— Антон, ты? — Максимов привычно посмотрел по сторонам.
Узкая улочка, накрытая ветвями разросшихся тополей, была пустой.
— А кому ещё тут быть! — ответили в трубке.
— Я ничего не купил.
— Ясно.
В трубке запиликали короткие гудки.
С этой минуты, получив сигнал тревоги, двенадцать человек из группы прикрытия Юрки начнут покидать город. Так же незаметно, как и вошли в него месяц назад.
Максимов нажал на рычаг. Набрал номер, который выболтал седой. Дожидаясь соединения, машинально пальцем на стекле вывел стрелообразную руну.[6]
Опять тот же глумливый голосок девицы. Щелчок.
Оперативная обстановка
Контроль телефонных переговоров
Абонент «А» — 242-0909, номер закреплён за Московским управлением СГБ
Абонент «Б» — 745-5683, таксофон № 224569, ул. Сенной сторожки
«А» — Слушаю вас.
«Б» — Майора Рожухина.
«А» — Кто его спрашивает?
«Б» — Я говорю с Рожухиным? Если нет, передайте ему трубку. Это информация касается только его. Лично.
«А» — Хорошо, допустим, я — Рожухин. От кого вы узнали этот номер? Говорите, иначе я положу трубку.
«Б» — Позывной «Соловей».
(пауза — 8 сек.)
«А» — Я слушаю вас.
«Б» — Для тебя посылка от Соловья.
«А» — Н-да? И когда я её могу получить?
«Б» — Ты уже её получил.
«А» — Не понял?
«Б» — Вспомни акцию у Выселок. Тогда я не промахнулся. А сейчас — мажь лоб зелёнкой, сука, и заказывай себе отходняк «ре минор».
«А» — Спасибо, что предупредил!
Максимов бросил трубку. Пробежал к остановке, успел сесть в отходящий автобус. На этом перекрёстке они расходились по четырём направлениям, «наружка», даже если успела среагировать, сотрёт ноги по пояс, пока зацепит след.
Оперативная обстановка
Контроль телефонных переговоров
Абонент «А» — 19-114, номер закреплён за отделом «Т», кабинет 114.
Абонент «Б» — 22-221, узел связи Московского управления СГБ
«Б» — Узел связи, оператор Доронина. Слушаю вас.
«А» — «Полтава». Майор Рожухин. Откуда сейчас был звонок на мой городской.
«Б» — Назовите номер.
«А» — 242-0909.
«Б» — Секундочку… Таксофон на улице Сенной сторожки, дом три. Там, кстати, трубку плохо положили. Идут короткие гудки.
«А» — Вот такой у нас некультурный народ, барышня! Спасибо.
Преторианцы
Дмитрий бросил трубку. Откинулся в кресле, закинув ноги на стол.
Позу эту полюбил с детства. Мать гоняла, жена гоняла, пока, стерва, не ушла к другому. А он любил думать именно так, закинув повыше ноги. Зато до сих пор не было варикозных змеек на ногах. Несколько раз его заставали врасплох подчинённые, и за ним плотно приклеилась кличка «Ковбой». Лично он в ней усматривал намёк на авантюрность и лихость раскручиваемых им операций.
В кабинет он ни с кем не делил. В вечно перенаселённом здании Управления это было привилегией. Большинство ютилось по четверо, а то и по шестеро в кабинетиках, за тесноту прозванных «шанхайчиками». Отдельный кабинет полагался только начальникам отделений. Но Дмитрий сумел убедить своего шефа, что на своей должности начотдела он пашет за троих, включая самого полковника Губанова. Шеф спорить не стал.
Дмитрий потянул к губам сигарету. Спохватившись, отбросил. Белый цилиндрик покатился по полированной столешнице. Замер на самом краю.
«Кто играет?» — спросил себя Дмитрий.
Вариантов ответов было столько, что не хватит листа бумаги, чтобы записать. А для просчёта возможных вариантов развития событий потребовался бы мощный компьютер.
Ретроспектива
(15 км. юго-восточнее д. Выселки)
Преторианцы
Дмитрий потребовал, чтобы его отвезли к месту обнаружения трупа.
Поездка на БТРе никакого удовольствия не доставила. Спецназовцы глядели разъярёнными волкодавами, которым так и не дали команду «фас». Шутить с ними, видевшими, штабеля «груза-200» у кромки лётного поля, было просто небезопасно. Нравы у «волкодавов» были особые. Запросто могли подвесить на ремень гранату со снятой чекой. Свидетелей не будет, все свои, тридцать раз кровью мазанные. Так и скажут, сам лох подорвался.
В полумраке десантного отсека царило тягостное молчание. Только надсадно выли движки, да клацала коробка скоростей. То и дело Дмитрий ощущал на себе тяжёлые взгляды хмурых парней. Для них он был «шишкой из Москвы».
Хорошо, что ехать пришлось недолго.
Спрыгнув с брони, Дмитрий осмотрелся. Едва видимая грунтовка, вынырнув из леса, петлёй уходила в урочище. Тёмная кромка дальнего леса клином врезалась в пустошь.
«Метров шестьсот, не меньше», — прикинул расстояние Дмитрий.
Группа без команды рассыпалась в круг. Люди в камуфляже просто растворились в высокой траве.
— Лихо! — сказал Дмитрий оставшемуся рядом с ним командиру взвода.
