– Я глупый, – признал Ними и дотронулся до его стакана с водой. Вода моментально позеленела. – Выпей.
– Это дистил…
– А это алок, одноклеточные водоросли. Выпей, успокойся… Ты просто станешь чуть-чуть веселее.
Рад жил в одном из пограничных городов. У него были уютная, оборудованная по последнему слову техники квартирка на двести сорок пятом этаже сверкающей жилой башни, неограниченный доступ к паутине, личный транспортный модуль с автопилотом, несколько искусственных органов, удачно взятых в кредит, и даже собственный уборщик-механоид. Конечно, неслыханные блага достались простому служащему по сходной цене лишь потому, что в пограничных городах все дешевле. На самом деле – хотя Рад в жизни не признался бы в этом даже себе, – здесь было страшно. Банды визов-градорубов постоянно просачивались в город с той стороны. Рад видел в паутине прямые трансляции терактов – как вокруг башни вспучивается земля, толстые узловатые стволы взлетают к небу, охватывают здание и сдавливают его, прорастают в окна, корежат металл – и вот уже на месте башни победно зеленеет гигантское многоствольное дерево.
Еще он видел, как мстители-арцы выжигают леса и закатывают обгоревшие пни в пластик. Если такое видео попадало в паутину, то потом обязательно следовало обращение правительственного кластера, со сдержанными упреками в адрес «отчаявшихся соплеменников». Тогда Раду становилось даже немного жаль визов, невзирая на их опасность и первобытный менталитет. Таким образом, он имел полное право считать, что мыслит объективно и не склонен к ксенофобии. Разумеется, он, как и все, порой задавался вопросом, какая же поломка в Перводвигателе привела к тому, что одна и та же планета оказалась заселена и высокоразумными арцами, и дремучими визами – все независимые исследования показывали, что они практически не способны к сложной умственной деятельности. Но говорить об этом вслух считалось неприличным, потому что только полноценный и равноправный противник мог обеспечить цивилизации арцев столько проблем. Как будто непонятно, что дело тут не в уме, а в тупой животной силе, то есть даже не животной, а растительной, в данном случае. Все же всё понимают, какое лицемерие, о Перводвигатель, что же все-таки в тебе тогда сломалось?.. А в те моменты, когда очередная башня хрустела под напором колоссальных стеблей, из головы вообще вылетало все, кроме ненависти к визам, градорубам и трупоедам.
Кстати, Ними потом резонно возразил, что их скорее следует называть падальщиками и что далеко не все мясо идет в пищу – часть уходит на удобрение. В лесу всегда так. В устах Ними многие дикие вещи звучали резонно.
Рад занимался приемом жалоб от населения. Проблемы с водопроводом, перебои в электросети, неполадки в работе общественных синтезаторов пищи, шум от недавно построенной трассы, неприемлемое качество воздуха. Именно он уже определял, давать ли жалобе ход и в какую именно инстанцию направить энергию жалобщика. Процесс давно собирались автоматизировать, но тогда, во-первых, Рад остался бы без работы, а во-вторых – пожилым самкам-жалобщицам, непревзойденным чемпионкам по недовольству и главным его клиенткам, был необходим живой адресат, ненавистный бюрократ и незаменимый помощник в одном лице. Он прекрасно понимал, что без него они сразу во всем запутаются и запутают систему. И воцарится хаос. Да и в вышестоящих кластерах это понимали, все всё понимали.
Однажды по пути на работу Рад заметил внизу, на пешеходном ярусе улицы, глубокие вмятины, как будто кто-то периодически вбивал туда сваю. Или как будто в ведомство по обслуживанию шло одно из тех древних чудовищ, кости которых находили в земле при строительных работах. Коммуникатор весело рапортовал о рекордных сроках создания дополнительного яруса для движения тяжелого транспорта и о выводе нового спутника связи на орбиту. Рад залюбовался достижениями прогресса и тут же забыл о странных вмятинах.
Когда он поднялся на свой этаж, в приемной, где в это время обычно не было никого, кроме курьеров и Хат, которая принимала курьеров, волновалась целая толпа. Хат сидела в своем кресле и методично сжимала правую ладонь, требуя у нанотерапевта успокоительного. Она уже, похоже, засыпала, глаза превратились в две вертикальные щелки.
Все молчали, но почти каждый что-то набирал в коммуникаторе. У дверей кабинета стояли охранники, их лица скрывали шлемы с защитным полем, а в руках они держали какие-то очень немирные устройства, которых Рад никогда прежде не видел. Одно устройство, похожее на длинное копье, периодически с треском искрилось.
– К тебе посетитель… – промямлила наконец Хат.
Все собравшиеся в приемной дружно посмотрели на Рада, в их глазах читалось сочувствие и облегчение – так представители многих видов смотрят на обреченную жертву, жалея ее и радуясь, что выбор пал не на них.
– Цель посещения? – еле слышно шепнул он.
Охранники синхронно пожали плечами, их вооружение звякнуло, а копье выдало вольтову дугу. Рад собрал в кулак всю волю, обнаруженную в организме, подошел к двери и кашлянул. Охранники поняли и расступились. Он трижды нажал на бугорок под указательным пальцем, прежде чем провести ладонью над замком.
