Они сказали, что им не было слишком тяжело – они не ездили по тропинкам. В основном они ездили по шоссе и спокойно проезжали порядка шестидесяти пяти километров ежедневно. Они планировали проехать все восемьсот сорок километров из Сен-Жана до Сантьяго всего за две недели. Вот это да! У них был совершенно другой опыт прохождения Пути, отличный от моего. Я поинтересовалась, была ли у них возможность воспринимать Путь и познать себя. Оба ответили, что такой возможности не выпадало, но это и не было целью для них. Ими двигал чисто спортивный интерес.
«Интересно. Целый мир здесь, но каждый из нас в своем собственном мире», – подумала я. Хуан и Томас вскоре спешно выдвинулись в дорогу, перекинувшись со мной пожеланием Доброго Пути. Аня и Мартин были совершенной противоположностью. В день они проходили максимум половину пути, который я преодолевала за день, и планировали двигаться в таком режиме на протяжении двух недель, после чего хотели сесть на поезд до Мадрида, а оттуда домой. Они сказали, что вернутся в следующем году и продержатся еще две недели. С их темпом и таким планом они сказали, что прохождение всего Пути у них займет около шести лет. Мы все над этим посмеялись.
Разочаровавшись в завтраке, я сдала сумку, выписалась из номера и решила зайти в ближайшее кафе и заказать багет с яйцом или сэндвич, как тот, который я ела несколько дней назад. Второй завтрак был более насыщенным, чем первый, и я ела медленно, наслаждаясь им, взяв пример с Ани и Мартина. Хоть мне и удавалось временами притормозить на Пути, я все еще осознавала, насколько сильно я на себя давила постоянно, поэтому было приятно просто расслабиться и не делать так сегодня.
Более того, хоть передо мной был длинный путь, я приходила во все свои пункты назначения около четырех часов после полудня (не считая вчерашнего дня, так как я заблудилась), поэтому час или два особой роли не сыграют. Солнце еще светит и ужин не подается до восьми часов вечера, так что зачем спешить?
Оплатив счет, я также дала паспорт паломника, чтобы в него поставили печать, так как в хостеле я забыла это сделать. Я так рада, что вспомнила об этом; мне нравились эти ежедневные печати паломников. Они были словно знаки победы, каждый из которых говорил: «Да, я сделала это!» Каждый штамп мне напоминал о том, где я только что была и чего мне стоило туда добраться. Я не хотела пропускать ни одну из них. Некоторые были замысловатыми. Некоторые были связаны с религией. Некоторые – совершенно непримечательные. Однако иметь их в паспорте означало быть настоящим паломником. И мне это нравилось.
Оказавшись на Пути, я двинулась к выходу из города по желтым указателям через то, что казалось самой длинной, мрачной, серой и бесконечной бетонной окраиной.
Возможно, единственный плюс прохождения этой бетонной каторги заключался в том, что я осознала, насколько важно было находиться на природе и как благоприятно она действовала на меня. Живя в Чикаго, я так быстро и сильно отдалялась от природы. Теперь мне лишь хотелось отдалиться от бетона и асфальта и вернуться в окружение природы. Я поняла, насколько сильно она мне была необходима. Несмотря на все пройденные мною тренинги и курсы, замечательных учителей и наставников, ничего не успокаивало меня сильнее, чем прогулки в одиночку по восемь часов в день в окружении природы: без отвлечений, без технологий, без телефона – только звучание внутреннего голоса.
Когда я наконец-то добралась до природной тропы, я так обрадовалась, что решила идти до следующего города, не проронив ни одной жалобы.
Мой энтузиазм, однако, продлился недолго. Вчерашний дождь превратил тропу в болото липкой грязи по щиколотку, которое так и норовило снять с меня ботинки.
«Да что такое! Я так рада тебя видеть, а ты со мной так обращаешься? Так нечестно!» – пожаловалась я Пути. Каждый шаг давался с трудом, так как земля напоминала клей, и мне приходилось останавливаться и завязывать ботинки потуже снова и снова, до тех пор пока мне не надоело, и я просто сдалась, позволив грязи засосать их. Это было издевательством!
Через некоторое время я нашла сухое место, где смогла присесть и переобуться в походные ботинки, которые были привязаны к рюкзаку, так как легкие ботинки не справлялись с грязью.
Когда я надела ботинки, я едва не потеряла сознание от боли. Тем не менее мне нужно было их надеть. Они были более устойчивыми. Липкая грязь не так сильно их удерживала. Я приняла три таблетки ибупрофена и сняла вторую пару носков с ног. Это помогло. Хоть мне и пришлось приложить усилия, пока я шла, мне хотя бы не нужно было так сильно бороться, чтобы сделать всего лишь шаг.
«Какого черта! – я ругнулась сама себе, не зная, смеяться мне или злиться из-за нового вызова. – Как только мне кажется, что я готова к следующей трудности, мне снова выпадает какое-то непредвиденное обстоятельство. Ну и метафора к моей жизни».
«Сосредоточься, Соня. Просто переставляй одну ногу за другой, продолжай идти», – подбодрила я себя. По крайней мере, выглянуло солнце и становилось теплее. Путь был непростым, но не таким сложным, как вчера.
