Дно ущелья стало более ровным — теперь это была скальная порода, вся расцарапанная стальными гусеницами. Он приспособился к ритму бега, дыхание стало ровным и глубоким. Бежалось легко. Обогнув очередной поворот, он увидел впереди, всего в нескольких метрах от себя, боевую машину.
Реакция у нее была вполне боевой. Четырехствольное орудие только что смотрело вверх, но молниеносно развернулось и уставилось прямо на него. Четыре черных жерла он заметил уже в прыжке. Снаряды ударят в спину, эти штуки бьют без промаха...
Он упал и закатился за скалу, удивляясь тому, что еще жив. Ничего не случилось. Орудия почему-то не стреляли.
Брайон лежал и, тяжело дыша, ждал, когда загрохочут гусеницы и танк двинется вперед. Убежать не получится, это понятно. Как же выбраться? А никак: стены ущелья ровные и отвесные. Спасения не было.
Двигатель взревел, но вдруг заскрежетал и стал давать перебои, а затем заглох совсем. Повисла звенящая тишина. Машина не стала его атаковать, но дорогу заблокировала. Почему она остановилась?
Брайон порывисто вздохнул и медленно встал на ноги. На этот раз он уцелел, а что дальше? Дальше что делать? Скоро стемнеет. Может, удастся обойти танк в темноте? Да нет, для машины темнота не помеха; система наведения работает при любом освещении. Повернуть назад? Можно, но это означает конец. Поражение. Такого он себе позволить не мог. Но почему же эта штука не стреляет? Любопытство, как известно, сильнее страха.
Медленно, сантиметр за сантиметром, он подполз к скале. Поднял голову...
И рухнул на спину, увидев жерла четырех стволов. Они опять не выстрелили. Машина явно обнаружила его, но действовать не торопится. Что за кошки-мышки? У нее же нет другой программы, кроме как на уничтожение. Что же делать?
Он выбрал приличный булыжник, хорошенько размахнулся и швырнул, словно гранату. Когда камень ударился о землю, он вскинул голову.
Двигатель взвыл, башня метнулась за камнем, рев повторился, и орудия вновь уставились в лицо Брайону. Машина уже дважды могла его убить — и до сих пор этого не произошло. Теперь у нее есть третий шанс. Если она сейчас выстрелит, он не услышит даже звука.
Прошла секунда, две, три. Пушки молчали. Собравшись с духом, он вышел из-за укрытия и двинулся к танку. Орудия медленно вращались, держа его на мушке.
Брайон замер, как только взревели двигатели. Танк задрожал, рванулся вперед и застыл на месте. Тут-то Брайон заметил, что танк потерял одну гусеницу и не может двигаться.
Если обойти танк, тот просто не сможет его преследовать! Брайон рванулся вверх по ущелью, кожей ощущая неотрывный взгляд четырех орудий. Когда он поравнялся с танком, пушки вдруг замерли. Башня развернулась, и орудия поднялись вертикально вверх. Брайон остановился и посмотрел на танк.
Казалось, грозная машина потеряла к нему всякий интерес. Похоже, он вышел из зоны слежения системы наведения, и бортовой компьютер вычеркнул его из памяти. Может, стоит задержаться и осмотреть танк?
Это было чистое любопытство. Напряжение и страх пропали, в голову ударило отчаянное безрассудство. Он во что бы то ни стало должен осмотреть танк. И совершенно неважно, что из этого выйдет.
Осторожно, шаг за шагом, Брайон приблизился, но танк никак не реагировал. Он подошел так близко, что мог рассмотреть сварные швы на броне. Оперся ногой о ведущее колесо и взобрался на борт. Наверху, прямо за орудийной башней, был люк с одной ручкой. Брайон на секунду замешкался, затем протянул руку и налег изо всех сил.
Люк распахнулся легко и бесшумно.
Ничего не случилось. Сердце громко застучало, когда Брайон нагнулся и заглянул внутрь. В танке не было ни души. В полутьме поблескивали приборы, загудел и сразу стих сервомотор. Патронные ленты тянулись к затворам орудий. Все было в полной боевой готовности. Так почему же пушки не стреляли?
Ну довольно! Он рассердился на себя за бестолковость. Чем он тут занимается — попусту рискует жизнью? Удалось обойти танк без вреда для здоровья, и ладно. А теперь нужно двигать дальше. Он сердито топнул по обшивке, спрыгнул вниз и, не оглядываясь, помчался вверх по ущелью.
К тем тайнам, на которых зиждется этот смертоносный
мир, добавилась еще одна загадка. И ни одну из них не удастся разгадать, пока он не выяснит, откуда появляются армии.
Когда стемнело, Брайон не стал останавливаться: он по-прежнему бежал. В свете звезд дорогу было видно хорошо. Даже для него это было нелегким испытанием. Пришлось отдохнуть, хотя до рассвета было еще далеко. И опять в дорогу. Он был совсем измотан, когда добрался до устья бокового ущелья. Опустившись на четвереньки, Брайон тщательно осмотрел землю, но никаких следов не обнаружил. Второе ущелье представлялось безопасным. Он забрался повыше, чтобы не быть замеченным снизу, спрятался между двумя огромными валунами и завалился спать.
Позже его что-то разбудило. На небе, от горизонта до горизонта, ярко горели звезды. Из нижнего ущелья не доносилось ни шороха, но вдали затихал звук реактивных двигателей. Ну, это не по его душу. Он снова закрыл глаза, а когда открыл их, небо было уже серым.
