Мать-настоятельница внезапно рассмеялась, и смех у нее оказался на удивление сильным и звучным, как у молодой здоровой женщины.
– Это он! – неожиданным басом возвестила она. – Амсадди, скажи ему, чтобы подошел ко мне поближе, я хочу его получше разглядеть.
Что значит – скажи? Он и сам все прекрасно слышал… Какого фига она говорит о нем в третьем лице, точно о неодушевленной вещи?
Амсадди повелительно качнула головой. Юдгар тяжело вздохнул, поднялся и подошел к старухе. С неожиданным проворством старая перечница выбросила вперед морщинистую руку, и крепкие, почти сплошь синие от татуировок пальцы вцепились в его бок. Юдгар ойкнул, но все же сдержался. Старуха подтянула его к себе и только теперь Юдгар разглядел, что вместо глаз у нее лишь бельма – что-то из белесоватых наростов с прожилками синих сосудиков. Его невольно передернуло от отвращения.
– Это он, – снова подтвердила старуха. – Амсадди, уводи его. Они с минуту на минуту явятся сюда за ним. Мы их задержим.
Амсадди почтительно кивнула.
– Да вы хоть объясните, что все это значит? – Юдгар повысил голос, переводя требовательный взгляд с одной бикаэлки на другую. Пока ему ясно было только одно – вокруг него велась какая-то возня, значения которой ему было не ясно. – Никуда я не пойду, пока вы мне не объясните, – он демонстративно плюхнулся в одно из свободных кресел.
Но Амсадди ловко, одной рукой, подхватила его за шиворот и, вздернув в воздух, поставила на ноги. Черт побери, у нее это, конечно, классно получается, но приятного мало.
– Времени нет! – отрезала она, доставая откуда-то из кармана крохотный инъектор.
Юдгар не успел дернуться, как она впрыснула ему сквозь кожу в сонную артерию дозу какой-то дряни. Он схватился за шею.
– Да ты что? Совсем с ума сошла? Что это такое?
А Амсадди уже вколола эту же дрянь и себе.
– Феромоны, – коротко пояснила Амсадди.
Понятно. Значит, его собираются спасать по полной программе, раз приходится отбивать запах собственного тела. Ощущение нереальности захлестнуло сознание. Не верилось, что за ним вообще кто-то может охотиться. В конце концов, не такая уж он важная персона… Юдгар вдруг почувствовал, как скользкие щупальца чужого сознания медленно, но верно начинают проникать в его мысли. Он внутренне сжался, инстинктивно стараясь выстроить ментальную защиту, и тут же получил увесистую затрещину от Амсадди.
– Не сопротивляйся, щенок. Если мать-настоятельница не наложит блок на твое сознание, то убийца найдет тебя.
Юдгар обиженно потер затылок. Эта «девочка» совершенно не способна контролировать собственные силы… Поток чужих мыслей хлынул в сознание. И теперь уже это были не щупальца, а лавина, справиться с которой он просто не мог. В какую-то секунду чуждый ему ментал заполнил черепную коробку, и ему показалось, что голова просто взорвется, но уже через секунду это ощущение схлынуло. Он ждал, что его подчинят чужой воле, или в его голове появятся новые знания – ничего. Только вот ощущал он теперь себя как-то особенно, точно его самого заключили в некую броню, которую неспособно пробить ни одно оружие…
Мать-настоятельница, поддерживаемая с двух сторон, сгорбившись, сидела на диване, едва не падая. Ее белесоватые глаза таращились в пространство, ничего не выражая, а на лице была написана мука. Она тяжело дышала, и с нижней губы на подбородок текла слюна.
Юдгар поморщился. Нет, не хотел бы он дожить до такого состояния, когда тебя, точно младенца, вынуждены носить на руках, подтирать тебе слюни и кормить с ложечки. Физическая беспомощность так же отвратительна, как беспомощность умственная.
– Иди… сынок… ты должен разбудить… его… – мать-настоятельница говорила медленно, и каждое слово давалось ей с огромным трудом, – все… кто сегодня… погибнут… ради тебя… они не должны погибнуть… зря… это твой долг… помни это…
– Но я… – начал было Юдгар, по привычке ввязываясь в словесную перепалку, но Амсадди не дала ему закончить. Она просто схватила его за шиворот и потащила к выходу. Подобная бесцеремонность уже начала его бесить, но драться из-за этого каждый раз тоже было глупо, и Юдгар решил потерпеть… и посмотреть, что будет дальше.
Потом они бежали по коридорам, и Амсадди выбирала не самые удобные пути. Она гнала с бешенной скоростью и тащила за собой Юдгара на буксире. Через две минуты такой гонки он начал задыхаться, еще через две у него стало нестерпимо колоть в правом подреберье.
– Эй, а… нельзя… ли… немного сбавить? – выдохнул он на очередном повороте.
Амсадди остановилась так неожиданно, что он проскочил мимо. Она вздернула его за лацканы куртки, подтягивая к лицу.
– Щенок, ради тебя уже четверо лишились жизни. И матери-настоятельнице его тоже не удержать… она решилась пожертвовать своей жизнью и жизнью двух своих внучек, чтобы ты жил… тебе никогда не расплатиться за эти смерти, если ты не выполнишь своего предназначения… Беги изо всех сил, и не смей открывать рот.
