Более того, она чувствовала, что наслаждалась бы каждым моментом этого.
Шей быстро отбросила эти мысли в сторону.
Каковы бы ни были его намерения, она не верила, что он хотел причинить вред ей или ее ребенку, и это было то, что имело значение.
Взяв кредитный чип, она повертела его в пальцах и посмотрела на поднос с едой. При мысли о том, что придется откусить еще кусочек от одного из этих дешевых блюд — не то чтобы она могла представить, что кто-то из представителей какого-либо вида рассматривает эту как еду, — ее бросило в дрожь. Словно в знак согласия, малыш слегка пнул Шей в живот.
Шей улыбнулась.
— Нет, сегодня вечером мы вкусно поедим. Я обещаю.
Разжав руку, она посмотрела на чип у себя на ладони, затем перевела взгляд на листок бумаги, и ее улыбка исчезла.
Ей нужно было принять решение, но ей не нужно было делать это сейчас. Драккал давал ей время подумать. И хотя она испытывала искушение позвонить ему в тот же миг и принять все, что он предлагал, все, что могло обеспечить безопасность ей и ее ребенку, все, что могло гарантировать будущее ее ребенку, она должна была мыслить рационально. Она должна была знать, что ему можно доверять.
Но что-то внутри нее говорило, что она уже ему доверяла.
СЕМЬ
Нострус размеренно вздохнул и сцепил руки за спиной. Он испытывал физические проявления разочарования: нижняя челюсть выдвинулась вперед, язык чесался, желая коснуться зубов, а пальцы сжимались в кулаки от желания причинить вред. Допустить любую из этих оплошностей было бы все равно что пробить дыру в плотине — то, что последует дальше, будет намного хуже.
Острая боль пронзила его правую руку, напоминая о травме, которую он получил в момент полного провала. Даже заботы лучших медицинских специалистов и оборудования в Артосе, включая стержни «Тристил» для укрепления кости, было недостаточно, чтобы устранить эту боль.
Прошедшие три недели не ослабили его гнева.
— Ерунда, — сказал мастер Фолтхэм с хриплым смешком. — Вы придете на ланч, и мы обсудим детали с глазу на глаз. Уверен, вы согласитесь, что это лучший способ решения подобных вопросов.
Маленькое голографическое изображение над столом мастера Фолтхэма — ксендура по имени Гау'Сил, с которым он разговаривал по комлинку, — переместилось в периферийном зрении Ноструса, когда большой гибкий костяной гребень на голове ксендура выступил вперед. Нострус не отрывал взгляда от одной из стенных панелей впереди и позволил рту шевельнуться ровно настолько, чтобы прикусить язык зубами.
Не мое дело перебивать.
Но это было неправильно, не так ли? Он был личным телохранителем Мургена Фолтхэма и начальником службы безопасности. Его работой, его целью было определять и предвидеть риски и защищать от них работодателя. Он был обязан высказаться и проинформировать мастера Фолтхэма об угрозе безопасности, которую представляло приглашение Гау'сила. И все же Нострус придержал язык, сосредоточившись на боли от укуса, потому что знал, что мастера Фолтхэма только разозлит любое вмешательство в его дела.
Фолтхэм сказал бы: Не обращай внимания на Ноструса. Он лучший в своем деле, но временами немного переусердствует. И у Ноструса все равно не было бы выбора, кроме как прикусить язык, потому что он знал, что даже такой пренебрежительный комментарий был большей похвалой, чем он заслуживал.
Ему повезло, что он сохранил должность после инцидента с ажерой. Черт возьми, ему повезло, что он вообще здесь работает. Он был так же благодарен за это, как и стыдился. Горько было занимать должность, которой он больше не заслуживал.
— Очень хорошо, Фолтхэм, — ответил Гау'сил. — Разумно завершить наше дело лично. Все вопросы истинной важности решаются таким образом.
— Послезавтра у меня открытие, — сказал мастер Фолтхэм.
— Да будет так, друг мой. Я привезу товар, чтобы ты мог ознакомиться лично.
Нострус испустил долгий, медленный вздох. По крайней мере, на этот раз у него будет время подготовиться. Прибытие ажеры было неожиданностью — как только мастер Фолтхэм узнал, что нужный ему идентификационный чип готов, он настоял, чтобы фальсификатор немедленно его отправил. Команда Ноструса была проинформирована всего за десять минут до прибытия ажеры, что не оставило им времени на подготовку и расспросы, которые обычно производились до прибытия гостей.
Решения мастера Фолтхэма часто были импульсивными, но он требовал полного подчинения, невзирая на трудности, которые создавал опрометчивый выбор. Бывший сотрудник службы безопасности называл такие решения особыми для Мургена. Этот охранник был немедленно уволен и внесен в черный список каждой охранной фирмой в Артосе.
Но он не ошибся.
— Я попрошу одного из людей связаться с вами завтра и передать инструкции, — сказал мастер Фолтхэм. Светящаяся голограмма над столом исчезла.
— Сэр, я должен настоятельно рекомендовать не приглашать ксендура в свой дом, — сказал Нострус со всей осторожностью и твердостью, на какую был способен.
Мастер Фолтхэм рассмеялся.
— Ты слишком волнуешься, Нострус. Все будет хорошо.
— После того, что случилось, сэр, я…
— Садись, мой мальчик. Не нужно разговаривать через всю комнату.
