Тара привыкла бороться до конца. Поэтому она со стоном поднялась на содранные в кровь ноги и, закусив губу, чтобы не кричать, кое-как заковыляла через лес, стараясь оставить между собой и погоней как можно большее расстояние.
Ливень окончился во второй половине дня, но за те несколько часов, что он лил, земля настолько размокла и раскисла, что о немедленном возобновлении путешествия нечего было и думать. Ветер разогнал посветлевшие, освободившиеся от лишней влаги облака. Проглянуло солнце, стало теплее и веселее. Впрочем, это была единственная хорошая новость – как быстро выяснилось, от дождя взятый в дорогу хлеб размок, крупа разбухла и лезла из мешочка, соль растаяла. Ветчина с колбасой уцелели, но приправы превратились в кашицу, запахом которой пропиталось все вокруг.
– Ничего! – Карадор бодро откусил от целой палки колбасы. – Это так здорово – преодолевать трудности!
– Я бы попыталась сварить кашу, – предложила Седона. – Крупа-то цела.
– Отличненько, – кивнул эльф. – Вот и займись этим, пока все заняты.
Карадор и Седона посмотрели на драура и юношу, которые, расположившись в холле, увлеченно чертили что-то на полу. Палка скоро сломалась, и в качестве инструмента использовался кинжал. Как раз в этот момент Фрозинтар что-то решительно исправлял на чертеже Льора, злым шепотом выговаривая ему, что «только полный идиот может воспользоваться такой схемой». Ученик внимал ругани учителя как откровению Покровителей. Оба были так увлечены, что не заметили подошедшего зрителя.
– А вот это что за узорчик? – жуя колбасу, Карадор ткнул носком сапога в рисунок.
– Не мешай, – отмахнулся Фрозинтар и снова повернулся к Льору. – Вот здесь и здесь можно по касательной задеть перпендикулярные потоки. Твоя схема «цепляет» их и перенаправляет энергию в другую сторону. Знаешь, чем это может грозить?
– Искажением коридора? – предположил юноша.
– Замыканием его в петлю. Видишь, я рисую векторы движения потоков. Вот, вот и вот! Что получаем в результате? Ну?
Некоторое время постояв над собеседниками, Карадор вздохнул и отошел.
Взгляд его упал на лестницу. Мелькнула мысль о том, что на третьем этаже осталась странная комната. Конечно, не было времени ее как следует рассмотреть – магический огонек успел озарить лишь половину помещения, – но почему-то была твердая уверенность, что внутри что-то есть. Или даже кто-то…
Крикнув Седоне: «Я наверх!» Карадор стал подниматься по ступеням.
По пути заглянув в некоторые комнаты, он еще больше уверился в мысли, что обитатели этой башни ушли, забрав практически все. Они не удирали в страшной спешке, хватая первое, что попадется под руку, а собирались долго и тщательно, вывозя чуть ли не всю мебель, не говоря уже о ценностях. Более того – массивный камин в одной из больших комнат был сдвинут с места, обнажая темное нутро тайника.
– Загадка природы! – проворчал себе под нос Карадор.
Чутье подсказывало, что подобное событие не могло не найти отражения в летописях Острова. Если только сами обитатели этих мест не позаботились о том, чтобы сохранить свой переезд в тайне. А это могло случиться лишь в том случае, если они убрались за пределы Архипелага и здорово заплатили ближайшим соседям за молчание. Случилось это, судя по всему, еще в те годы, когда Карадор был совсем маленьким. Может быть, даже была еще жива его мама. Или это вовсе произошло до его рождения – к сожалению, не осталось никаких улик, указывающих на точное время. Может быть, ответ скрыт на третьем этаже?
Жуя по дороге палку колбасы, эльф добрался до той самой комнаты, откуда его некоторое время назад вытащили за шкирку, и возобновил исследования. Здесь в единственном месте сохранилась какая-то мебель, да и то потому, что стеллажом и сундуком подпирали дверь, ведущую в соседнее помещение.
Два витражных окна покрывала «штора» из паутины и пыли. Снаружи вдобавок висели плети плюща, да и погода была пасмурной, а в соседней комнате не имелось окошек, так что внутри было довольно темно. Карадор задержался на пороге – ему ужасно не хотелось споткнуться обо что-то или налететь лбом на какой-нибудь столб. Надо было как-то разведать путь, ощупывая все перед собой как слепец, но чем? Колбасы для этого было жалко. Подумав, эльф переложил надкусанный продукт в другую руку, достав меч, и переступил порог тайной комнаты.
Постепенно глаза привыкли к темноте, и он заметил у дальней стены какое-то возвышение – не то помост, не то высокую постель. Чья-то спальня? Похоже на то…
Подкравшись, Карадор на ощупь, где мечом, где рукой, сунув колбасу под мышку, исследовал находку. Это оказалась постель, на которой кто-то лежал. Пальцы нащупали грудь и длинную косу, лежавшую на ней. Девушка?
В детстве маленькому Карадору часто рассказывали старинные сказки. Упоминалось в некоторых из них о зачарованных красавицах, которые спят под действием чар где-нибудь в башне за огненным рвом, охраняемые огнедышащим драконом. Сюжеты все были разными, но имели общее сходство – от чар спасал поцелуй влюбленного юноши.
– Я, конечно, не влюбленный, – сказал сам себе Карадор, – но это такое приключение!