И без дальнейших объяснений она рванула дальше, волоча его за собой.
Четверо? Она ничего не перепутала? Или он чего-то не знает? Погоди… так ее светловолосая ученица погибла? Эта мысль словно ожгла его. Погибла. А он еще ерепенится. Но он же не знал…
Больше Юдгар не сопротивлялся. Пусть он всего еще не знал, но словам Амсадди он поверил. Вернее, поверил той убежденности, силе и настойчивости, которая в них была.
Они пролетели мимо лифта, Амсадди скользнула в узкий проем, который вел к лестнице. Дверь была запечатана, она вскрыла ее одним движением руки и рванула вниз. Все посадочные балконы и причальные стоянки находились наверху, на крыше. Но туда, похоже, ушел тот, который стрелял в них, так что теперь им приходилось удирать в противоположном направлении.
Амсадди неслась, перепрыгивая через пять-шесть ступенек разом, в конце пролета она просто перемахнула через перила и приземлилась пролетом ниже. Юдгар же застрял на лестнице. Она притормозила и вопросительно взглянула на него снизу вверх: ну, в чем дело? Пришлось выжимать из себя все, что имелось, хотя уже ноги заплетались, а по лицу градом бежал пот. Еще десять минут такой гонки, и ноги у него просто отвалятся.
Амсадди дождалась, когда он ее догонит, затем схватила его, перекинула через плечо, головой вниз и запрыгала дальше. Юдгар судорожно вцепился в складки ее одежды, чтобы не свалиться. Такой способ передвижения по лестнице ему понравился меньше всего, но другого выхода он не видел. Амсадди даже не вспотела, она дышала глубоко и ровно. И каждый раз, когда она перемахивала через перила, бросая натренированное тело в пустоту, у Юдгара душа уходила в пятки. Хотелось вцепиться в бикаэлку еще и зубами – для надежности. Он перестал считать этажи, потому что спуск по лестнице превратился для него в одну сплошную зубодробительную тряску.
Наконец показалась дверь, ведущая в подземный гараж.
Бикаэлка высадила ее ногой и понеслась к четырехместному скутеру, который стоял у самого выхода. Они уже были почти у самого борта, когда она довольно жестко стряхнула Юдгара со своего плеча, и он мешком повалился на пластиковое покрытие.
– Садись, поведешь!
Повторять дважды не пришлось. Юдгар нырнул в кабину, саданувшись плечом о край проема. Голова кружилась, ему казалось, что мир перед глазами продолжает трястись и подпрыгивать. В курсантском корпусе его проверяли на прочность вестибулярного аппарата, и скажи на милость – на кой черт придумывать хитроумные аппараты, когда достаточно прокатился на плече у бикаэлки. И если у тебя после этого башка не отвалится, то считай – ты тертый калач… Он впрыгнул в пилотское кресло, напялил шлем. Окружающий мир ворвался в сознание в объеме, цветах и красках, аж дух захватило.
«Экстренный взлет» – скомандовал он, едва успев упереть правую руку в рычаг управления. Двигатель приглушенно заурчал, машина качнулась и приподнялась на несколько сантиметров над покрытием. Бикаэлка уже сидела в соседнем кресле, глядя перед собой пугающе пустыми глазами. Что это с ней? Некогда разбираться…
Машина с места рванула вперед. Перегрузка вдавила тело в ложемент. И вдруг Амсадди застонала. Юдгар испугался. Ему даже не пришлось скашивать взгляд – с помощью системы обзора шлема он видел все вокруг одновременно. По помертвевшему лицу Амсадди медленно стекали струйки пота, побелевшие от напряжения пальцы судорожно вцепившись в колени. Что-то было не так. Ментальная атака? Но он ничего не ощущал…
– Амсадди, в чем дело?
Амсадди молчала. На прокушенной губе набухали капли крови и скатывались по подбородку на комбинезон, по лицу текли слезы. Да что же с ней такое?
Сцепив зубы, бикаэлка несколько секунд сопротивлялась невидимому врагу, а потом вдруг, зажмурившись, заорала в полный голос. Крик был больше похож на вой смертельно раненного зверя, и Юдгара внутри продрал ледяной холод.
Фисто Пиллет вылетел из дежурки, как быстроходный танк, продавливая пространство мощью своего корпуса, облаченного в бронированные доспехи и направляясь к ближайшему лифту.
«Начинается», – мелькнула беспокойная мысль.
Он не знал, что конкретно начинается, но что ничем хорошим сегодняшние события не закончатся, это он чувствовал, что называется кожей. И меньше всего ему нравилось, что системы наблюдения отеля так и не вычислили диверсанта. Его местонахождение все еще оставалось лишь «предполагаемым», а сам он – безликим «объектом» без каких-либо конкретных характеристик. Как эта хорошо вооруженная сволочь сумела проникнуть в отель, умудрившись обмануть все видеокамеры, сотни тысяч датчиков и сенсоров? Фисто за свою жизнь брал столько «объектов», что со счета сбиться можно. «Волки» – это тебе не обдолбаные сопляки, которые наширялись по кайфу и пошли шмонать всех подряд. «Волки» – профессионалы. Но какими бы они ни были крутыми профессионалами, пока что федералам удавалось сдерживать их натиск, а Фисто не раз и не два приходилось отражать их атаки лично. И все же, он никогда не испытывал такого страха.