зоваться этим потоком, не мог увеличить или уменьшить его силу, только перенаправить его в определенное место. С практикой у него начало получаться направлять уже несколько потоков, и он научился извлекать энергию из накопителя (аккумулятора) или источника и перенаправлять уже ее.
Как только Скарф почувствовал давление, он попытался определить общее направление, откуда ощущалось воздействие на него. Он чувствовал, что источник находится за глыбой. С каждым мгновением давление на него усиливалось. Оно было настолько мощным и ювелирным, что ему не требовалось подчинять или подавлять волю человека. Оно воздействовало только на определенные центры восприятия, так что организм Скарфа, став куклой в руках опытного дирижёра, сам начал выводить его машину из тени астероида в область источника давления.
Его сознание заметалось в поисках выхода, он был как чужой в своем теле. Оно ему абсолютно не подчинялось.
В это время истребитель, проплыв между двумя последними астероидами, вышел на небольшой объем свободного от обломков и булыжников пространства.
И тут на радаре проявились корабли. Из-за помех, создаваемых полностью магниевым астероидом, было не видно, что же происходит за ним. Радар отобразил четыре сигнатуры кораблей, одна из них была неизвестна искину истребителя.
Непрерывно ища выход, он перешел на ментальное энергозрение, так как обычное перестало уже ему подчиняться. Скарф сразу увидел жгут странной энергии, источник которой давал излучение откуда-то из глубины астероидного пояса. До него было примерно несколько десятков километров, в этом менто-астральном зрении определять точное расстояние было очень сложно.
Но главное, лейтенант увидел точку перед собой, которая тянула на себя нить энергии из общего потока.
– Вот он, мой шанс. Нужно попробовать перегрузить их мага энергией, тогда он потеряет контроль на некоторое время, и у меня будет возможность уйти назад в общий ход и попытаться передать сообщение нашим на базу.
Как надолго и вообще ли выведет он из строя мага с непонятного корабля, Скарф не знал, но с решимостью смертника все свои усилия направил на реализацию этой идеи.
Осторожно подключившись к холодной и мощной силе, клокочущей в потоке, он, не стараясь как-то пропустить ее через себя, а только воздействуя на поток, резко направил всю его мощь по отходящей от него тонкой линии. Мгновение – и в пространстве произошёл всплеск ментальной энергии, вызвавший огромные боли и спазмы. Но его природный щит не подвел, он почувствовал лишь отголоски того моря энергии и боли, что сейчас растекались в пространстве.
Оставшись в сознании и почувствовав, что тело вновь принадлежит своему исконному хозяину, он попытался выйти на связь с базой. Ничего не получилось, эфир молчал, не было даже помех. Кто-то использовал глушилку.
Резко выводя истребитель на боевой разворот и уходя обратно под защиту астероида, Скарф увидел, что все три знакомые сигнатуры кораблей кинулись следом за ним, последний корабль остался на месте.
– Что это такое, – подумал он, – похоже на неизвестном корабле ментант очень высокого уровня. Он уже оправился от того потока энергии, что прошил его сознание. Нужно сообщить об этом на базу. Повторно проверив отсутствие связи, он понесся далее ближе к выходу из прохода, там, как он помнил, связь была. Но тут навстречу ему вылетел такой знакомый силуэт, которого здесь не могло быть.
– Архи, – понял лейтенант.
Четвертый корабль – скорее всего тоже рейдер архов, они всегда брали в прикрытие несколько звеньев легких истребителей.
У Скарфа было преимущество неожиданности над истребителем врага. Он вылетал из мертвой зоны видимости астероида, и его радар и система наведения раньше зафиксировали цель. Выпустив три ракеты в юркого, но обреченного противника, штурмовик Скарфа, не останавливаясь, пронесся мимо разваливающегося на части истребителя архов. Подлетая к выходу, на радаре он увидел мельтешение меток сигнатур кораблей, два последних пилота его звена бились против семи легких истребителей противника.
У архов был больший и более мощный боезапас, защищенность и прочность конструкции, но машины людей очень сильно теряли в скорости и маневренности в сравнении с истребителями архов. Шанс повоевать и, возможно, победить был, но нужно было сообщить на базу о пробравшихся сюда архах. Поэтому оставив бой в стороне, Скарф постарался прорваться мимо крайних кораблей, но за ним увязалась пара мошек, которые не хотели отставать. Эти мошки чувствительно кусались, щит корабля пару раз фиксировал попадания и уменьшения мощности. Скарф вырвался за линию боя, но связи с базой все еще не было. Глушилка, похоже, была не только на рейдере, но существовала и мобильная установка у одного из преследователей.
Судя по поведению архов, так оно и было. Они не пытались его сбить, а только не давали ему уйти вперед, обогнав и перекрыв выход из прохода.
Нужно было срочно что-то придумывать, парни продержатся не больше минуты, пока не подойдут зомбированные. Тогда восемь разнородных кораблей противника их просто задавят по одному, взяв в коробочку.
