто устала, - солгала она. - Пришлось много поработать, чтобы уладить по телефону все дела. Но к счастью, все кончилось успешно. Думаю, скоро дела пойдут на лад.
- Конечно! - ободрил ее Джеймс.
Спустя два часа вечеринка была уже в полном разгаре, а Николас все не появлялся. Кина схватила с пронесенного мимо подноса бокал скотча с водой и разделалась с Ним в три глотка. Она уже давно не пила ничего крепкого, но сейчас ей и в голову не пришло об этом вспомнить. Более того, спустя несколько секунд она залила скотч порцией виски - и тут же почувствовала себя лучше.
К полному восторгу Джеймса, Кина бросилась ему в объятия и ни словом не возразила, когда он наклонился и легонько коснулся губами ее щеки, продолжая кружить ее в танце. Как на грех, судьба избрала именно эту минуту, чтобы в зал вошел Николас Коулман, совершенно неотразимый в черном вечернем костюме, ослепительно белой рубашке и галстуке-бабочке - и мрачный, как туча.
Глава 9
Кина уставилась на него поверх плеча Джеймса, вытаращив глаза, словно явился призрак. Николас ответил ей тяжелым взглядом.
Увидев, что Николас направился в ее сторону, Кина отпрянула от Джеймса.
- Мистер Коулман! - вежливо приветствовал Джеймс, с улыбкой протягивая руку.
Николас не обратил на него внимания. Глаза его были прикованы к Кине.
- Нам с тобой надо поговорить, - заявил он.
- Да, разумеется, - пробормотала Кина. - Извини, Джеймс…
- Конечно, - учтиво ответил Джеймс и отошел к подносу с напитками.
- Привет, Николас, - сказала Кина. Она изо всех сил пыталась сфокусировать на нем взгляд. Николас, как всегда, был огромен и производил весьма внушительное впечатление. Не в первый раз Кина заметила в нем что-то напоминающее о горячей крови его французских предков.
- Ты что, собрала здесь весь юг Чарльстона? - спросил он, быстро окинув взглядом комнату.
- Только лучших людей, - кокетливо проговорила Кина и протянула к нему руки: - Потанцуй со мной!
- Лучше сразу повеситься, - огрызнулся Николас. Лицо ее вытянулось. Столько дней она ждала его, выглядывала из окна в надежде увидеть забавный белый автомобиль, подпрыгивала при каждом телефонном звонке в надежде, что это он! Он!
Кина отвернулась и, сделав Николасу знак следовать за ней, направилась в маленький кабинет, прилегавший к залу для танцев. Дождавшись Николаса, она закрыла раздвижные двери и опустилась на стул.
- К сожалению, не могу предложить тебе выпить, - язвительно проговорила она, - разве что ты рискнешь снова выйти к этой толпе.
Николас нервно курил, резкими движениями поднося ко рту сигарету.
- Развлекаешься? - поинтересовался он.
- Развлекалась. Вплоть до последних пяти минут, - ядовито уточнила Кина.
Николас подошел к темному окну и молча уставился в него. Напряженное молчание, повисшее в кабинете, прервали слова старой любовной песенки, донесшиеся из зала.
- Воплощаешь в жизнь свои сладкие сны, лисичка? - спросил Николас, не поворачивая головы.
- Скорее уж это вечер кошмаров, - пробормотала Кина, потупившись. - Я так соскучилась по тебе, - жалобно шепнула она.
- Похоже на то, - согласился Николас полным желчи голосом.
Кина не в силах была выносить этот пристальный, тяжелый взгляд.
- Я выпила скотч с водой, а потом виски, и мне это даром не прошло, ясно?
- Зачем ты пила?
Кина прикусила язык. Ни за что на свете она не признается этому чужому, замкнутому, холодному человеку, что она нестерпимо тосковала о нем и что спиртное было ей необходимо, чтобы заглушить эту боль.
- Я приехал лишь для того, чтобы сообщить тебе: я передаю часть своих раскроечных фабрике Харриса, - бесстрастно проговорил Николас, по-прежнему не оборачиваясь. - Твою тоже. Теперь ты будешь иметь дело непосредственно с ним.
- Но… он же продал тебе эту фабрику, - пробормотала Кина.
- Он по-прежнему остался ее управляющим, - холодно пояснил Николас. - Разве он тебе не сказал?
Кина покачала головой. Мир ее разбаливался на части. Неужели Николас собирается уйти из ее жизни?
- Мы… мы с тобой еще увидимся, Николас? - нерешительно спросила она.
Прежде чем ответить, он глубоко затянулся.
- Видимо, мудрее было бы не встречаться, Кина.
