Собрание картин поразило даже Ивана. Чуть ли не час он простоял у «Последнего дня Помпеи» Брюллова, а потом у «Девятого вала» Айвазовского. Проведя рядом с последней минут десять, он сообщил, что быть моряком он точно не хочет.
А вообще-то чуть ли не весь Санкт-Петербург стремится в музей в эти дни, чтобы увидеть красоту мира, которая нас окружает. Еще более всех поражает и вдохновляет тот факт, что он, этот мир, был увиден и запечатлен на нашей земле талантом тех, кто живет с нами здесь и сейчас. После этого прочитал в «Ведомостях», что рядом с Русским музеем вскоре откроют Этнографический музей. Думаю, там также будет немало удивительных вещей, и надеюсь, еще представится возможность его посетить.
– Постойте, так ведь эти ж музеи до сих пор стоят в Санкт-Петербурге, – опять удивился Пузел.
– И мы запросто можем их все посетить! – наставительно пояснила Синица.
– Ну, запросто, не запросто… – произнес Мишка.
– Но, в принципе, это возможно, – подтвердил Перов.
– И увидеть те же самые картины, о которых здесь пишут? – чуть недоверчиво произнес Солнце.
– И это не проблема! – аккуратно произнесла Вера и чуть вздернула подбородок.
А уже вчера на Северном катке Каменноостровского велодрома члены нашего спортивного кружка провели первое открытое состязание по игре в хоккей с мячом.
Это был приятный, одновременно морозный и в то же время весенний солнечный день. Помню воодушевление, которое мы испытали тогда. У каждого из нас было чувство, что мы стоим у истоков еще одного нового интересного дела, плоды которого могут принести радость и помочь изменить мир вокруг нас. Нас переполняла энергия юношеского задора, которая придавала веру в свои силы и влекла выйти на поле.
Матч прошел ярко и увлекательно. Хотя поначалу далеко не все из собравшихся понимали, что происходит на поле. Как писал «Петербургский листок», игра представляет нечто среднее между футболом и поло с той лишь разницей, что в футболе действуют ногами, а в поло гоняют шар молотками.
На самом деле все было гораздо проще. В каждой из команд было по семь игроков. Белые сражались против черных, и черные взяли верх со счетом 5:4. «Эта игра гораздо занимательнее и оживленнее, нежели футбол и поло, и в то же время менее опасна для здоровья спортсменов», – заключил корреспондент столичной газеты.
На мой взгляд, одним из достоинств произошедшего стал тот факт, что участники матча договорились об общих правилах и ни у кого они не вызывали споров. Это чрезвычайно важно, когда все играют и живут по общим принятым нормам.
На фоне этих событий в который раз думаю, как прекрасно чувствовать жизнь в эпоху великих открытий и достижений! Как это важно – быть причастным к тому, чтобы они воплощались в жизнь!
– Ну это же вообще! – пораженно выпалил Пузел, и весь класс был с ним согласен.
А потом полезли в интернет.
Учитель набрал на компьютере дату: 8 марта 1898 года. Следом за ней на мониторе появился нечеткий фотографический снимок из старой газеты. Дети с энтузиазмом обступили Три Пэ и пытались хоть что-то понять в том, что видели на экране.
А там весьма чинные мужчины в элегантных пиджаках и брюках с гетрами, в кепках и с лихо закрученными усами, с прямыми спинами и открытым взглядом, улыбаясь, опирались на уже знакомые детям загнутые клюшки и смотрели из далекого XIX века. И выглядело все это на фотографиях очень чинно и элегантно.
– Тогда и прошел первый официальный матч в нашей стране по разработанным и принятым всеми правилам русского хоккея… Какие хорошие лица, – задумчиво произнес Перов, внимательно разглядывая старую фотографию.
– А у нас что? Плохие? – изумился Пузел.
– Зависит от нас, – не отрывая взгляд от монитора, ответил учитель.
– Вот интересно: как же это им в голову пришло вот так собраться и сыграть первый раз в этот самый хоккей? – произнес из-за спины учителя Петя.
– А еще придумать правила, залить лед, поставить ворота и встать на коньки, – дополнил учитель.
– Да, и это круто! – с уважением решили праправнуки прародителей русского хоккея.
И тут у Пети появился ещё один повод мечтать, ведь мечтать – это для него обычное дело. Он смотрел на старую фотографию, вглядывался в лица людей из совсем другой эпохи и спрашивал себя: «Интересно, о чем мечтали они? Те, кто в то странное время вышел на лед. Ведь никто до них так не делал… И они официально сделали первый шаг, первый удар по воротам».
– Кстати, половина из них скрывала свои имена, – добавил учитель, который продолжал пролистывать страницы в Мировой паутине. – Потому что тогда увлечение спортом казалось обычным людям чем-то странным. Но всё же они верили в то, что делали…
Перов еще раз вернул фотографию на монитор. Подумал, что старый снимок – как взгляд в давно забытую жизнь. На нем люди стояли с прямыми спинами, гордо опираясь на клюшки, точно были какими-то знатными особами. А может, они и были такими. Все как на подбор: крученые усы, точеный профиль и спокойный прямой взгляд. А еще – едва заметная улыбка на лице, от которой почему-то сразу начинаешь испытывать доверие и к этим людям, и ко всему русскому хоккею.