Пока я шла, я начала замечать кучи из камней – небольшие алтари, созданные паломниками для чтения молитв, выражения намерений и соблюдения традиций священного паломничества. Внезапно я вспомнила, что забыла помолиться, прежде чем начать идти сегодня утром, и мне захотелось сделать это немедленно, поэтому я начала собирать мелкие серые камушки, чтобы создать свой собственный алтарь. Я оказалась у озера, где присела на землю и начала строить свой алтарь и молиться.
«Святая Богородица, я так благодарна тебе за это путешествие и тем, кто шел по Пути до меня, направляя меня в верном направлении указателями. Спасибо вам, наставники в духовном мире. Спасибо за то, что направляете мои мысли и мои ноги так, что, когда я сбиваюсь с Пути, я возвращаюсь, а когда я готова сойти с Пути, я себя останавливаю. Я чувствую ваше присутствие и опять же я вам благодарна. Аминь».
Я долго сидела и слушала пение птиц, думая о своих намерениях и ожиданиях от этого путешествия. Моя молитва все выражала. Я хотела вернуться к своему духу и больше не блуждать в боли от прежних ошибок. Я хотела быть в настоящем и отпустить прошлое. Я глубоко вдохнула и посмотрела на красоту вокруг меня, подкрепляясь энергетическим батончиком. Может, из-за того, что я не зависела от технических приборов уже более десяти дней, я обнаружила, что звуки природы на меня действуют заживляюще. Я не шевелилась более тридцати минут. Затем я вспомнила, что Путь сегодня был длинным до следующего города, и я решила, что пора вставать.
Каждый раз, когда я останавливалась, чтобы отдохнуть, мне требовалось несколько минут, чтобы снова начать движение, так как мои ноги и тело болели так сильно, что даже с коротким отдыхом они затвердевали и отказывались двигаться. В такие моменты мои треккинговые палки оказывались полезны. Я их использовала, чтобы двигаться вперед, когда разум и тело пытались меня удержать.
Пока я шла, я думала о молитвах. «Бог знает, в моем сердце всегда есть молитва, – сказала я вслух. – Будто я никогда не перестаю молиться. Мне интересно, почему, когда я молюсь намеренно, строя, например, алтарь, молитва кажется такой мощной. Знаю, что Бог не нуждается в моих молитвах. Видимо, я сама в них нуждаюсь».
«Разве это паломничество не является сплошной ходячей молитвой? – спросила я сама у себя. – Разве я не молюсь, просто находясь здесь?»
«Так оно и есть, – подумала я. – Но когда я озвучиваю голосом такую ходячую молитву, я чувствую себя открытой для Божьей благодати. Я слушала птиц. Вижу, что вы молитесь через пение. Я сегодня тоже буду молиться через песню».
С такой мыслью я начала петь одну песню за другой, растаптывая грязь под собой. Я пела знакомые песни. Я придумывала песни. Я пела знакомые мелодии, накладывая на них слова. Я напевала псалмы типа «Великой Благодати» и «Аллилуйя», а также песни группы «Роллинг Стоунз». Я пела рождественские и детские песни. Я набивала ритм своими ботинками, шагая вперед, пытаясь удерживать темп. На Пути сегодня было мало паломников, поэтому я могла петь громко, изливая душу, и я была за это благодарна. Я слишком робкая, чтобы петь перед другими. Сама того не осознавая, я пропела весь путь до На́херы. В этот момент, словно оазис посреди пустыни, прямо перед главной площадью города появился магазин с различным походным обмундированием, в том числе и с обувью, которая даст моим ногам передышку.
Я была настолько благодарна, что чуть не упала на колени: «Да! Мои молитвы были услышаны. Аллилуйя! Спасибо, Господи!»
Я открыла дверь в рай, вошла, присела и практически умоляла парня за стойкой помочь мне. Он сочувственно посмотрел на меня. Я явно была очередным страдающим паломником, ищущим помощи. Я стянула с ног грязные ботинки и носки и показала ему свои пальцы, больше не беспокоясь о том, насколько ужасно они выглядели. Он подошел и, едва взглянув на мои ноги, отпрянул и на ломаном английском воскликнул: «Ой! Мне очень жаль».
Потратив час и двести пятьдесят долларов, я радовалась не одной, а двум парам новенькой походной обуви, которая заменит ту несчастную пару, что едва не лишила меня пальцев ног. Одной парой были ботинки фирмы Кин. У них была настолько широкая носовая часть, что они напоминали клоунские ботинки. Цирковой эффект усиливался ярко-оранжевым цветом. Второй парой были сандалии фирмы «Тева», к которым прилагалось две пары серых шерстяных походных носков, которые смягчали давление от лямок. Мои молитвы услышаны.
Я качала головой, в то время как проходила по главной улице, – я не верила своему счастью. Затем я засмеялась. Я сейчас была здесь, этакая примадонна, привыкшая к одежде от Прада, городская Соня, которая была обута в уродливые резиновые ботинки, в еще более уродливые носки и напоминающая девушку, сбежавшую с фермы хиппи из-под Орегона. Более того, я была в восторге от новой пары «Тева» и новых носков! Переполненная радостью, если быть более точной. Да, настоящее духовное преображение имело место во мне. Я теперь выглядела как настоящий паломник. Да и чувствовала я себя так же.