Что бы подумал папа, если бы увидел меня сейчас?
Что-то пощекотало ей щеку, и Шей смахнула это пальцами. Она вздрогнула, когда поняла, что это было — слезы. Она плакала. Когда она в последний раз плакала?
Шесть лет назад, когда моя мать…
Упала еще одна слеза, за ней другая и еще одна. Начавшись, они уже не останавливались. Шей опустила голову в знак поражения и заплакала, прерывисто дыша между всхлипами.
— Что мне делать? — спросила она хриплым от эмоций голосом. — Я едва могу позаботиться о себе. Как я собираюсь позаботиться и о тебе тоже? Как я могу дать тебе все, что ты заслуживаешь? Потому что я чертовски уверена, что ты заслуживаешь больше чем это.
Слезы капали с ее подбородка, но она не обращала на них внимания, баюкая свой живот.
После смерти отца Шей решила, что может позаботиться о себе сама, что ей никто не нужен. Даже ее мать. Это была ложь, и эту ложь она носила с собой годами. Долгое время у нее все было хорошо — не то чтобы большая часть того, что она делала, чтобы выжить, было особенно приятным. Но прямо сейчас… Прямо сейчас она чувствовала, что ей действительно нужен кто-то. Она ощущала… одиночество. Она была напугана — напугана за себя и за своего ребенка, и она знала, что не может продолжать так жить. Сейчас ей нужно было беспокоиться не только о себе. Внутри нее росла жизнь.
Что со мной происходит?
Эта мысль вырвала у нее новый всхлип и заставила заплакать еще сильнее.
Если со мной что-нибудь случится… что будет с моим ребенком?
— Я что-нибудь придумаю, — сказала она, поглаживая себя по животу и шмыгая носом. — Я клянусь, я обещаю тебе, что сделаю все для тебя.
Если бы только она знала, как это сделать.
ПЯТЬ
Драккал, прижав кулаки к бокам, осторожно приближался к мастерской Аркантуса. В его душе разгоралась буря эмоций: фрустрация, разочарование, беспокойство, похоть и крошечный, но настойчивый проблеск надежды слились в единое целое, затуманивая разум и делая рациональное мышление почти невозможным. В этот момент именно фрустрация держала верх.
Каким-то образом он сохранил достаточно силы воли, чтобы сопротивляться самому разрушительному из своих порывов — например, провести жесткими когтями протеза по стене, делая глубокие выбоины в материале, или врезаться бронированным плечом в дверь, сгибая металл и ломая дверь с петель, или колотить кулаком по стене, пока рука не онемеет и не начнет кровоточить. Ничто из этого не принесло бы никакого облегчения, кроме временного, в конечном счете незначительного катарсиса, избавления от толики пылающей, голодной энергии, бурлящей в его теле.
Он зарычал. Он был так близко. Так чертовски близко.
Его тело отреагировало на терранку, инстинкты активизировались в тот момент, когда он обернулся и обнаружил, что запах «сандринкер» в воздухе не был плодом его воображения, что она была там, что она прикасалась к нему. Он мог бы сохранить контроль, если бы все пошло по-другому. Он мог бы сохранить контроль, если бы она не убежала.
Ее бегство пробудило инстинкты, которые Драккал не мог игнорировать, разожгло желание до лихорадочного накала. Его мышцы налились, вместе с членом, чувства обострились. У него не было выбора, кроме как сдаться, не было выбора, кроме как пуститься в погоню.
Таковы были последствия — вся эта сила, вся эта энергия, весь этот жар, и все впустую. Приз, на который он должен был претендовать, был потерян. Облегчение, которое он должен был получить, было вырвано у него из рук. И его тело отказывалось расслабляться, его кровь отказывалась охлаждаться.
Она не исчезнет снова. Я не позволю.
Драккал зарычал, когда подошел к двери мастерской. Инстинкты требовали, чтобы он вернулся туда и продолжил поиски своей земляночки, своей пары, но он знал, что это не тот способ найти ее сейчас. Любой след, по которому он мог идти, остыл. Но была надежда — он просто не мог воспользоваться ею в одиночку.
Осознание этого было горьким, еще больше запутывая водоворот эмоций, захлестнувших его.
Напрягая мышцы правой руки, он нажал кнопку доступа на стене.
Дверь свободно открылась. Он не мог отрицать укол разочарования из-за того, что не было повода взломать ее.
Когда Драккал вошел в мастерскую, его ноздри раздулись от тяжелого выдоха, который никак не помог ему выразить свое разочарование или ослабить стеснение в груди.
Аркантус сидел за своим столом, откинувшись на спинку стула, положив кибернетические ноги на столешницу и сложив такие же протезные руки на животе. Он отвел свое внимание от голографических дисплеев и встретился взглядом с Драккал.
— О, нет. У тебя снова этот взгляд, — сказал Аркантус со вздохом.
Драккал прошелся по комнате, игнорируя буйные порывы вцепиться когтями в диваны.
— Так что же на этот раз, Драккал?
Драккал прошел мимо столов и по пространству позади них. Его уши, и без того опущенные, прижались к голове, а когти на правой руке были в опасной близости от того, чтобы вонзиться в ладонь. Его губы раздвинулись, обнажая зубы, и получилось только рычание.