«Неудачники» – команда мечты
Солнце не очень хотел вспоминать об этом, а уж тем более рассказывать друзьям, но минувшим летом была в его жизни одна большая спортивная история. Смотрел он по телевизору чемпионат мира по футболу и так впечатлился атмосферой красивой и честной игры, счастливых, открытых друг другу болельщиков со всего мира, что загорелся желанием пойти в большую, настоящую спортивную секцию. А такие есть только в Москве, ну, может, еще в областном центре.
Поехали они с матерью в Мурманск. Узнать, что можно придумать, да и вообще, чтобы хотя бы просто посмотрели парня – есть ли в нем задатки будущей футбольной звезды.
А в городе народ суетной, все куда-то торопятся. Мальчишку, конечно, посмотрели, но ничего не сказали – и так все понятно: не будет же он каждый день из своей дыры ездить на тренировку по три часа. И это только в одну сторону. А если непогода? Да еще по городу крутиться.
А там еще какая-то мамочка рассказала, что ее сына готовы были взять в интернат в Москву, но с нашими деньгами там делать нечего. Совсем нереально. Там и сына содержать надо, и форму покупать, и много чего еще. И они отказались. И хорошо сделали, потому что потом того, кто обещал, взяли с поличным – выяснилось, что он как раз и обманывал таких простаков из глубинки.
Да и народ в секции Петру не очень понравился. Уж больно серьезный, точно они не мяч пинают для того, чтобы всем было радостно и хорошо, а уже пожинают всю славу спортивного мира. И сразу было видно, что́ тут спорт номер один.
В общем, Петя переживал. Потом, уже когда вернулись, он, конечно, успокоился. Когда тебе чуть больше десяти, с этим проблем, как правило, не бывает. Переживания и обиды надолго в душе не застревают. Но вывод он все-таки сделал – что в том месте, где он родился, никто никогда не станет Пеле, а мечта эта была из какой-то чужой жизни, не из его.
В общем, так бы и закончилась, толком даже не начавшись, большая спортивная карьера Петра Солнцева. Да только что-то от этой истории у него в сердце осталось. И если в футболе у тебя нет шансов, так ведь это не значит, что не получится в чем-то другом – пусть даже в хоккее с загнутой клюшкой.
Вот и сейчас он вроде занимался чем-то привычным: обедал, делал уроки, что-то читал, – а сам время от времени смотрел на новую клюшку, подходил к ней и крутил в руках.
А уж когда про этот хоккей он прочитал в старинном дневнике, тут все окончательно встало на свои места. В конце концов, спортом можно заниматься для себя, не для больших побед. Тем более что каждый сам определяет их масштаб – большие они или не очень.
Постепенно мысли про русский хоккей так захватили Петю, что не отпускали даже ночью. Дошло до того, что как-то раз он проснулся под утро от странного сна. Петр сел на кровати, посмотрел в потолок и попытался вспомнить то, что увидел, – поймать воспоминания, пока они окончательно не испарились. И как-то так выходило, что в этом сне он был среди тех, кто играл тот самый первый матч на Петроградской в далеком конце девятнадцатого века, про который он прочитал в дневнике. И видел, как вместе со всеми выходил на лед с клюшкой, как лихо скользил на коньках, а мяч хоть и скакал перед ним, но слушался и при бросках летел ровно туда, куда было нужно. А потом, после финала игры, он стоял вместе со всеми перед объективом раритетного фотоаппарата.
– Приснится же такое! – прокомментировал слова друга Пузел, когда тот на перемене рассказал ему про сон. Но потом очень серьезно спросил: – А я там с тобой случайно на лед не выходил?
– Ты знаешь, – не менее серьезно ответил Петя, – я всех разглядеть не успел… Мы же там знаешь как быстро носились!
Но Пузел продолжал внимательно смотреть на друга. Поэтому Петя чуть подумал и осторожно добавил:
– Но сейчас мне кажется, что был там один игрок, очень похожий на тебя.
– Фу! – облегченно выдохнул Мишка. – Я так и думал!
И, успокоенный, взмахнул руками так, словно держал в них клюшку, которой забил в Петином сне пару мячей.
Весть про чемпионат быстро разлетелась по всему поселку. Да здесь и разлетаться особо не надо было. Тут каждого человека знают по имени-отчеству. А в каждой школьной параллели – всего по одному классу, и хорошо еще, если он будет укомплектован больше чем наполовину. Однако следом за радостью, как это обычно бывает, пришли тоска и уныние.
Сидя на старом, видавшем виды причале, шестиклассник Вася Елисеев рассуждал вполне логично. На уроках физкультуры на турнике он висел как сосиска, поэтому любые виды физической активности вызывали у него скепсис. Но он брал этот мир рассудительностью, время от времени поправляя на своем носу очки. Одноклассники слушали его внимательн