Взводный никак на комплимент не отреагировал. Трижды свистнул.
Из травы у дуба, на метров двадцать выступившего за край опушки, поднялся человек в камуфляже, махнул рукой.
— Вон там твой трупешник.
— Они, что, его из лесу выволокли?!
Взводный скрипнул зубами.
— Не первый год замужем. Где нашли, там и оставили. И ещё следы прочесали.
Он подтолкнул Дмитрия вперёд.
Труп лежал лицом вниз. Руки связаны за спиной особым способом: тонкая бечёвка в несколько витков стянула большие пальцы, не вытянуть, не разорвать. Свободный конец бечёвки петлёй захлестнут вокруг правой стопы.
Стороживший труп постовой сразу предупредил:
— Мы его чуток потормошили. Ну, на предмет «сюрприза». Потом в исходное вернули. Так что, фоткайте смело. Всё, как в аптеке.
— Обойдёмся без формальностей.
Дмитрий сам перевернул труп лицом вверх. Кожа уже налилась трупной синевой, от сухой травы остались глубокие морщины.
— Это мой человек, — глухо произнёс Дмитрий.
Взводный пробормотал что-то невнятное.
— Ножом.
На груди у трупа слизко блестело буро-красное пятно.
Дмитрий прощупал воротник куртки убитого. Достал нож, вспорол шов. Вынул тонкий цилиндрик папиросной бумаги. Раскатал на ладони.
На листке угловатыми значками были написаны несколько строчек.
— Всё ясно.
Дмитрий выпрямился.
— Осмотрели здесь всё вокруг, да?
Постовой кивнул.
— Шёл оттуда. — Он указал вправо. — Держался опушки. А здесь его перехватили. Натоптал один человек.
— И куда ушёл?
Постовой пожал плечами.
— Хрен его знает. Петлю сделал, как заяц. След в овраг сбросил. И пропал. — Он указал за спину Дмитрию. — Ребята вдвоём туда пошли. Скоро должны вернуться. Мысль есть, что он по растяжкам на деревьях уходил. Хотят проверить.
— Такое возможно? — обратился Дмитрий к взводному.
— Ну как сказать… Сам не пробовал, но слышал про такое. Конец с грузом или крюком на ветку, второй особым узлом на своей завязать, шлейф за собой пронести. Прошёл, дёрнул за шлейф, развязал узел — и по новой. — Он сплюнул. — Геморрой одним словом. Китайский диверсант какой-то, бля.
Дмитрий отошёл от трупа. Прижался спиной к стволу дуба. Отстегнул с ремня фляжку. Свернул пробку.
— Мужики, давай моего помянем. И ваших.
Взводный с бойцом переглянулись.
— Коньяк, небось? — с недоверием спросил взводный.
— Спирт.
— Начинай, — сказал взводный.
Он сделал шаг к Дмитрию.
Рожухин выдохнул, прижал фляжку к губам и закинул голову.
Пуля врезалась в ствол в десяти сантиметрах от щеки.
Взводный взревел, распластался в прыжке и сшиб Дмитрия на землю.
В полной тишине они ждали новой пули. Ровно секунду.
Стальной трещоткой зашёлся автомат. Три короткие очереди ушли в сторону опушки.
Следом за ними с воем пошли те, что выплюнули автоматы группы прикрытия. С небольшим опозданием ожил башенный ПКТ. Наводчик длинной очередью прошёлся по опушке. Даже издалека было видно, как пули секут густой подлесок.
— Метил бы в грудак, тебе бы — полный звездец, — жарко выдохнул в ухо Дмитрию взводный.
И вдруг зашёлся хриплым нервным смехом.
Дмитрий стряхнул с себя его лапы. Перевернулся, лёг лицом к урочищу.
Взводный рявкнул на бойцов. Стрельба сразу же стихла.
— С такой дальности… — Дмитрий провёл ладонью по оцарапанной щепками щеке.
— Мужик, ему по болту дальность. Снайпер тем и отличается от нас, убогих, что куда целит, туда и попадает.
Он пошарил в траве. Протянул Дмитрию фляжку оглушительно пахнущую пролитым спиртом.
— Прими на душу, пока страх не пришёл.
Дмитрий, не морщась, хлебнул спиртягу. Выдохнул в рукав. Передал фляжку взводному.
— Как считаешь, он ушёл?
Взводный набрал в рот спирт, рисуясь, сначала прополоскал им рот, потом сглотнул. Разлепил в улыбке губы.
— Бухгалтерия считает, а я чую.
— Ни у что ты чуешь?
— Чую, что труп он как приманку положил.
— Ха, мудрая мысль. И ещё что ты чуешь?
— Чую, что ему был нужен кто-то круче, чем мои бойцы. Уж их-то он мог здесь положить штабелем ещё пару часов назад.
— А меня почему не снял?
— Счас затравим, спросишь. Ты с нами, или как?
Дмитрий принял из руки взводного фляжку, пригоршней спирта протёр пораненную щеку. Морщась от жгучей боли, оглянулся на дерево. На чёрном стволе отчётливо виднелась белая полоска там, где пуля высекла щепку.
— С вами, само собой.
— Тады — отползай.
Взводный сделал знак бойцу: «Остаёшься, веди наблюдение». Шурша травой, пополз к плотной стене подлеска.
На его место сразу же плюхнулся боец. Удобно расположился в ложбинке между корнями дуба.