На берегах изредка удавалось рассмотреть старые кострища, обычно в местах, удобных для причаливания. Высаживались, осматривались. Ничего особенного. Темное пятно на земле, несколько бревен для сидения, рогулька, чтобы повесить котелок. Узнать что-либо о посетивших это место людях хотя бы по мусору не удалось. Нет мусора. Ни камня со сколом, ни обглоданной кости, ни глиняного черепка. Следы инструмента на деревьях говорят, что топоры металлические, а спилов не видно. Ну да, если здесь путники останавливались, то вряд ли они в дорогу с собой брали пилы.
Бассейн Великой Реки – это не узкая полоска, а огромная территория, примерно девять миллионов квадратных километров, с которой собираются воды в многокилометровое русло, впадающее в Полярный Океан. Внутри этого неправильного овала длиной четыре и шириной три тысячи километров есть не только озера и болота, но и горы и плоскогорья. Некоторые участки реки имеют альтернативные русла, иногда ерики, соединяющие озера и заводи, позволяют пройти водой из одного места в другое несколькими путями. Множество островов окончательно запутывает картину, которая еще и изменяется от одного разлива реки до другого, когда образуются протоки, намываются косы и становятся неузнаваемыми очертания берегов.
Чтобы поменьше плутать, держались самого широкого русла. Через неделю свернули в правый приток, и еще через пару дней пути Ветка вычислила, что они на широте Порт-Митчелла, но на полторы тысячи километров восточней. Пора останавливаться и оборудовать жилье. Да и о пропитании надо похлопотать. Последний ящик сухпая ополовинен. Надо бы оставить его на будущее. Мало ли что случится. Тем более что надоели эти галеты ужасно.
Каркас из жердей, кусок парусины – и палатка на первое время готова. Ветка своими руками сделала острогу из ствола сухостойной осинки и занялась кухней и налаживанием быта. Рик бродил по окрестностям, возвращаясь только на ночь. Однажды после ужина он сообщил, что им предстоит переезд. Есть более удобное место.
Утром погрузились в лодку и двинулись в путь. Узкой протокой, где лодка временами скребла днищем, потом через стоялую воду неширокого озера, потом извилистым руслом ерика с такими топкими берегами, что увязал шест. Восемь раз пилили стволы упавших деревьев, что перегородили дорогу. Наконец прибыли. Местечко и впрямь славное.
Южный склон пологого холма. Жухлая осенняя трава по пояс. Купы деревьев выше по склону, дальше – сплошной лес, уже начавший местами желтеть. Вдоль берега в воде тростник и камыш. Ветка легко узнала некоторые растения, имеющие съедобные клубневидные корневища. Конечно, они не так вкусны, как картошка, и хранить их хлопотно, но небольшой запас растительной пищи им обеспечен.
Не так уж, оказывается, плохо быть послушной женой. Вот не стала спорить с Риком насчет переезда, и теперь не надо голову ломать, чем питаться. Опять же, если три раза изучить и сдать курс лекарственных трав, то кое-какие познания о съедобных растениях в голове откладываются, даже если видела их только на картинках.
Трудов приложили много. В склоне холма оборудовали просторную землянку, сложили в ней печь из камней, сделали лавки, стол. Каждый вечер, проваливаясь в сон, Ветка вспоминала слуг и служанок, плотников, печников, кровельщиков. Как все-таки мудро поступают люди, что живут большими сообществами. Что делятся друг с другом плодами своих трудов. Делают то, что умеют хорошо, а не все подряд, каждый раз изучая на практике основы нового для себя ремесла.
Ее кривобокие корзинки не разваливались только благодаря многим тесемочкам, которые она наложила просто великолепно, поскольку в этом понимает толк. Но не в плетении из лозы.
Она может положить заплатку или заштопать, но скроить рубашку оказалось непросто. По крайней мере первую. Вообще-то в лодке у Рика нашлось довольно много неожиданных предметов, оказавшихся весьма кстати. Возникало впечатление, что он заранее готовился к бегству куда глаза глядят и припас много всякой всячины на непредвиденные случаи. Котлы и ножи, немного гвоздей, молот, наковаленка и кузнечный мех – не те вещи, что держит в своей лодке обычный путник. Не говоря уже о штуке полотна и нескольких мотках шерстяной пряжи, а также четырех мешках обычной поваренной соли.
На вопросы о причинах появления в лодке столь неожиданных вещей Рик отшучивался, что только подогревало Веткино любопытство. А тем временем листья пожелтели и опали. Трава высохла и полегла. Стаи птиц проследовали на юг. Было еще не холодно, но в воздухе уже присутствовало ожидание осенних дождей.
Глава 33Гости
Накануне они закончили оборудование коптильни, и Ветка решила ее опробовать. Но не на тех окуньках и карасиках, что ловились в ерике и озерце, а на крупной рыбе, что живет в реке. По ее расчетам, в обход холма через пару километров она должна была выйти к одному из притоков Великой Реки. Рик собирался за какой-то глиной для домницы, а она отправилась порыбачить.
Абордажный тесак помог пробиться сквозь густой подлесок, заодно и обратную дорогу обозначила. Потом лес стал реже, а тут и попутная тропинка. Редко по ней ходят, но след заметен. Обходит выворотни, через ручеек в удобном месте переступает и вниз по склону выводит на берег.