Пощупав в темноте свободной от колбасы рукой, чтобы не промахнуться – меч пришлось тоже сунуть под мышку, – он наклонился и запечатлел на плотно сомкнутых губах незнакомки смачный поцелуй…
Помешивая в походном котелке кашу, Седона размышляла, где достать соль взамен растаявшей, и краем уха прислушивалась к голосам в холле. Фрозинтар своим низким хриплым голосом вещал что-то, постепенно начиная говорить все более сердито. Льор, на которого злился драур, отбрехивался тонким отчаянным голоском, как впервые залаявший щенок. Судя по всему, бывший наемник настолько увлекся разбором ошибок, что забыл о своем обещании не брать учеников, и на данный момент как раз и учил юного эльфа, что и как делать.
Неожиданный вопль, перекрытый яростным ревом дикого зверя, заставил Седону уронить ложку и подпрыгнуть на месте, хотя лично ей ничего не угрожало. Что-то происходило наверху. Истошные крики: «Не подходи! Руки убери, хуже будет! Ма-ама, насилуют!» перемежались грохотом, треском и ревом.
Фрозинтар вскочил с пола как подброшенный пружиной, но не успел сделать и шага – по ступенькам, цепляясь за перила, скатился визжащий Карадор, за которым, протянув руки, мчалась девушка в погребальном саване. Бледное лицо, заостренные черты его, пустые безумные глаза, неестественный для столь хрупкого создания рев и скорость, с которой она двигалась, подсказали драуру, что перед ним упырь[9].
Карадор метался по холлу, вереща, как заяц. Когда он пронесся мимо в третий раз, Фрозинтар выбросил вперед левую руку, крепко схватив бегуна за локоть. Мелькнула на краю сознания мыслишка, что эдак можно и совсем конечность оторвать, но эльфу все было нипочем. Завизжав, он сделал пируэт, крепко, но неизящно врезавшись носом между лопатками драура. Такой толчок нельзя было не почувствовать – тем более что визг тут же оборвался.
Фрозинтар бросил взгляд на упыря. Повертев туда-сюда головой, нежить двинулась вперед, протягивая руки. Вперед – это к замершему драуру и двум эльфам возле него.
Подпустив тварь достаточно близко, Фрозинтар резко выбросил вперед кулак. Удар был так силен, что послышался хруст ломающихся ребер и нежить отбросило назад. Пролетев несколько ярдов, она шлепнулась на ступени лестницы. Грудная клетка ее была продавлена – сквозь порванное ветхое платье виднелись торчащие ребра с ошметками плоти. Но этот удар отнюдь не был смертельным. Издав пронзительный вопль, упырь одним прыжком оказался на ногах, срываясь с места.
Но и бывший наемник не собирался стоять столбом и ждать.
Они столкнулись в центре зала. Нежить протянула руки, чтобы схватить жертву, но ее противник был быстрее и, главное, сильнее. Пальцы одной руки легли на горло, другой на голову, крепко охватывая череп, после чего последовал резкий рывок в стороны – и вот оторванная голова летит в дальний угол.
Фрозинтар держал обезглавленный труп за шею, пока тот дергался в последних судорогах. Можно было выпустить и раньше – с такими повреждениями упырь уже не представляет серьезной опасности, – но драур представлял себе, как точно так же стискивает шею кое-кого еще. И душит… Медленно, с наслаждением…
– Это было круто! – послышался рядом полный восторга голос. – Как мы ее!
Взгляд, брошенный бывшим наемником на эльфа, заставил того отыграть назад:
– То есть ты ее… но все равно, это было круто! Р-раз – и…
– Т-ты! – выпустив наконец тело, Фрозинтар не преминул вцепиться в шею говоруна. – Д-да ты чем думал, когда ее будил? Ты вообще думать умеешь?
– Да, – довольно уверенно ответил Карадор.
– Сомневаюсь, – процедил драур, мысленно в который раз напомнив себе, что перед ним друг, а друзьями не разбрасываются в прямом смысле слова. – Тогда какого гоблина ты полез в гробницу?
– Но я же не знал! Там девушка лежала. Красивая. Ну я и…
– Что – ты?
– Ну того… поцеловал…
Фрозинтар несколько раз открыл и закрыл рот, не зная что сказать из нематерных слов.
– Я что, что-то не так сделал? – невинным тоном поинтересовался Карадор. – Смотрю… то есть нащупал – девушка. Ну я вспомнил сказки – там принцесса спит зачарованным сном в заколдованной башне. А потом приходит герой, целует ее, она просыпается и…
– И съедает героя, – мрачным тоном закончил драур. – Вот на кой ты мне сдался, а? Навязался на мою голову…
– Простите, учитель, – сидевший все это время на полу Льор приподнялся, – насколько я понимаю, милорд Карадор вам не навязывался. Вы сами…
– А ты вообще молчи! – сорвался драур. – Порталы строить не научился толком, а туда же – сквозь пространство прыгать!
– Но у меня же получилось!
– Уцелеть у тебя получилось, сопляк! Ты что, ничего не понял? Я же тебе объяснял… Вот гоблин! Чертежи!
Пока Карадор исследовал башню, драур с юным эльфом успели исползать пол в холле вдоль и поперек, покрыв его рисунками и символами, прорисованными в пыли. Но сейчас большая часть их была безнадежно испорчена эльфом и его преследователем. Почувствовав на себе пристальный взгляд бывшего наемника – взгляд оценивающий и холодный, – бывший и. о. Наместника попятился.