— Кот язык проглотил? — спросил Аркантус.
Конечности Драккала почти дрожали от нового прилива ярости, он развернулся к Арканту.
— Краас кавал, ты не знаешь, когда остановиться, не так ли?
Несколько секунд все, о чем он мог думать, — это как стереть эту ухмылку с лица седхи.
Эта ухмылка только усилилась, когда Аркантус опустил ноги и развернулся вместе со стулом лицом к Драккалу.
— Я, конечно, не знаю. И ты тоже. Ты снова отправился ее искать, не так ли?
— На этот раз я нашел ее, — жар и давление в груди Драккала усилились, когда он вспомнил прикосновение пальцев к капюшону терранки. Он поднял правую руку ладонью к потолку с частично согнутыми пальцами. — Она была прямо здесь.
Аркантус задумчиво хмыкнул.
— Но ты все испортил, не так ли?
Драккал зарычал и бросился вперед, ударив рукой по столу Арка. Его когти клацнули по металлической поверхности.
— Я ничего не испортил!
Аркантус даже не дрогнул. Его ухмылка исчезла, но крошечный озорной огонек остался в глазах.
— И все же ты здесь, расстроенный и одинокий.
— Я не расстроен.
— Ты не обязан в этом признаваться. Это видно по каждому твоему действию, вплоть до позы.
— Мы не будем заниматься этим прямо сейчас, Аркантус.
Аркантус запрокинул голову и изучил Драккала с головы до ног — и одновременно с ног до головы, поскольку третий глаз в центре его лба двигался в направлении, противоположном двум другим. Он протянул руку и деликатно заправил выбившуюся прядь волос за один из рогов.
— Просить можно, Драккал.
Драккал нахмурил лоб, и пламя его разочарования немного остыло под покровом замешательства.
— Просить о чем?
— О помощи.
— Я уже собирался это сделать.
— Конечно, собирался, — ответил Аркантус, закатывая нижние глаза. — Ты ни разу не попросил даже о малейшей помощи, Драк.
С ворчанием Драккал оторвал руку от стола, когти заскребли по полированному металлу с коротким, пронзительным скрипом.
— Я как раз собирался попросить тебя, ты, рогатый засранец. Вот почему я здесь!
Снова ухмыльнувшись, Аркантус покачал головой.
— Я знаю, ты просто пытаешься избавить себя от стыда из-за того, что у тебя не хватило смелости попросить до того, как я подсказал тебе. Ты, ажера, и твоя гордость…
Драккал поднял руки и бессильно сжал их, стиснув зубы.
Терранка выбивала меня из колеи неделями. Обычно я бы не позволил Арку так легко добраться до меня… Обычно это я действую ему на нервы.
Хотя эта мысль не устранила эмоциональный поток внутри Драккала, даже немного не ослабила шторм, она немного восстановила его самоконтроль.
— Позволь мне исправиться, седхи — я не прошу тебя, а говорю прямо. Ты поможешь мне.
— И зачем мне это делать, если ты собираешься общаться со мной в таком тоне? — спросил Аркантус, пожав плечами. Он повернул стул обратно к столу. Затяжная ухмылка свидетельствовала о том, что он получал от этого слишком большое удовольствие.
— Саманта, — ответил Драккал сквозь зубы.
Аркантус склонил голову набок, чтобы свирепо взглянуть на Драккала, выражение его лица мгновенно помрачнело.
— Даже в шутку, я не потерплю никаких угроз в ее адрес, ажера.
— Врек'ош, я ей не угрожаю. Я бы никогда не причинил вреда Саманте. Помнишь, как ты вел себя, когда впервые нашел ее? Когда ты понял, кем она была для тебя?
Аркантус нахмурился.
— Я вел себя как последний идиот.
Драккал кивнул.
— Больше, чем обычно. Но как только ты сказал мне, кем она была для тебя, что я сделал?
— Ты назвал меня глупым.
— После этого, черт возьми.
— Ты помог. Что, между прочим, я и собирался сделать для тебя. Я просто не могу устоять перед шансом запутать тебе шерсть.
— Единственное, что здесь запутается, это мои руки на твоей шее, седхи.
Пренебрежительно махнув рукой, Аркантус снова повернул стул вперед.
— Ты уверен насчет этой терранки, Драк?
— Да.
— Каковы шансы? Сначала этот зентури, потом я, а теперь ты. Терране — одна из самых малочисленных групп инопланетян в этом городе, и все же все мы находим в них пар. Как думаешь, кто будет следующим? Тарген?
Драккал хмыкнул, мысль о Таргене с парой-терранкой почти заставила уголок его рта дернуться вверх, но этого было недостаточно, чтобы развеять его текущее настроение..
— Просто ты уже проходил по этому пути раньше, — продолжил Аркантус. — Я увидел последствия этого только через несколько лет после того, как это случилось, но ты долгое, долгое время был в плохом состоянии.
Драккал прикусил нижнюю губу зубами и медленно выдохнул, чтобы удержаться от гневной реплики.
— Это другое.
— Откуда ты знаешь? Очевидно, что эта женщина не заинтересована в тебе.