Хорошее место. Травянистый твердый пологий пляж. Сразу глубоко, дно глинистое. Вода непрозрачная, но не от мути, а просто так падает свет. Течение изрядное к середине, у берегов тоже заметно, так что ловля с поплавком успеха не даст. Собственно, к этому она была готова. Размотала закидушки. Наживка у нее с собой, мелочи рыбьей она в ведерке принесла.
Через полчаса вытащила судачка почти на килограмм, потом еще. В общем, скучать не пришлось. Бойкий клев пошел. Только посадишь рыбку на кукан, а уже пора спешить к следующему сторожку.
К полудню Ветка смотала снасти и устроила мотовила на нижних ветвях сухого древесного ствола. Солнышко обсушит, ветерок обдует, а ей завтра не тащить все это снова. Вытянула куканы, пристроила на длинной палке на манер коромысла через плечо. Что-то она сегодня лишнего наловила, пока дотащит – не раз помянет недобрым словом свою жадность.
– Не угостишь ли рыбкой, рыбачок? – Трое молодых парней в полотняной одежде. Луки, охотничьи копья, поклажа за спинами.
– Вам с собой или желаете, чтобы приготовила?
– Если умеешь вкусно стряпать, то лучше горяченького.
– Тогда идемте. – Спокойно повернулась к ним спиной и зашагала. О том, что парни следуют за ней, догадаться было бы невозможно – ступают неслышно – если бы не доносился звук их голосов. Говорили о ней.
– Ну ты, Стам, даешь. Девки в штанах от парня не отличил!
– Так стрижена короче, чем ты. Наши, как косы лишатся, волосы всегда закрывают. Только для мужа или если в горе великом простоволосой может показаться. А эта не смущается, мужиков одна в лесу не боится. Может, это русалка речная нас заманивает? И опять, если потчевать станет, а как зелье в еду подмешает?
– У нее сережки в ушах маленькие блестят. На манер шипа с камешком. А бабы мужатые всегда носят такие, чтоб висело и звякало. Значит – девка. А почему без косы – так, наверно, из дальних земель, где иначе живут. Русалки – они здешние. И обычаи наши знают. Хотела бы тебя заманить – косу бы до пояса отпустила. Да ведь ты сам насчет рыбы пристал, не она к тебе с угощением подкатила. Так что успокойся. Ты ей неинтересен.
Ветка по-прежнему не слышала их шагов. А слух у нее чуткий. Они негромко переговариваются и представить себе не могут, что до нее долетает каждое их слово. Она и раньше не раз слышала, как парни о женщинах разговаривают. Когда месяцами пребываешь в исключительно мужской компании – всякие ситуации складываются. Но Стам ее удивил. А его собеседник вызвал симпатию. Меж тем разговор продолжился:
– Слушай, Федя, а коли она не замужем, так, может, мне с ней удачи попытать? Симпатичная, рыбку ловит. Уважаю уху. И пироги с судаком.
– Отговаривать не стану. Такая хозяйка тебе как раз и нужна. Чтоб все в своих руках держала и шалости твои на твоей спине отмечала ременным кнутом. Тогда бы из тебя отличный мужик вышел.
– С чего ты взял, что она так уж нравом крута? Маленькая, тощенькая, голосок тонкий.
– Женщины друг от друга отличаются не меньше нас, мужиков. В этой кураж чувствуется. Никто не знает, как такие себе мужа выбирают. Порой завидных женихов отвернут, а пойдут за неприметного, который ни в чем отродясь лучшим не бывал. Зато потом все у них добром идет. Детки – что колобки, ладные да удатные. В доме всего вдосталь. А к хозяину по три дня дороги мужики за советом ходят.
– Так ты полагаешь, эта такая?
– Заранее ведь непонятно. Это уж потом ясно становится. Да только, судя по тому, как эта уверенно себя ведет, девка из тех, что сами делают выбор.
Разговор иссяк. Третий спутник вообще не проронил ни слова. Про себя Ветка отметила, что обратились к ней на нетвердом эрвийском, а между собой говорили на фурском. Выговор ясный, в речи много составных слов и применяется практически полный набор правил словообразования. Значит, здесь так же, как на Островах, пришелся к месту простой и ясный язык ее родины. А чужаки сюда заходят из мест, расположенных по восточному берегу Западного Океана, где доминирует переродившийся язык первых поселенцев.
У землянки, когда она сняла с плеча палку с уловом, сразу двое спутников подхватили груз. Стам и Молчун, как мысленно нарекла его Ветка. Освободившись от ноши, охотники быстро принялись за дело. Пока Ветка чистила от кожуры клубни осоки, котел с водой уже булькал над огнем. Пяток рыбин она быстро разделала, остальных сложила в деревянный ящик, пересыпая солью. А тут и рыбу пора в готовку запускать. Две в котел да три на сковороду.
Рик, как всегда, поспел вовремя. Только уселись с ложками кружком, он тут как тут.
– Знакомьтесь, господа, мой муж Годрик. – Парни подвинулись, освобождая место. – Меня зовут Елизаветой.