...Гвоздь отпустил тело девушки — оно безжизненно упало у его ног, растаяло — и рокочуще отрыгнул. Его камзол, лапищи и небритая рожа явно стали плотнее, материальнее. Как и рукояти пистолей за поясом. А из-под гвоздя, вбитого в лоб, начала сочиться алая кровь.
— Стало быть, что у нас здесь, ребята… — капитан тяжелыми шагами мерял овраг. — Все как обычно: Спящие, искатели приключений на свои задницы; и жалкие мугрибские крысы, алчущие сокровищ и славы истинных джентльменов удачи! Ну что же… быть может, я дам этим ублюдкам шанс!
Гвоздь щелкнул пальцами и золото, как при обратной перемотке пленки, сначала медленно, а потом все быстрее потекло вверх — снова под корни дерева, в яму. Золотые и серебряные монеты выскакивали из жухлой травы и со звоном летели друг к другу, сливаясь в единый поток, а затем исчезали в темном провале. Комья земли с глухим звуком тоже прыгнули вверх и залепили отверстие. Последним, повинуясь отдельному жесту Гвоздя (призрак даже поморщился, будто бы от натуги), с земли поднялся тяжелый валун, выколупанный Гасаном. Подлетел и, ухнув, запечатал пролом.
На месте осталось лежать изломанное тело капитана Хызыра.
— Ну-ка, кто тут у нас? — ласково пробормотал Гвоздь, оглядывая побоище. — Клянусь преисподней! Гроза южных морей! Капитан… О-о-о! Капитан галеры “Улыбка Грима”, сам легендарный Хызыр!! А тут… м-м-м! Гасан ибн Гасан, шаман стихий! Вака Безъязыкий! Амра из Кимрии! Тертый Бурдюк! Знать бы еще, кто вы такие, уроды…
Между тем из тела Хызыра поднялся призрак. Бывший капитан “Грима” растерянно оглядывался по сторонам, сжимая рукоять ятагана, и во взгляде его читалась непонятная робость перед Гвоздем.
— Так заканчивают все искатели моих сокровищ, — благодушно сообщил ему Гвоздь. — Неприкаянными и сирыми душами, пришедшими в никуда. И всем я даю один и тот же выбор.
Он наклонился, так что шляпка гвоздя, торчащего из его лба, почти уперлась Хызыру в лоб — промеж пеньков спиленных рогов.
— Страшишься беспамятства, капитан? Кануть во мрак, забыть себя окончательно?.. — Гвоздь поднес к носу Хызыра какую-то жухлую былинку, а потом растер ее пальцами и сдул с ладони. — Чувствуешь, как оно будет, а? Великое Ничто — ждет…
...Хызыра и впрямь трясло. Странно, ведь тоже лихой боевой капитан, а так скис! Или это заскриптованная реакция?
А тем временем еще один призрак восстал из тела Гасана. Один поднялся из-под стенки оврага, где сломанной куклой валялся Вака. Еще один притянулся из зарослей, где остался лежать Бурдюк.
— К чему спрашиваешь? — с трудом выговорил Хызыр.
— Предлагаю: служба в моей команде, — плотоядно ухмыльнулся капитан Гвоздь. — Остаешься в статусе призрака. Начинаешь матросом, не обессудь! За пару сотен лет выслужишься и станешь помощником, если достоин… Ну и если корабли заходить будут. А я не обижу, — теперь он обращался ко всем.
Но призрак Хызыра будто бы истончался, тек на ветру, которого не было здесь, в овраге.
— Скучно тут у тебя, Гвоздь, — донеслось от него словно издалека. — Редко заходят ведь…
— Зато регулярно! — рыкнул старый пират. — И Спящие, и Неспящие приплывают… А главное — остаешься собой. Учишься, развиваешься. Есть у меня один план… когда сил подкопим...
...Что он несет, какое к черту развитие?
— А иначе — полное обнуление, сам понимаешь. Загрузят тебя, капитан, в официанта, который только пиво подливать и умеет. Или в портовую шлюху. Или вообще в кролика, которые малых Спящих встречают из яслей. А-ха-ха-ха! Решай…
Я едва не сел от изумления. Это, выходит, два искина беседуют? Причем — не замечая меня, поэтому выпадают, так сказать, в метагейм. Хотя для них это — единая и единственная реальность, видимо…
Между тем Бурдюк качнулся в сторону капитана Гвоздя, делая почтительный жест. Вака шагнул следом.
— Верно решили! — хрипло расхохотался Гвоздь. — Поступаете под мое управление…
Он двумя пальцами стер кровь со лба и, не глядя, мазнул новых членов команды. Синхронно вздрогнув, оба влились в толпу других призраков, ожидавших их.
— Извини, Гвоздь, — Хызыр уже почти что развоплотился. — Стар я под кем-то ходить. Лучше как-нибудь кроликом… Слыхал я и про иных кроликов, не самых обычных…
— Ну и дурак, — плюнул Гвоздь. — А ты… как тебя… Гасан?
...Кажется, старый шаман тоже отнюдь не горел желанием служить Гвоздю. Сконцентрировавшись так, что морщины явственно избороздили призрачное чело, Гасан сохранял контроль над плотностью своего духа, полуприкрыв единственный глаз и что-то беззвучно шепча.
— Ты мне это брось! — рявкнул Гвоздь. — На этом острове только один квест про призраков — и он мой! Либо ко мне — либо на обнуление!
Он попытался схватить Гасана за плечи, но не успел. Силуэт одноногого старика стал снизу вверх скручиваться из трехмерной фигуры в жгут, потом в нить, но не рассеялся, как силуэт капитана Хызыра, а втянулся в большой золотой перстень с алым камнем, красовавшийся на мертвой руке старика.