Нострус поджал губы и кивнул. Он повернулся к мастеру Фолтхэму, прошел вперед и сел в одно из кресел лицом к столу. Застыв в этой позе, он вцепился в подлокотники кресла, отчего боль в правой руке только усилилась. Напряжение охватило каждый сантиметр его тела.
— Расслабься, Нострус.
— При всем уважении, мастер Фолтхэм, я считаю свой нынешний уровень стресса оправданным.
Мастер Фолтхэм задумчиво напевал, раздувая шею.
— По какой причине?
Нострус с трудом сохранял нейтральное выражение лица.
— Ажера, сэр.
— Ах. Он определенно все испортил, не так ли?
— Я подвел вас, сэр, — процедил Нострус сквозь зубы. Его кхал, замысловатые отметины на коже, вспыхнули от стыда. — Вы милостиво позволили мне продолжить служение, но факт моего провала остается фактом.
Мастер Фолтхэм откинулся на спинку стула и обхватил руками огромный живот.
— Твой отец был моим верным защитником много лет. Ты исполнял эту роль в течение… — он посмотрел в потолок, толстая нижняя губа выпятилась наружу. — Неужели прошло восемнадцать лет? Даже дольше, чем у твоего отца. И ты пробыл в моем доме гораздо больше.
Нострус кивнул. Он не мог поспорить. Он смирился со своим нынешним положением после смерти отца, принял это как свою цель, свой долг, и если он позволит себе задуматься о позоре, который навлек на некогда гордое имя отца…
— Одна ошибка за все это время вряд ли заслуживает сурового порицания. Твоя преданность стоит гораздо большего, — сказал мастер Фолтхэм.
Не тогда, когда единственная ошибка с моей стороны может означать конец вашей жизни, сэр.
Нострус никак не озвучил эту мысль. Он знал, что мастер Фолтхэм понимает эту истину, хотя иногда, казалось, не замечает реальности. Возможно, со временем прощения мастера будет достаточно.
Несмотря на сухость губ, Нострус не позволил себе их облизать.
— Я больше не допущу ошибки, сэр. Вот почему я должен повторить свое возражение против размещения здесь зентури. Он работорговец, сэр. Преступник, как и ажера.
Мастер Фолтхэм снова рассмеялся, еще больше раздвигая плоть на горле.
— Гау'сил был моим сводником много лет, юный Нострус. Деньги, которые он зарабатывает на мне, слишком велики, чтобы он мог лишиться их из-за предательства.
Нострус выдержал его взгляд и сказал:
— Подобное мышление привело к инциденту с ажерой, мастер Фолтхэм.
Подняв руку, мастер Фолтхэм рассеянно провел пальцем по одному из толстых бивней.
— Встреча с Гау'силом произойдет здесь, Нострус. Но если это тебя успокоит, можешь позаботиться о безопасности, используя любые ресурсы или меры предосторожности, которые сочтешь необходимыми.
Подавив удивленную улыбку, Нострус кивнул. Это было больше, чем он ожидал, и хотя он понимал риск дальнейшего давления на мастера, успех придал ему смелости.
— Остается проблема с ажерой, сэр.
Мастер Фолтхэм хмыкнул.
— У нас с ним… взаимопонимание. Он больше не доставит проблем, Нострус.
— Он оскорбил вас и ваш дом, мастер Фолтхэм, — сказал Нострус, наклоняясь вперед. Напряжение в его конечностях быстро сменилось бешеной энергией. — Он украл вашу ценность.
Задумавшись и рассеянно постукивая по бивню, мастер Фолтхэм уставился на Ноструса. Мурген Фолтхэм был существом с глубоким интеллектом и острым деловым чутьем, и Нострус знал его достаточно хорошо, чтобы понимать — Фолтхэм был жестоким и опасным с таким холодным, расчетливым выражением лица.
— Я принял его предложение, — наконец сказал мастер Фолтхэм, но в его тоне слышался намек на вопрос.
— По принуждению, сэр.
Мастер Фолтхэм издал еще одно ворчание, за которым последовало задумчивое гудение.
— Нечестное ведение бизнеса всегда сулит предложение, сделанное недобросовестно.
— Он все запомнил. Использует то, чем вы с ним поделились, как рычаг, чтобы удержать вас от расторжения сделки, которая изначально не имела силы.
— Этот ажера… ты уже довольно долго о нем думаешь, не так ли?
Нострус кивнул. Ложь в этом случае ничего бы ему не дала.
— Да, сэр. Я не могу смириться с оскорблением, которое он вам нанес.
И оскорблением, которое он нанес мне…
— Да, да… я тоже думал о нем, если честно. Я надеялся просто оставить это позади и забыть, но…
— Таким великим личностям, как вы, сэр, нет нужды спокойно относиться к подобному пренебрежению. Подонки вроде ажеры сочтут ваш прагматизм слабостью и попытаются снова воспользоваться преимуществом.
Ноздри мастера Фолтхэма раздулись от тяжелого вздоха, и он уронил руку на стол. Пальцы его забарабанили по поверхности в быстром, нетерпеливом ритме.
— Я надеялся избежать проблем, которые могли бы возникнуть, если бы он решил поделиться конфиденциальной информацией, в которую я его посвятил. Конечно, это не вызвало бы никаких трудностей, с которыми я не мог бы справиться, но это было бы нежелательной тратой времени и ресурсов.