Наговорив сообщение о том, что в астероидном поле скрывается рейдер архов с минимум двумя звеньями прикрытия и очень сильным ментантом или менталистом на борту, Скарф подготовил инфопакет, который должен уйти в эфир сразу, как появится связь с базой. После этого он снова попытался прорваться к выходу, но его опять откинули назад, чуть снизив заряд щита.
«На полноценный прорыв энергии щита уже не хватает», – подумал Скарф отлетев от противника немного назад. Отскочив еще больше в глубь прохода, он слева от себя увидел небольшое ответвление, по которому можно было проскочить, судя по трехмерной карте, сгенерированной искином истребителя, прямиком в центр минного поля. Это была верная смерть, но хвост, в виде увязавшихся за ним легких истребителей архов, мины отцепят, а его щит даст возможность продержаться еще несколько нужных мгновений для пересылки пакета на базу. А то, что архи его не выпустят и рванут вслед за ним, Скарф был уверен. Его спасение – это провал их непонятной миссии, и поэтому они будут его преследовать до последнего своего истребителя. Пойдут за ним даже в минное поле, так как они были отличными солдатами и выполняли поставленный приказ всегда и везде. А здесь он был ясен без слов, не дать сообщить на базу об их присутствии в системе.
Но другого выхода Скарф не видел.
«Решено, лечу туда. Главное протиснуться в этот крысиный ход и не застрять в нем», – подумал старлей.
На экране радара к этому времени померкла сигнатура Четвертого, Третий еще крутился как мог и бился один с восьмью кораблями противника, этим он дал возможность Скарфу уйти этой тропкой среди астероидов.
– Спасибо, парни, – прошептал лейтенант, – не беспокойтесь, скоро мы с вами встретимся.
Он включил форсаж и, не обращая внимания на предупреждения искина об опасности использования больших скоростей в таком узком проходе, полетел прямо к минному полю. Его план очень быстро разгадали, но он и не надеялся, что архи не поймут, в чем дело. В проход между астероидами устремились все легкие истребители, что очень обрадовало Скарфа. У «Трешки» появился шанс уйти, если он сможет оторваться от трех зомбированных кораблей. Поэтому он пожелал ему удачи.
«Пусть тебе повезет и хоть один из нас выживет», – подумал лейтенант.
Проход был очень узким, сзади на него наседали быстрые истребители архов, он не мог воевать со всеми, но от него этого и не требовалось, ему нужно было прожить только на пару мгновений больше, чем его врагам. А поэтому, чтобы сохранить энергию щита, он его полностью выключил. От брони на минном поле будет мало пользы, мины прожигают ее на раз, а вот энергощит их заряд держит, значит, его нужно сохранить. Обвес и вооружение сейчас были бесполезны. Все ракеты и мины он уже сбросил, даже одного противника сбил, вернее, отбросил его на один из астероидов. А сам прорывался к минному полю.
Так он и летел, вертясь как на сковородке, хотя почему как, он на ней и был. Искин верещал о критических повреждениях дюз и задней полусферы кормы, порывался сам врубить щит для сохранения жизни пилота, но Скарф его вовремя тормозил.
И вот он – миг правды, последний астероид, а за ним поле мин, километры объема, заполненные этой настороженной смертью.
Это были мины-ловушки ракетного типа. Они не реагировали на корабли, помеченные как дружественные. Правда, могли сработать от неосторожного касания корпуса истребителя о мину, поэтому путь среди них придется выбирать с ювелирной точностью. Но если в зону внимания мины попадал корабль предположительного противника и не генерировал сигнала «свой», мина решала, что он вражеский, фиксировала его в системе наведения и помечала маркером, который передавала десяти ближайшим к объекту товаркам. Сама при этом на форсаже, превышающем скорость любого корабля в пять-десять раз, направлялась к цели. Мины, получившие маркер, также проводили процедуру идентификации корабля, но уже в ускоренном варианте, проверив его наличие, они передавали маркер далее, а сами летели в направлении корабля противника. И со скоростью цепной реакции на жертву этой ловушки обрушивался шквал огня. Мины совмещали несколько типов боезаряда – гравитационные, плазменные, кинетические (ударные) и электромагнитные. Поэтому их пытались равномерно распределять при рассеивании. Вследствие этого вражеский корабль подвергался обстрелу, направленному на различные уровни его защиты. Его защиту продавливали, проминали, прожигали, пытались отключить и перегрузить.
Этому помогала и умная начинка мин. Все они были оснащены небольшим искином, который мог проводить простой анализ ситуации, отслеживание цели, выявлять наличие у нее щитов, заградительной артиллерии, средств электронной защиты, применения форсированного ускорения или гиперпрыжка самой миной, если у нее была такая возможность. Или, например, вызывать к кораблю противника, после первого боестолкновения, тип мин с боезапасом, наиболее подходящим для его уничтожения. Это было очень грозное оружие, особенно если его использовать с умом. И сейчас эта мощь была в нескольких десятках метров от него.