Гвоздь разразился проклятиями и попытался пнуть тело шамана, но не преуспел. Теперь оно было вне его досягаемости.
— Ладно… — пробормотал призрак. — Ла-а-адно, разберемся с тобой…
Он шумно втянул носом воздух.
— Так! На острове есть еще гости! Сначала — Неспящие... Неподалеку забился под куст и дрожит матрос из команды этого дурня Хызыра, зовут Грибо. Если его не сожрут хищники и душонка не успеет рассеяться по ветру — то он наш. Дик! Притащи-ка его ко мне! …А-а! Если идти на юг, найдем еще одну душу, нуждающуюся в утешении! Некто Азиз, стрелок… Он нам будет полезен! Увы, еще один дух уже отправился прямиком в Ничто…
Гвоздь рыкнул, раздувая ноздри.
— Ага! На южном берегу пара шлюпок! Отменно… А в море еще и корабль! Не вижу, кто там… А вот шлюпки охраняет пьяный матрос… Хотя погодите-ка… — Гвоздь закатил глаза, как заправский визионер. — Вижу… что возле шлюпок прямо сейчас идет добрая драка! На матроса напал еще один Спящий! А всего Спящих там двое… Вилли и Дью! Мои мальчики, отправляйтесь-ка к этим лоханям да наведите порядок к моему приходу…
Два самых зловещих пирата из команды Гвоздя, не говоря ни слова, исчезли.
— М-м-м… — капитан сфокусировал свои буркалы и внимательно осмотрелся. В какой-то момент, я четко это почувствовал, его взор уперся прямо в меня, задержался, а потом переполз на Лухраспа. Я хорошо помню классику, поэтому не взглянул на него в ответ, заставляя себя таращиться только под ноги. Лухрасп судя по всему, тоже.
— Это не всё, — хрипло пробормотал Гвоздь. — Не всё и не все... Что-то я упускаю… и не одно… не одно… что-то не так...
Он носился по поляне как огромный мастиф, бормотал что-то, хватал землю в горсть и пробовал на язык, втягивал носом воздух.
— Нашел! — наконец заорал Гвоздь, резко остановившись прямо напротив меня. Это было настолько страшно, что я поднял взгляд.
Капитан стоял ко мне спиной, приподнявшись на цыпочки, и указывал вверх, куда-то за край оврага.
— Нашел! — в голосе его звучало настоящее ликование. — Вот как они попали на остров! Вот кто привел их! Думал, я тебя не учую?! Зуфир Бен-Ганаш, жалкий предатель, где ты? Ты не поприветствуешь своего капитана?! Зуфир, подай мне рому!!
Он потряс пудовыми кулаками.
— Хэй, парни! — Гвоздь зыркнул на своих матросов, и каждый из них вытянулся в струну. — На этом острове есть кое-кто вам знакомый, кого каждый из вас очень любит! Кому удалось, в отличие от всех вас, однажды от меня скрыться! И кто потом растрепал всему свету, где зарыты МОИ сокровища!! Ищите и найдите мне Бен-Ганаша!!!
На мертвых лицах пиратов отобразилось некоторое оживление, и они проворно полезли вон из оврага в разные стороны.
— Торопитесь! — гремел Гвоздь. — У вас есть только лишь эта ночь, потому что следующей ночью… — он замолк и злобно покосился на дверь в глубине оврага. — Следующей ночью отсюда выйдет твой покровитель, Зуфир, — тихо закончил Гвоздь. — Могущественная тварь, когда-то уничтожившая мою команду. Но до этого времени я до тебя доберусь.
Я стоял в кругу, и меня трясло от избытка адреналина. Время от времени я косился на усача, своего соседа: Лухрасп снова обрел спокойствие и казался совершенно невозмутимым. Я заметил, что шкала его жизни даже чуть-чуть подросла — отдохнул, типа!
Для меня об отдыхе речи не шло. Выносливость опять была на пределе, здоровья тоже оставалось всего ничего. Все факелы догорели, и овраг заливала густая тьма, в которой плавал, ничего не освещая своим мертвенным светом, силуэт призрака.
Уходи! Чего тебе здесь еще надо? Но Гвоздь все не уходил.
Он фыркал и даже постанывал, ворча, что все еще упускает что-то. Наконец, Гвоздь навис над могучей фигурой Амры.
— Не сходится, — громко сказал пират. — Амра из Кимрии… я помню, я успел почувствовать твою смерть. Но твоя душа не восстала… Ты и не жив, и не мертв. Как это могло получиться, если он пока еще заперт в склепе?.. Значит…
Он щелкнул пальцами.
— Здесь есть еще один кровосос! — заревел призрак, повернувшись прямо ко мне. — Бен-Ганаш, крыса, это ты притащил сородича для своего повелителя? Вы мне весь остров хотите тут заселить упырями? Р-размножаться, что ли, решили? Не будет такого!
Он принялся вновь носиться по дну оврага и нюхать воздух, бормоча:
— Раз в три года — это еще куда ни шло… Но если тут кто-то из них постоянно начнет ошиваться — ну нет… Да где же ты, гад этакий, прячешься?..
Я превратился в соляной столп. Перестал дышать, смел все логи и от напряжения опять вогнал себе когти в ладони, да так и не решился разжать кулаки. Повисла гробовая, мертвая тишина.
...В этой тишине и во тьме я скорее почувствовал, чем увидел, как что-то мелкое копошится у моих ног.
— Ты украл у меня монету, — прокурорским голосом констатировал Гвоздь. — Одной не хватает.
Луна выпала из-за туч, и я всмотрелся внимательнее.
Изнутри, на краю моего круга, на ребре стояла маленькая золотая монетка. Она подрагивала и подпрыгивала, стремясь на зов своего хозяина, но не могла выкатиться за проведенную мной черту.