Кину никогда не били в живот, но эти слова показались ей именно таким ударом. Ей было так больно, словно у нее вырвали сердце из груди. Она не в силах была терпеть эту боль. Глаза ее помнили каждый его мускул, эту встрепанную гриву темных волос, любимые черты лица, четкую линию носа, грудь, которую с такой нежностью ласкали ее пальцы, квадратный подбородок - слегка выпяченный, как сейчас… Николас прощался с ней - и она не в силах была ни сказать, ни сделать ничего, что заставило бы его передумать. Значит, она все-таки была права с самого начала. Николас хотел ее, но это была лишь минутная прихоть, и теперь он решил покончить с этим. Однако даже в эту минуту Кина вопреки всему еще надеялась, что ошибается. Она поднялась с царственным видом, не позволяя себе ни заплакать, ни даже просто показать свою боль.
- Если ты считаешь, что так будет лучше… - тихо проговорила она. - Спасибо тебе за все, Николас. У нас с тобой было немало хороших минут.
Николас кивнул:
- Да, больше, чем плохих.
Кина встретилась с ним взглядом и быстро отвернулась, прежде чем он успел заметить слезы в ее глазах.
- Не забудь прислать мне открытку на Рождество, - сказала она, следя, чтобы голос ее не задрожал.
- Не забуду.
В прихожей Кина остановилась, так и не поворачиваясь к нему лицом.
- Счастливого пути, - выдавила она.
- Ты могла хотя бы повернуться ко мне, когда прощаешься, - проворчал Николас.
- Нет, боюсь, что не могла бы, - шепнула она, и по щеке ее наконец скатилась первая слезинка.
Кина бросилась обратно в зал, к Джеймсу, и уткнулась мокрым от слез лицом в его безупречную черную жилетку. Услышав стук захлопнувшейся двери, она вздрогнула.
- Так вот оно что, - понимающе пробормотал Джеймс.
Но Кина ничего не ответила. Ей было так плохо, как никогда. Кое-как она продержалась остаток вечера, ухитрившись улыбаться гостям, поддерживать светскую беседу, умело принимать комплименты, возвращая их с не меньшим изяществом. Она исполнила все, что требовалось от радушной хозяйки, и лишь когда дверь закрылась за последним гостем, она позволила себе рухнуть в слезах на диван.
Мэнди сидела рядом, гладила Кину по голове, ворковала что-то утешительное и наконец заставила ее рассказать о разговоре с Николасом. Поток слез несколько иссяк.
- Вы сказали ему, что интересуетесь Джеймсом? - мягко спросила Мэнди.
- Нет, - раздраженно бросила Кина.
- Но разве не понятно, что он должен был почувствовать, когда увидел, как вы танцуете с Харрисом?
Кина поежилась.
- Я ничего не могла ему объяснить. Он просто вытолкнул меня из своей жизни, оставив меня с Джеймсом. - Кина вытерла слезы со щек. - По крайней мере теперь у меня есть повод некоторое время не возвращаться в Нью-Йорк. Думаю, что переведу сюда свой офис и заберу с собой Энн и Фэй.
- Вам здесь хорошо, но им-то этот городишко может прийтись не по вкусу, - напомнила Мэнди.
- Тогда я буду курсировать между Нью-Йорком и Эштоном. - На лицо ее снова набежала тень. - Я больше не желаю видеть Николаса! Никогда! - И Кина разрыдалась, уткнувшись лицом в диванную подушку. - Я так не могу! Я этого не выдержу, Мэнди!
- За что же вы его так ненавидите, милая моя? - спросила Мэнди.
- Я люблю его! - поправила ее Кина, поднимая голову и глядя в доброе лицо экономки полными слез глазами. - Но я поняла это, только когда мы приехали в Чарльстон, а было уже слишком поздно. Мэнди, я так люблю его, что готова отдать все на свете за один-единственный день рядом с ним, понимаешь? Все деньги и слава в мире не стоят ни гроша, если нет Николаса.
- Могу я дать вам один совет? - спросила Мэнди.
- Разумный?
- Да. Почему бы вам не поехать к нему и не рассказать о том, что вы чувствуете?
- Чтобы он похлопал меня по плечу и успокоил? - прорыдала Кина. - Другого от него не дождешься. По-моему, я ему просто надоела.
- А вам никогда не приходило в голову, что Николас может быть в вас влюблен? - мягко спросила Мэнди.
- Ты не слышала, что он мне говорил! - жалобно
возразила Кина.
- Интересно! - заметила Мэнди. - Проехать на ночь глядя две тысячи миль только затем, чтобы увидеть того, кто тебе надоел!
Кина исподлобья взглянула на экономку.
- Он… он приехал, чтобы сообщить мне о передаче раскроечных…