– Инфокапсулы. – Селеса, похоже, уже не очень пугали механические конечности. – Самонаводящиеся, если не ошибаюсь?
– Допустим… – Псих тоже нехорошо прищурился.
– Покажи.
– Зачем?
– Интересно, – честно признался Селес.
Айа сидела на мраморном бортике маленького бассейна и болтала в воде ногами. Здесь тоже были рыбки. Разноцветные, с роскошными веерами плавников, они смело подплывали к ее ступням и тыкались в них носами. Айа улыбалась. Ей было хорошо.
Пожилая человеческая самка подтащила к бассейну наполненный оранжевыми плодами контейнер и остановилась передохнуть.
– Ты бы помогла, – укоризненно сказала она.
– Разве тут нет всяких специальных роботов?
– Ни одна железка не приблизится к моему саду.
Айа спрыгнула с бортика, схватила контейнер и поставила его на другие, тоже заполненные плодами – красными, желтыми, лиловыми.
– Разбрызгиватель возле лимонов включила?
– Нет, – Айа оглядела растущие вокруг деревца. – Я даже не знаю, кто из них лимоны…
– Пора тебе учиться ухаживать за садом. Когда-нибудь все это будет твоим.
Высоко-высоко под потолком сияли лампы, идеально имитирующие солнечный свет. Журчал фонтанчик в бассейне, шумели разбрызгиватели, среди деревьев, уверенно рассекая крыльями влажный пахучий воздух, пролетали бабочки.
– Я бы хотела, чтобы все это было моим, – призналась Айа. – Очень-очень.
– Дай старикам еще лет… тридцать, – засмеялась женщина.
– Оно будет моим, когда вы умрете? Нет, тогда не надо.
– Все и так твое. Только научись отличать лимоны от слив, пожалуйста.
Пожилая самка повела Айю по дорожке из белого гравия, останавливаясь возле каждого дерева и что-то объясняя. Но Айа ее не слушала – она пыталась поймать хотя бы одну бабочку. Наконец ей это удалось, маленькое перламутровое существо отчаянно забилось у нее в кулаке. Женщина повернулась к Айе, и, хотя ее лица не было видно, Айа чувствовала, что она улыбается.
– Никудышный ты садовник.
– Мама… – вырвалось у Айи.
И время в индивидуальной вселенной как будто остановилось. Замерли бабочки, рыбки, фонтан, застыли снежинки, клубившиеся снаружи, как перья из огромной подушки. Айа вдруг отчетливо, как в зеркале, увидела себя – ту, прежнюю, низкорослую и тощую, с безобразно темнеющими на маленьком плоском теле свищевыми отверстиями. Ту, которая никогда в жизни не произносила и не произнесла бы этого слова. Прежняя Айа смотрела на нее чужими, инопланетными глазами, полными страха.
– Мама…
В кулаке хрустнула раздавленная бабочка. Айа шагнула к человеческой самке, протянула к ней руки, и тут что-то пискнуло, послышался далекий ненужный голос:
– Рекомендовано извлечение.
– Нет…
– Рекомендовано извлечение.
Айа посмотрела вокруг и чуть не задохнулась от мысли, что все это сейчас исчезнет. Она ухватилась одной рукой за гладкий и теплый ствол дерева, другой – за плечо своей матери, зажмурилась и громко, с отчаянной и злой решимостью, повторила:
– Нет!
– Ты точно уверен?
Псих мерил широкими шагами свой каземат и каждый раз, доходя до стены, свирепо ударял в нее кулаком.
– Уверен, – подтвердил Селес и вздрогнул от очередного удара. – Что в капсулах?
– Много всего… – Псих стер пот с блестящей лысины. – Много всего такого, что дисгармонизирует тебя на хрен. – Он внимательно посмотрел на Селеса и зловещим шепотом добавил: – На всю оставшуюся жизнь.
Селесу было сложно припомнить хоть один момент своего существования, который был бы отмечен полной душевной гармонией, но он полагал, что определенного равновесия ему достичь все же удалось. Поэтому нельзя сказать, чтобы перспектива тотальной дисгармонизации его радовала. Но уже проснувшееся любопытство требовало немедленно ознакомиться с содержимым загадочных инфокапсул. А Селес знал, что спорить с любопытством бессмысленно.
– Я и сам могу объяснить, почему я тут сижу, – мрачно сказал Рамар. – Я просто никак не могу понять, кто неправ – я или… все остальное.
– Позволишь все-таки взглянуть на капсулы?
– Да пожалуйста… Мне достаточно их отпустить. Они уже сами к тебе рвутся, почуяли свежие мозги. Только учти – я тебя предупреждал.
– Угу.
– Нет, скажи это.
– Ты меня предупреждал.
– Вот! – Рамар воздел конечности к потолку. – И чтоб потом ни одна сволочь… А, ладно.
Что-то вломилось в личное ментальное пространство Селеса с такой силой, что он еле удержался на ногах. От удара перепутались не только мысли, но и, похоже, воспоминания – Селес отчетливо вспомнил, как три шиарийских года назад он стоял на берегу океана в южном полушарии Средоточия-3 и смотрел, как порхают над водой рыбоптицы…
Псих некоторое время наблюдал, как новый знакомый растерянно озирается по сторонам, потом на всякий случай ткнул себя пальцем в грудь и сообщил:
– Рамар.
