В беседах в узком кругу не скрывается, что от России нужны не просто природные ресурсы, а сама территория, предназначенная для заселения западными колонистами. Можно не сомневаться, учитывая этнопсихологию западноевропейцев, что в России повториться история освоения Американского континента.
В качестве идеологического обеспечения колонизации используется тезисы Марка Дерье — «Евразия — естественная среда обитания европеоидов», «Белая раса должна вернуться на свою прародину», «Новая Атлантида — это Алтай».
К числу факторов, способствующих колонизации относят:
— стабилизацию ситуации в России, достигнутую методами неприкрытого авторитаризма;
— откат к феодально-олигархической социальной формации, с незначительными элементами капиталистической олигархии;
— компрадорские настроения элиты, её низкий профессиональный и этический уровень, исключающий адекватное исполнение функций социального управления;
— предельный износ человеческого материала: снижение энергетического потенциала организма, мифологизация сознания (примат подсознания над сознанием), повышающая внушаемость, люмпенизация и катастрофическая техническая безграмотность с точки зрения норм XXI века.
— национальные вооружённые силы ввиду технического отставания и морального разложения не в состоянии противостоять высокотехнологическим средствам ведения войны, а их задействование в карательных операциях на собственной территории практически исключает массовую поддержу населением военного противодействия колонизации;
— существующее в настоящее время вооружённое противостояние олигархическому режиму не имеет общей идеологической и управленческой базы, разрозненно и слабо вооружено, по мнению экспертов, напрямую или опосредствованно инспирировано и манипулируется спецслужбами; в качестве серьёзной угрозы для программы «Исход» рассматриваться не может, по расчётам экспертов, снижение активности ниже критического уровня может быть достигнуто широкомасштабными высокотехнологическими средствами ведения контрпартизанских операций за один год, учитывая естественное снижение активности в осенне-зимний период.
По мнению западных аналитиков, Россия представляет собой «цивилизацию ацтеков на кануне прихода Кортеса».
Обращаю внимание, что японская экономка (наиболее подверженная катастрофическим ударам стихии) заблаговременно переброшена на континентальные рынки США и Юго-Восточной Азии. По негласному соглашению конспиративных кругов для экстренной эвакуации населения Японских островов определены районы на территории США, Вьетнама и Австралии. Рассматривается вопрос об эскалации «принуждения России» к передачи для освоения японской ветви западной цивилизации районов Приморья и Сахалина.
Нарастающая операция по инфильтрации китайской цивилизации в Западную Сибирь в настоящий момент заблокирована ввиду угрозы создания Китаем оси развития «север-юг» в континентальном масштабе (по аналогии с созданной осью США — Латинская Америка). Создание подобной оси приведёт к полному выходу Китая из системы договорённостей, достигнутых глобалистскими конспиративными кругами в рамках программы «Исход».
Нагнетание идеологического «шума» вокруг попыток создания исламского глобального объединения «Халистан» имеет под собой окончательное решение локализовать исламскую цивилизацию в её нынешнем состоянии, лишив доступа к альтернативным видам энергии и энергосберегающим, высокоэффективным, низкозатратным технологиям. В результате чего исламисты окажутся обречёнными на традиционно низкий технологически уровень жизни и полную зависимость в жизнеобеспечении: пища, лекарства от Запада.
В планах основных фигурантов программы «Исход» Россия рассматривается исключительно в двух ипостасях: либо театр военных действий с Китаем, либо зона прямой колонизации Западной цивилизации.
К. А. Артемьев
Артемьев всё просчитал, но сознательно тянул время. Он давно выучился скреплять наиболее конфиденциальные сделки обменом понимающих взглядов. Контракты на бумаге существуют лишь для дураков, был уверен Артемьев. Хоть высеки их на камне, партнёр всегда может наплевать и растереть, если нет кровного интереса. А интерес виден по глазам. Как и готовность быть в деле до конца. Сейчас Старостин выманивал его, до предела затянув паузу.
«Э, старая бестия, на такие подлянки я уже не ловлюсь! Тоже мне, нашёл мальчика для порки, — подумал Артемьев. — Лучше с глупым видом играть в молчанку, чем дать себя повязать словом. Сколько на Руси за слово голов порубили! Дело поддаётся анализу, всегда есть шанс переиграть его под себя, над делом мудрят, раскладывают по полочкам, гадают да выгадывают. За дело впопыхах головы не рубят. Дельная голова всегда в цене. А трепливые языки рубят вместе с глупой башкой. Лучше я делом повяжусь, чем ляпнув, не подумав или под нажимом, век под топором ходить!»
— О чём задумался, детина? — первым нарушил молчание Старостин.
— О слове и деле, Иван Иванович. В контексте российской истории. Почему за дело миловали, а за слово сразу голову рубили? Потому что народ русский весьма до красного слова охоч. Хмелеет от него, как от водки. Наслушавшись слов подмётных, смуту в государстве учудить норовит. По глупости и темноте в слово верим, словом себя подстёгиваем и за слово души губим.
Артемьев посмотрел ему в глаза.
