Неудачный персонаж — страница 34 из 67

— Ну если так… — пробормотал разбойник. — Если сам Грим…

— Есть один более насущный вопрос, — я скривился. — Управление кораблем. Так вышло, что дудка боцмана канула на дно вместе с боцманом. У меня тут к мачте привязан дядюшка Грибус, который внушает мне, что может сварить отварчик, чтобы гребцы нас слушались. Но его для этого нужно выпустить пособирать травки. Врет? Есть ли иные пути?

— Есть, — Лухрасп нахмурился, — только долгие. Наказывать бедолаг, приучать слушаться новой дудки. Перед этим — торжественно избрать нового капитана. Они сейчас непослушные, потому что настоящего капитана на судне нет, ты уж прости, упырь. Ежели мы не хотим тут надолго задерживаться, то успокоительный отвар Грибуса — самое верное средство.

— Тогда за ним ты будешь присматривать. Как знающий, чего ожидать.

— Добро, напарник. Капитаном тебя величать прекращу пока, ты не против?

...Я позволил усачу взойти на борт. Подошел к Грибусу, похлопал его по щеке, еще раз воспользовался беднягой как аккумулятором, чтобы поднять выносливость и здоровье.

Дядюшка после повторного сеанса кровопускания сильно сдал: его собственная выносливость просела до дна шкалы. Впрочем, мы как могли отпоили его красным вином: я выяснил, что оно замечательно помогает пострадавшим от упыриных укусов. Но, хотя выносливость Грибуса поднялась выше средней отметки, а щечки порозовели, он продолжал делать вид, что едва волочит ноги. Ушлый дед!

Лухрасп, отвязав Грибуса, спустил его в лодку, я, закутавшись сразу в три плаща, присоединился к ним.

— Племянник твой глупости совершает, — внушал Лухрасп Грибусу, — в одиночку сокровище не перетаскать. Надо объединяться: солнце к закату, вечером, сам знаешь, что начнется на острове. Образумишь его — возьмем вас обоих на борт.

Грибус кивал, но в исподволь брошенном на меня взгляде я увидел затаенную злобу. Впрочем, осуждать его мне было трудно, я бы на его месте тоже расстроился. И ведь про кота ему не объяснишь. Лухрасп взялся за весла, и лодка направилась в сторону острова. Что ж, операция “успеть до темноты” начата.

Держа в поле зрения Грибуса, который рыскал от тропы вправо и влево в поисках нужных трав, мы осторожно продвигались в сторону оврага. Кокон из плащей, покуда я находился в лодке, спасал плохо, но по крайней мере мне не нужно было грести. Так что я скукожился на корме и с грехом пополам дотянул до берега.

Встреча с Амрой прошла не слишком приветливо, но по крайней мере голову мне не оторвали. Ни слова не произнеся и только зыркнув на меня исподлобья, упырь (как и я, замотанный в плащ), прыгнул в лодку и мощными взмахами весел погнал ее в другое место. У камня мы лодку решили не оставлять — на случай, если что-то пойдет не так.

В чаще, в густой сени, мне стало полегче, но восстановленное перед началом похода здоровье уже оказалось просажено до середины, как и выносливость. А вновь “поправляться” за счет Грибуса или Лухраспа было неловко. Ладно, придумаем что-нибудь.

— Какой от тебя толк, если ты даже не можешь помочь мне все это тащить? — наконец раздался из-за поворота тропы противный голос Грибо.

— Я уже объяснял тебе, дуралей! — в ответ послышался скрипучий голос Гасана. — Я должен сохранять магическую энергию на случай, если на нас нападут! Тащить ты и без меня способен! Сын демона и ослицы...

— Перестань оскорблять меня, старый хрыч! Я больше тебе не слуга! Наоборот! ...Ну-ка, съешь вон тот камень!

Послышались сдавленные звуки, и сразу за ними — брань:

— Тупоголовый баран! Зачем ты отдаешь мне такие приказы? На выполнение каждого я принужден тратить бесценную магическую энергию!

— Заткнись, Гасан!

И сразу же после этого:

— А ты поднажми, рогатый урод! А то мой джинн засунет твой хвост тебе знаешь куда?

— Быстрее я не могу, — донесся тихий голос РыбНика.

Лухрасп махнул мне рукой: разделимся, мол. Мы сошли с тропы и начали обходить с разных сторон троицу, мучительно тащившуюся в сторону берега. Вскоре я их увидел.

Грибо и РыбНик волокли по два узла, скрученных из каких-то плащей. (У полудемона узел был больше. Еще на нем опять красовались антимагические оковы.) Далее по воздуху плыл Гасан, теперь имеющий вместо ног столб дыма, как из трубы в банный день. Время от времени он нагибался и подбирал монетки и драгоценности, сыплющиеся из узлов, отправляя себе за пазуху. Сабля при этом у него была наголо. Гасан напряженно вглядывался в шевелящиеся кусты, но меня не заметил.

Вы получаете +0,3 к Скрытности — порадовала система.

Я отмахнулся: ладно-ладно, потом!

Наконец со стороны Лухраспа долетел резкий свист.

— Эй, Гасан, Грибо, а как же заповеди морского братства? Мало того, что напали на капитана Хызыра, так еще и меня кинули подыхать, как собаку, вместе со Спящими! А мы ведь договорились действовать сообща! ...Но еще не поздно исправить дело.

— Это Лухрасп! — завизжал Грибо. — Освободился! Убей его, Гасан!

— Осел! — воскликнул Гасан. — Послушай его! — но сам уже занес саблю и летел в сторону Лухраспа.

— Я сказал — убей!!

Внезапно с той стороны тропы раздался вопль. Вопил Гасан.

— Я не могу к нему приблизиться, Грибо!