– Точно… – Взгляд Селеса прояснился. – Погоди… Ты говорил, у тебя десять капсул. А тут только одна.
– Мало, да? – сочувственно похлопал его по плечу Псих. – Остальные не дам. Это – мое. Мои песики…
Селес решил, что у него начались проблемы с восприятием, но все-таки переспросил:
– Что?
– Рвутся в бой, прыгают, а я их держу… Мои песики… Собаки. Знаешь, что такое собаки?
В дверь постучали. Затем она приоткрылась, и в щель просунулась голова Хагена.
– Ты не закрыл замки! – обрушился на человека Рамар. – Я так и знал!
– Хаген, извини. – Селес подошел поближе. – Мы про тебя не забыли, просто… тут столько…
– Да неважно. – Хаген окинул неолюдей обычным подозрительным взглядом. – Вы сейчас ни с кем не разговариваете?
Селес отрицательно покачал головой.
– А то, что вы слышите, не передается в поле автоматически?
– Мы тебе что, передатчики? – снова начал закипать Псих.
– Не передается, – перебил его Селес. – Хаген, извини, что мы вели двойной разговор. Это было грубо…
– Неважно. Я говорил с Тиинонашт, у нас… то есть у вас… то есть… возникли сложности… – Хаген покосился на Психа.
– Обожаю сложности! – заверил его тот. – Так что говори громче.
– Только попробуй шушукаться с ним за моей спиной! Или всё говорите при мне, или отдавай капсулу!
– Какие сложности?
Хаген еще раз покосился на Психа, потом на Селеса, потом на потолок.
– Тиинонашт просила об одном – не сообщать ее кораблю. Пока они его не подготовят. Иначе возможна сильнейшая дисгармония.
– Кораблю Айи? Что с ней случилось?
– Да, в общем, ничего страшного… Она отказывается выходить из своей индивидуальной вселенной.
– Во дает! – восторженно хлопнул в ладоши Псих. – Я из своей готов был драпать, сверкая индивидуальными пятками.
– Так пусть шиари достанут ее сами. – Селес, уже начавший волноваться, вздохнул с облегчением. – Пусть разбудят ее, это же просто сон, галлюцинация.
– А вот тут и начинаются сложности…
Глава девятнадцатая,в которой речь идет вообще не о том
…Молчание затянулось, и внезапно Рад понял, что его собеседник просто не может разобраться, как работает парящая над столом невесомая сенсорная панель. Он улыбнулся – по возможности неснисходительно, – пробежал по ней пальцами и обозначил нужные точки на карте красным.
– На вид все просто. Если здесь и здесь убрать мосты, можно начать строительство вот тут.
– Безусловно.
– Неужели этот вариант… не обсуждался?
Рад пожевал бескровными серыми губами и вздохнул:
– Неофициально? Полагаю, обсуждался, и неоднократно.
– А ты не можешь просто пойти к вашей Точке роста и сказать… Да, вам же нужны файлы, отчеты… Ты можешь принести туда хронику наших переговоров. Тут же все записывается, да?
– Не потому, что я не доверяю тебе, Ними…
– Это я уже понял.
– Ними, – Рад отпил глоток дистиллированной воды. – У нас система… Я могу разве что выйти на улицу где-нибудь в верхних ярусах и крикнуть: «Слушайте все! Я поговорил с одним визом, он согласен отодвинуть лес и убрать мосты, давайте строить там, где он скажет!»
– Выйди.
– Я уже довольно давно пытаюсь разобраться в вашей системе, давай и ты попробуешь разобраться в нашей?
Рад был сухопарым гуманоидом с землисто-серой кожей, практически безгубым ртом и внимательными черными глазами, на которых изредка схлопывались на миг вертикальные веки. Он носил темный комбинезон, оставлявший открытыми только кисти рук, большую голую голову и босые ступни, похожие на лапки земноводного. Его одежда была из новейшего композита, непромокаемого, но дышащего, согревающего в мороз и охлаждающего в жару. На левой руке Рада темнел вросший в кожу мультифункциональный коммуникатор. В общем, Рад был типичным арцем.
Его собеседник и друг был типичным визом, с темной кожей и яркими голубыми глазами. Его голову опоясывал темный костяной обруч с рядом отверстий – как будто он согнул большую флейту и решил использовать ее как украшение. Рад думал, что это что-то вроде рогов, пока Ними не объяснил ему, что у него там вообще-то уши. По желанию владельца отверстия открывались или захлопывались. На затылке обруч переходил в волосяной жгут, украшенный цветами. То есть это арц принял их за украшения, а на самом деле цветы просто там росли. Вся одежда Ними на самом деле была растительным покровом – стебли, цветы, кора, мох. Сначала Рад все приглядывался, пытаясь понять, где заканчивается кожа и начинается то, что из нее растет. Потом перестал.
Только в одном Ними и Рад были нетипичны – они пытались договориться.
– В ментальном поле нет ничего о вашей системе, – сказал наконец виз.
– Конечно нет! Я же просил тебя просто поду-мать, – всплеснул лапками арц. – Проанализировать полученную информацию, сопоставить, прийти к выводам, а не искать уже готовое в своем поле. Ну как ты не поймешь?..
– Я пойму. Покажи. Расскажи. Я уже многое понял.
Рад скрипнул зубами и незаметно нажал на бугорок под указательным пальцем правой ладони. Внутренний нанотерапевт обеспечил его небольшой дозой успокоительного.