– Ты вечно хватаешь мои вещи! – возмутился во время краткого перерыва Селес и снова полез в маленький, но забитый под завязку отсек для мусора.
– Я не могу этого делать чисто физически, – отрезал корабль и еще раз пожалел, что до сих пор не выкинул весь этот годами копившийся хлам.
– А как тогда это сюда попало? – Селес потряс в воздухе каким-то веником. – Уникальный экземпляр! А это? Я же их искал!..
– Есть другие способы, – гордо ответил корабль, тщетно пытаясь опознать столь ценный для его симбиотического партнера предмет.
– Если он потерялся, все вообще было зря!..
– Надо было следить.
– Я был в резервуаре!
– С самого начала надо было следить. Тогда бы ты там не оказался.
Селес в ярости стукнул по стенке отсека кулаком.
– Аккуратнее! – возмутился корабль. – Это тоже я!
– Так помоги мне искать!
– Я там не вижу.
Возня в мусорном отсеке на мгновение стихла, после чего Селес облегченно выдохнул и больно стукнулся головой об низкий потолок. Чертыхаясь, он выполз наружу и попытался захлопнуть дверцу, но она не поддавалась.
– Сначала убери все обратно!
– Потом…
Селес расстелил на полу свой старый комбинезон, еще не просохший от восстановительного киселя, и обшарил карманы. Там были слипшиеся странички из брошюр о неорасе, остатки жаропонижающего пластыря, какие-то веточки…
– Вот! – Он поднял кверху что-то маленькое, похожее на раздавленного жука. – Ты можешь восстановить запись?
Разбитый и побывавший в резервуаре медальон Алисы выглядел довольно сомнительно.
– Думаешь, эта человеческая самка наговорила тебе что-то ценное? Она же просто пациент…
– Но ведь чего-то я испугался.
– Самовнушение. Шиари правы – гуманоидные составляющие слишком впечатлительны.
– Ладно, попрошу у корабля Айи…
Из стены тут же выдвинулась тонкая пластинка приемного механизма. Селес положил на нее медальон, и записывающее устройство скрылось в недрах корабля.
– По-моему, единственное, что можно с ним сделать, – это достойно похоронить, – заметил корабль. – Фу, он липкий…
Селес улегся в саркофаг и замолчал. Корабль жадно поглощал ментальную энергию – неочеловек долго отсутствовал, а до этого он был слишком слаб, чтобы нормально подзарядиться от него. Корабль решил, что сегодня обязательно отправится на прогулку вокруг шиарийской платформы – длительное пребывание в ангаре давно ему наскучило. Корабль Айи уныло ему позавидовал. По расписанию, составленному шиари, его гуманоидная составляющая должна была ежедневно посещать корабль, чтобы получать необходимую порцию питательного раствора, а ему позволять заряжаться. Обиженная на всех Айа, разумеется, не приходила еще ни разу, но шиари пока не видели причин для принуждения. Почти полностью опустошенный корабль пребывал в состоянии полной неподвижности и страдал.
Айа тоже страдала. Ей было невыносимо скучно. Найдя у пациентки помимо плохого характера и зашкаливающей агрессии еще и антропофобию, шиари стали водить ее на процедуры через коридор для персонала, чтобы она не встречалась с объектами своей ненависти. Лишившись возможности кидаться на людей и выкрикивать им вслед ругательства, Айа совсем загрустила. В ментальном поле тоже было скучно – все, включая корабль, с которым она принципиально не разговаривала, стали вдруг такими заботливыми. Участливое внимание Айа ненавидела даже больше, чем людей. К тому же собеседники постоянно выходили из поля на полуслове, и Айа всеми нервными клетками чувствовала, как они шушукаются, решая, о чем с ней можно говорить, а о чем нет.
Экран на потолке показывал безмятежное звездное небо. Она смотрела на сияющие белые точки и чувствовала, как закипает тяжелая злость, от которой пекло в груди. На подушку сползла слезинка, Айа быстро потерла глаз и с подозрением огляделась. Шиари наверняка видели и записывали все, что происходило в каюте.
Выразить свои чувства было нечем. Обломки кресла шиари уже забрали. Айа попробовала открутить с одного из ремней застежку, и она на удивление легко поддалась. Айа тщательно прицелилась и запустила застежкой в потолок. Она вошла в пластик как в масло, прорвав экран. По звездному небу от поврежденного участка протянулись таинственно переливающиеся нити, как будто Вселенную готовился захватить колоссальных размеров паук.
– Ха! – обрадовалась Айа и стала откручивать следующую застежку.
В каюту бесшумно вошел шиари. Вежливо улыбаясь, он поднялся на цыпочки и легко выдернул из потолка новую Айину игрушку.
– Ну не-ет… – без особой надежды заныла она.
– Приношу извинения, – шиари снял все застежки, немного подумал, достал из кармана блестящие ножницы и срезал заодно и ремни. – Ищите душевное равновесие. Дышите. Думайте о приятном.
– Безголов безграничный… – простонала Айа.
– Вы исповедуете религию бэшио?
– Да я же у вас действительно свихнусь!..