«Ох, и не прост ты, Кирюша, ох, не прост! Таким ты мне и нужен. Довериться и отпустить, а потом клясть себя? Был бы дурак, тарахтел бы, как банка с гайками. Молчит, шельма, и правильно делает. В конце концов, должен отдавать себе отчёт, что первым же пунктом в моём завещании будет найти и открутить его умную голову. Если сгорим, мне уже никого и ничего жалко не будет».
— Об этом на досуге подумаешь.
Старостин встал, прошёл к столу, заставленному разноцветными телефонами. Ткнул клавишу селектора.
— Слушаю вас, Иван Иванович! — моментально отозвался женский голос.
— И правильно делаешь, Лидия Николаевна. Где Кочубей?
— Был в приёмной, но пять минут назад вышел, Иван Иванович. Сказал, будет работать в вашем кабинете.
— Спасибо. — Старостин нажал другую клавишу, искоса посмотрел на закурившего Артемьева. — Кочубей, Хорош хозяйский кабинет обживать, ещё успеешь, когда меня со свету сживут. Садись в лифт и давай сюда. Срочно!
— Понял. Уже иду.
Старостин вернулся в кресло.
— Времени мало, Кирилл. Да не напрягайся ты, Кочубею можно доверять! — Он заметил, как подобрался Артемьев, услышав звук остановившегося лифта. — Сюда иди, Кочубей! — крикнул в соседнюю комнату Старостин. — Не могу же я всё один тащить.
— Я понимаю, Иван Иванович.
Артемьев небрежно кивнул вошедшему Кочубею.
— Садись за стол, усатый. Готовься писать. А мы тут ещё парой слов перебросимся. На дорожку. Когда можешь вылететь?
— Мой самолёт в Чкаловском. Готовность к вылету в течение часа.
— Ага. Позвони отсюда, пусть греют движки. Теперь ты. — Он ткнул толстым пальцем в сторону притихшего за рабочим столом Кочубея. — Пиши. Срочный сбор в Москве. Повод — панихида по Карнаухову. Явка обязательна. Контрольное время — 10.30 по Москве. Распиши и размусоль, как ты умеешь, проводишь Кирилла, и рывком к шифровальщикам. Понял меня?
— Понял. — Кочубей заметно побледнел.
— Дальше. Свяжись с Останкино, пусть Большаков …
— Он болен, Иван Иванович. Замещает его Панкович, — скороговоркой вставил Кочубей.
Старостин нахмурился.
— А этот как там оказался? Панкович, Панкович… Что-то я его не помню такого. Доверять можно?
— Человек Филатова. Родственная связь Дорониной, из комитета по средствам массовой информации, — сходу выдал справку Кочубей. — Лучше я позвоню Большакову, он даст команду Панковичу.
— Лады. Дело твоё, но чтобы с утра они талдычили по всем каналам, про слёт Движения. Намекни, что в двенадцать ноль ноль Председатель Совета национальной безопасности и лидер движения «Родина» выступит с важным заявлением.
Кочубей что-то быстро черкнул в блокноте.
— Они же обязательно спросят, что за заявление, Иван Иванович. Да и наши начнут интересоваться.
— Всех интересующихся бери «на карандаш».
— Само собой. А тема?
Старостин засопел.
— О введении в России обязательной педерастии, твою мать! — рявкнул он.
Карандаш в руке Кочубея дрогнул.
— Ну хотя бы «дезу», Иван Иванович… — протянул он.
— Придумай что-нибудь сам. Я так складно врать не умею.
Артемьев тихонько хмыкнул, послав Старостину взгляд, полный иронии.
Кочубей погрыз кончик карандаша.
— Есть идейка… Объявим, что мы бросим «львят» на восстановление Питера? Патриотический порыв молодёжи по спасению достояния нации, а? Пусть дерьмо после наводнения поразгребают, воду из подвалов вёдрами потаскают. Идёт?
Старостин, подумав, кивнул.
— Умеешь, когда хочешь… Дай команду все батальоны «Львов» перевести на казарменное положение. Сегодня же! Всё понял? — Он перевёл взгляд на Артемьева. — У тебя есть вопросы?
— Нет. — «Повязал-таки, сука! При свидетеле повязал! Очень хорошо, мне теперь терять нечего». — Одно хочу уточнить, Иван Иванович. По нашей игре.
— Да? — Старостин заворочался в кресле, приподнялся, давая понять, что основное сказано.
— Если информация, которую я передам нашим друзьям, скажем так, не подтвердится… Будем до конца реалистами, возможны любые неожиданности, да? Меня раздавят, так и знайте. Но раздавят и Движение. Мы заплатим за срыв большой игры всё до последнего цента. О наших заграничных вкладах они знают практически всё. Прошу это учитывать.
— К чему ты клонишь, я не пойму? — насторожился Старостин.
— Вы должны отдать себе отчёт, чтобы ни произошло после моего отлёта и до двенадцати часов завтра, кто бы не появился на экране телевизора, он обязан повторить слово в слово наши обязательства. Фактически это будет означать конец «русского долга». Биржа рухнет в одну секунду. Наши друзья начнут атаку. Поймите, эта операция во многом определит вектор развития на ближайшее столетие.