Он замерз, устал, все мышцы болели. Вода обожгла рот ледяным холодом, и, сдержав себя, Брайон сделал лишь несколько осторожных глотков.
Мучительно хотелось есть. Но ничего не поделаешь; он решительно пресек предательские мысли о еде. Надо делать дело. Движение согреет его, а голод и жажду можно пережить. Нужно поторапливаться.
Ущелье стало расширяться, Брайон бежал ближе к восточной стене, стараясь держаться в тени. Хоть какая-то защита на случай, если повстречаются танки. Ущелье пошло вверх, одновременно расширяясь, дорога под ногами стала тверже. Это уже была не просто утрамбованная почва пополам со щебнем, а что-то гладкое и ровное. Брайон нагнулся, чтобы рассмотреть ее получше.
Это была расплавленная порода. Причем не бугристая и в потеках, как бывает при вулканических извержениях, а ровная, будто ее сначала расплавили термопушками, затем выровняли.
Дно ущелья было явно искусственного происхождения.
Солнце выбралось из-за горных вершин и поднялось довольно высоко. Оно освещало идеально ровную поверхность дороги. Брайон осторожно шел вперед, поглядывая на отвесные стены. Те были гладкими, без единой трещины до самого конца ущелья.
Ничего. Вокруг только древние стены. А в конце — тупик. Отсюда ущелье начиналось и опускалось на равнину. Узкий коридор с единственным входом.
Но ведь именно из этого коридора вышла механическая армада, в том нет сомнений. Он видел ее собственными глазами, и след привел его сюда. Почему же здесь ничего нет? Невероятно.
Брайон подошел к стене, потрогал ее рукой и в полном отчаянии несколько раз ударил рукояткой кинжала. Самый настоящий камень. Этого никак не могло быть. И именно так было.
Он обернулся, окинул взглядом ущелье и тут заметил черную колонну. Она была не выше двух метров и стояла метрах в десяти от тупика. Брайон медленно приблизился, обошел колонну кругом и только потом дотронулся. Металл, вернее, какой-то сплав. Слегка тронутый временем, потускневший. Надписей никаких. Непонятно, зачем она здесь. Он поскреб поверхность острием кинжала, на закругленной верхушке появилась блестящая царапина. Сунув кинжал в ножны, он ощутил, как в душе закипает ярость.
— Что же это такое? — вскричал Брайон в полный голос. — Что все это значит?!
Звуки, отскакивая от стен, понеслись вниз по ущелью и провалились в бездонную тишину.
В бессильной ярости Брайон лягнул черную колонну. Раздался глухой звук, ногу пронзила боль — вот, в сущности, и весь результат.
— Да, Брайон, очень эффектно, — вслух прокомментировал он. — Поступок, достойный гомо сапиенса. Полегче стало? Теперь, когда ты немного разрядился, а заодно слегка ушиб ногу, не пора ли поразмыслить над этой проблемой? Самое время. Так, что тебе известно? Во-первых, — он загнул палец, — механическая армада вышла из этого ущелья. В этом сомневаться не приходится. Все следы ведут сюда, в это самое место. Никаких других дорог здесь нет. Что позволяет сделать заключение номер два — машины появляются именно здесь, в конце ущелья, в том месте, где ты сейчас стоишь. Скалы и дно ущелья выглядят монолитными, но возможно, что это не так. Надо проверить. А что, если сначала разобраться с колонной? Она сделана из металла, явно искусственного происхождения, и — ставлю сто против одного — имеет прямое отношение к нашей проблеме. Итак, третье: исследование колонны — задача номер один.
В мозгу крутилась некая мысль. Какая? Когда он лягнул колонну и ушиб палец, произошло что-то странное. Что? Да, конечно, — звук был такой, будто она полая, скорее даже звон, а не просто глухой удар башмака.
Брайон вынул кинжал, взял его за лезвие. Постучал рукояткой по верху колонны, там, где раньше царапал металл. Звук был глухой. Но когда постучал пониже, звук стал звонче. Полая!
Сразу возник вопрос: а что, если эта полая труба с начинкой? Более чем возможно. Надо постараться вскрыть ее, проникнуть внутрь.
Брайон медленно провел пальцами сверху вниз — поверхность колонны была гладкой. Встав на колени, он внимательно осмотрел нижнюю половину, а затем лег на землю, чтобы обследовать самый низ. Похоже, вокруг основания есть паз толщиной с волос. Брайон сильно надавил кончиком кинжала — и тот вошел в металл! Паз был — он огибал колонну. Хотя на первый взгляд колонна уходила в каменное основание, в действительности на поверхности она имела съемную оболочку. Вставая, Брайон краем глаза заметил легкий серебристый блик в полуметре от основания.
Царапина!
При ближайшем рассмотрении выяснилось, что царапина находилась на краю шлица, который был миллиметров пятнадцати длиной, а вокруг шлица виднелся тонкий кружок.
Головка винта! И довольно большая. А винты существуют для того, чтобы их выкручивать.
У него был единственный инструмент — кинжал, но сойдет и он. Брайон вогнал острие в паз, нажал на ручку. Ничего. Сильнее. Мускулы напряглись, лезвие согнулось. Как бы не сломать. Ну да ладно. Еще чуть-чуть...