На единственном стуле, предназначенном, собственно, для хозяина кабинета, лицом ко входу сидел виз. Интуитивно Рад догадался о том, кто к нему явился, еще раньше – когда сопоставил ажиотаж в приемной с дырами в дорожном покрытии. Виз защищался от преследователей, окружая себя стеной древесных стволов. Потом возвращал их к состоянию семечка и шел дальше. Уничтожить его узконаправленным взрывом не рискнули – как раз над той дорогой, которую он выбрал, проходили четыре недавно построенных транспортных яруса, а вокруг толпились любопытные, которые запросто могли выпустить в паутину видеозаписи с убийством одинокого и, по всей видимости, безоружного виза. Пока цивилизованные арцы размышляли и прорабатывали варианты, виз шел напролом – и вломился прямо в ведомство обслуживания, к тихому приемщику жалоб, который мухи не обидит, а от нападения и подавно не сможет защититься…
Посетитель стряхнул со лба цветонос со свежим бутоном, кивнул Раду и с невообразимым акцентом сказал:
– Здравствуйте. У меня жалоба.
Рад действительно пытался что-то сделать – рассылал заявления по всем известным ему адресам, встал в очередь на доступ к приемной правительственного кластера. Пытался лично сходить к своему начальству – вживую, не на экране, он никогда их не видел. Но его не пустили дальше туалета. Он трое суток просидел в своем кабинете вместе с визом – им принесли дополнительный стул и пачку концентратов. Из-за посетителя пришлось поднять ставни, и арц, изнемогая на солнцепеке, бегал в туалет чаще, чем требовалось, просто чтобы отсидеться в тени. Виз несколько раз пожаловался на недостаточное освещение, но Рад не имел полномочий рассеивать облака смога.
Вечером третьего дня пришел официальный ответ с закодированным обратным адресом:
«На заявление 8632/98865654-0.7-1
Код 1346.8977656.56: Отрицательно.
Код 176432.7: Отрицательно.
Код 005439864214: Некорректно.
Код 8877655335-1.5: Отрицательно».
Виз непонимающе смотрел на панель, потом осторожно тронул ее и спутал цифры.
– Ты не являешься официальным представителем, – осторожно разминая ноющую спину, объяснил Рад.
– Почему? Я даже выучил ваш язык.
– Этого недостаточно.
– Но вы строите город на месте, где живет моя ветвь, – Ними впервые за все это время нахмурился.
– Вы разрушаете наши дома.
– Вы тоже.
– Убиваете ничего не…
– Вы тоже…
– Градорубы!
– Лесоеды!
Арц и виз помолчали, глядя друг на друга с ледяной неприязнью. Каждому было стыдно, что он не удержался и скатился до уровня оппонента – неразумного, агрессивного дикаря.
– Будем считать это первой попыткой, – сказал наконец Ними. – Сколько еще мне положено?
И этот ненормальный остался в городе. После нескольких безуспешных попыток выбить для пусть неофициального, но все-таки представителя визов резиденцию Раду пришлось поселить его у себя. Слух о странном госте пополз по городу уже тогда, когда Ними только явился в ведомство по обслуживанию. Почти каждый день приходили корреспонденты новостных панелей, и Раду приходилось пересказывать их вопросы так, чтобы до Ними наконец дошло. Дикий виз не знал технических терминов и почти все понимал буквально. Под окнами поначалу выстраивались длинные пробки из транспортников с зеваками. У Рада перебывали все соседи, которых он прежде и в лицо-то не знал. Потом шум улегся, корреспонденты и просто любопытствующие куда-то делись, но Рад продолжал упорно рассылать запросы. Ему не верилось, что сам факт, что в их город впервые прибыл виз, причем для переговоров, может быть попросту проигнорирован – словно это какое-то представление, поглазели и хватит.
А потом про них вообще забыли. Рад пытался потихоньку спровадить гостя, но его намеки были слишком деликатными, и все еще преисполненный энтузиазма Ними их не понимал. В углу, который достался ему для жилья, виз вырастил себе гамак, соорудил из крепких стеблей что-то вроде ширмы. Хозяину он объяснил, что корни проходят внутри стен, не причиняя вреда, и никто их не заметит.
И в конце концов случилось страшное – Рад ко всему этому привык. К зеленой перегородке в комнате, к гамаку, к веселящим водорослям в воде, к Ними и к тому, что всем плевать на неофициального представителя. Зато ему официально дали должность некоего «консультанта» неизвестно при ком и прибавили зарплату, что было приятно и, главное, вовремя. Он продолжал честно рассылать запросы, а заодно от скуки начал учить язык визов. Вечерами они вдвоем рассматривали карты, те планы строительства, которые лежали в паутине в открытом доступе, и иногда обнаруживали, что засиделись, только под утро. Ними перестал бояться уборщика-механоида и даже научился с ним разговаривать. Он не жаловался больше на недостаток света, хотя арц замечал, что трава у него на голове и на теле жухнет, а цветы давно увяли.