— Конечно, Гасан, ты ведь теперь джинн, а я знаю, как отваживать джиннов, — отвечал Лухрасп. — В прошлый раз вы застали меня врасплох, но больше так не получится! Грибо, отзови джинна, покуда он не расшибся о магическую преграду! Кстати, у нас тут твой дядюшка — может, ты хотя бы его послушаешь?

— Он говорит верно, племянник, — откликнулся Мухомор. — Прикажи джинну отступить.

— Нет! — взвизгнул Грибо. — Убирайтесь! Я ни с кем не намерен делиться сокровищами! Не пытайся взять меня на пушку, Лухрасп! Ты все равно не сможешь выйти из круга.

— Вот как? Тогда сойди с тропы и сам подойди ко мне, Грибо. Не осмелишься? А ведь у нас в руках — единственная лодка.

— Это правда, Грибо, — подтвердил Мухомор.

Грибо, судя по его хныканью, сдался.

— Я вам не верю! Вы ударите в спину! Дядюшка, и ты против меня! Гасан, не позволяй никому из них ко мне приближаться!

— Ну что ты, мой мальчик, — с неожиданной теплотой откликнулся Грибус. — Я на твоей стороне, поверь, и специально сошел за тобой с корабля.

Кажется, он и впрямь относится с усатому пацану по-отечески, а я-то и не поверил…

— Давайте займемся делом, господа, — вмешался Лухрасп. — Мы можем успеть сделать еще одну ходку в овраг — не больше. Остальные сокровища придется там бросить, пока не пожаловал капитан Гвоздь, а то и еще кое-кто. Я уже говорил, мне нужно всего-то-навсего семь монет, и я должен проверить, не остались ли какие-то из этих монет лежать в овраге. Кроме того, вы оставили там валяться эльфийку и гнома? Их нужно забрать с собой на корабль — это мое условие. Как и полудемона с упырем — кстати, упырь сейчас здесь и слышит наш разговор. И Амру.

— Амру?? — прошелестел Гасан. — Который и сам превратился в отродье мрака? Двух упырей на борт? Ты еще небось скажешь, что не пленными, а в команду?

— Для старика, у которого ниже задницы — хвост из дыма, ты чересчур озабочен насчет упырей, Гасан, — ответил Лухрасп.

— Я вижу у Грибуса рану на шее, — вкрадчиво заметил Гасан, — так что не могу этим не озаботиться. А вот ты, Лухрасп, не слишком озабочен ли Спящими? К чему они нам? Амра — твой друг, но на кой ляд брать на корабль Спящих, да еще делиться с ними добычей, которой и так будет мало? Что скажешь, Грибус?

— Скажу — к демонам Спящих, — буркнул Мухомор.

Предсказуемо.

— Без Спящих я тоже согласен, — пробормотал Грибо. — Если дядюшка так говорит. Лухрасп, беги, хватай свои монеты и веди нас к лодке. Гасан, пропусти его!

— Спящих возьмем, — провозгласил Гасан, подплыв к полудемону и позвенев его кандалами, — только в оковах. Выходи из круга, Лухрасп! Мы не тронем тебя. Уговор.

— Бес с вами, — пробурчал Лухрасп. — Слышишь, Коготь? Я сделал, что мог. Сдавайся, если хочешь уплыть… Или сиди тут, на острове, — и шагнул на тропу.

— Гасан, Грибо, тогда двигайтесь вместе с этим, — он ткнул в полудемона, — на восток, к заброшенной хижине. Лодка там, в надежном месте. А мы с Грибусом еще раз наведаемся в овраг — и нагоним вас. Парень, ты же не бросишь тут своего дядюшку? Без его эликсира корабль не поплывет. А дядюшка вряд ли захочет уйти без мешка золота.

— Так и порешим, — согласился Гасан. — И не вздумай развязывать Спящих, Лухрасп! Гном — бешеный.

Покуда все шло именно так, как мы и запланировали с Лухраспом. Наивно было бы ожидать, что нас — Спящих — другие пираты согласятся взять на корабль без оков. Но с этим мы разберемся позже.

Поэтому, не дожидаясь, пока опасливо зыркающие друг на друга пираты вернутся к разоренному кладу, я сам бросился по тропе к оврагу — посвятить в наш план своих “коллег”. Небось, медведь там еще не воскрес…

Солнца в лесу — а тем паче в овраге — уже давно не было, стоял густой сумрак. Начался ли уже закат — из глубины чащи сказать было трудно. Возможно.

Сердце острова в этот вечер выглядело, пожалуй, еще загадочней и мрачней, чем раньше. Притормозив на секунду, я пригляделся, прислушался — и понял, отчего же рождалось подобное ощущение. Зловеще блестело в траве прОклятое пиратское золото; по контурам древней двери, хотя луна еще не взошла, стекало неуловимое, тревожащее мерцание, видимое только боковым зрением; и, самое главное… снова стояла мертвая тишина. Ни ворчанья медведя, ни криков птиц, ни шорохов мелких зверушек. Дурной знак.

...В тишине, впрочем, внезапно раздалось пыхтенье. Ночное зрение позволило мне увидеть его источник еще с обрыва.

Среди драгоценностей и монет катался связанный Климов.

Напрягая дюжие плечи молотобойца, он пытался порвать веревки, но безуспешно. После десятка смертей сила у него была так себе.

— Мари… — пробормотал гном. — Как ты… Эту тварь… Приманила…

Эльфийка полулежала у стенки оврага, где ее вечность назад держал в заложницах усатый пират. Лежала спокойно, хотя по груди у нее растеклась и подергивалась уродливая угловатая тень. Приглядевшись, я понял, что это огромная летучая мышь — и мышь эта грызет веревки, опутывающие Мари. Вернее сказать, догрызает.