– Ваш разум не поврежден, – покачал головой шиари. – Вы злитесь. Выскажу оценочное суждение: это прискорбно, но вы постоянно злитесь.
Она хотела запустить в него сапогом, но вовремя поняла, что обувь ей еще пригодится.
– А если мне это нравится? Если мне необходимо злиться для душевной гармонии?
– Нет. Позвольте отметить, что это невозможно.
Айа тяжело вздохнула.
– Ну хоть погулять мне где-нибудь можно? Без… конвоя?
– Я поинтересуюсь у вашего лечащего специалиста, – пообещал шиари и удалился.
На испорченном потолочном экране начало всходить кривое солнце. Она уткнулась лицом в подушку.
И тут в ментальном поле к ней постучался кто-то незнакомый. Айа назубок знала манеру общения и своего корабля, и Селеса, и его корабля. Селес всегда стучался осторожно, его корабль вплывал в чужие мысли лениво и неохотно, словно делал одолжение, а корабль Айи… сложно сказать, в чем была его особенность, просто каждая гуманоидная составляющая узнала бы свой корабль из тысячи других.
Незнакомец вломился грубо, деловито и сразу спросил:
– Тоже не в духе?
– Э-э… привет. Ты кто? Селес, ты его слышишь? Корабль?
– Никого нет. Может, умерли?
– П-почему умерли?
– Не знаю.
– Ты кто?
– Какая разница? Я же не спрашиваю, кто ты.
– Ты в ментальном поле или в моей голове?
– Возможно, это ты в моей голове. Или мы оба в чьей-нибудь тупой башке.
– Все галлюцинации так говорят. Селес? Я наконец-то услышала голоса. Селес!
– Он сволочь.
– А ты откуда знаешь?
– Ты тоже сволочь. Все сволочи. Если смотреть объективно. И все плохо закончится. Это печально. Но грустят только идиоты, надо готовиться.
– К концу света, да?
– К войне. Все всегда заканчивается войной. Мясорубка…
– Что?
– Вселенная – это большая мясорубка. И она хочет жрать.
– Да ты чокнутый, – огорченно констатировала Айа.
– Какая догадливая сволочь.
На обед подали чье-то розовое мясо, такое мягкое, что кусочки трепетали, как желе, когда шиари ставил блюда на стол. К мясу прилагалось окруженное облачком пара варево, разлитое по маленьким чашкам. Селес вежливо понюхал пар – ему тоже принесли порцию еды, и ею, видимо, следовало восхититься.
За столом сидели ответственная за седьмой сектор платформы Тиинонашт Дархостира и человек, которого до недавнего времени звали Амий Морич. Как выяснилось, настоящее его имя было Хаген Танеску. Селес не узнавал благодушного человека с густыми бровями – в отличие от своего кальдеронского альтер эго, Хаген был шумным, резковатым и как будто все время неуловимо чем-то недовольным. Даже черты его лица заострились, и он больше не походил на почтенного учителя. Пока они ждали обеда, Хаген несколько раз порывался закурить и сердился на Тиинонашт, которая деликатно его отговаривала. Также оказалось, что он прекрасно владеет несколькими шиарийскими диалектами и давно с Тиинонашт знаком.
– На этот раз почти хорошо, – с аппетитом уничтожая мясо и размахивая двузубой вилкой, говорил он. – Но воспоминания были изъяты не полностью, остались некоторые куски. Надо этот момент еще проработать. Я понимаю, базовые навыки, ключевые знания… Но на черта вы оставили мне информацию о неорасе?
– Приношу извинения за неудобства. Очевидно, воспоминания оказались укоренены глубже, чем мы предполагали.
– Вы же отправили меня в мифологическую плоскость! Божества за каждым углом, реалити-шоу из жизни высших сущностей, даже консьержка в нашем доме была какой-то нимфой. А я уверен в существовании инопланетян, ну куда это годится? И про центр ваш я кое-что помнил, но все так перепуталось, я почему-то был уверен, что вместо шиари им заправляет неораса. И смотрит на нас с небес, да! – Он погрозил вилкой Селесу.
Неочеловек тоже принес извинения. На всякий случай.
– Вот и подумайте, каково мне было. Я практически спятил. Почти уверился, что за всей моей жизнью стоит некий тайный план. Что у меня миссия поведать миру о божественных – не забывайте, я жил в мифологической плоскости, – о божественных симбиотиках, которые однажды спустятся с небес и всех нас спасут.
– От чего спасут? – спросил Селес.
– А это неважно. Это базовая человеческая потребность: чтобы кто-то спустился с небес и спас нас. От всего. Они однажды это сделали, так мы их до сих пор обожаем, – Хаген довольно бесцеремонно мотнул головой в сторону Тиинонашт, скромно опустившей глаза. – А я ждал, что спуститесь вы… И готовился как мог, распространял информацию о грядущих спасителях. Все деньги потратил на обустройство подпольной типографии. Вот все те брошюры, листовки, которые при мне были, – это я же их и печатал. С парой других проверенных сектантов.
– Я читал, там не все правильно…
– Молодой человек, а где вы видели правильный бред? Жена даже хотела отправить меня в сумасшедший дом. Отвратительная, кстати, была жена.