— Да, это звучит так, как говорит каждый главарь банды перед тем, как всадить кому-нибудь пулю в голову.
— Но это не так, Шей, — он протянул к ней руки, одну из металла, другую из плоти, и повернул ладонями вверх. — Большинство моих людей — бывшие военные… или рабы, отвоевавшие свою свободу, несмотря ни на что. Мы все понимаем, что значит быть преданными, и мы не из тех, кто поступил бы так друг с другом.
Шей уставилась на руки. Левая была из гладкого черного металла со светящимися красными бликами, ее сегментированные части были похожи по форме и пропорциям на его руку из плоти и крови. Это была не та бронированная конечность, которая была на нем, когда он преследовал ее на улице Оркус. Правая рука была грубой, сильной рукой бывалого бойца, относительно темную мозолистую кожу пересекали несколько бледных шрамов. Четыре пальца были толстыми и сильными, каждый заканчивался длинным крючковатым когтем, который должен был внушать страх. Ему не нужно было оружие, чтобы убивать — он был оружием. Но, тем не менее, его руки были манящими.
Она сцепила пальцы на своих предплечьях, чтобы удержаться от того, чтобы вложить свои руки в его.
— Я дам тебе место в команде охраны, — сказал он. — В основном они просто сидят и играют в «Завоевателей» или смотрят сочные вольтурианские драмы. Платят хорошо, в стоимость входит проживание и питание. Я даже буду время от времени угощать тебя обедом. И я обещаю тебе, Шей…
Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом.
— Ты и твой детеныш будете защищены. Вам не придется подвергать себя никакой опасности, чтобы заработать на жизнь.
— Почему? — спросила она, низко опустив брови. В глубине души она знала, что он честен, и что она может доверять ему, но сомнение все еще шептало в глубине сознания. Предложение было слишком хорошим, чтобы быть правдой. Должен был быть какой-то скрытый мотив, что-то, о чем он не говорил. — Почему ты делаешь это для меня?
Он несколько секунд изучал ее лицо, и ее сердце учащенно забилось под пристальным взглядом. Она не могла понять, о чем он думает, не могла угадать, что он собирается сказать, и никогда не могла предвидеть, какие слова слетят с его губ.
— Потому что ты моя пара, Шей.
Шей потребовалось несколько секунд, чтобы осознать эти слова, чтобы они обрели какой-то смысл, потому что они никак не могли быть правдой — и что они на самом деле значили? Может быть, она просто неправильно его расслышала. Возможно, беременность повлияла на ее слух, потому что он не мог просто сказать то, что, по ее мнению, сказал.
— Что?
— Ты моя пара, — повторил он. — Каждый мой инстинкт тянется к тебе. Это началось в тот момент, когда я впервые почувствовал твой запах у Фолтхэма, даже если я не сразу понял, что это значит.
Шей резко встала, опрокинув свой стул на пол.
— Что за хрень ты несешь?
Пара? Спаривание? Как животное, вынюхивающее выбранную им самку?
Она отступила на несколько шагов и указала на него.
— Но ты ажера! Вы все… волосатые, оборотни и все такое, а я… Я человек.
Он нахмурился.
— Что значит оборотень?
— Это как… вроде как ты. Наполовину волк, наполовину человек, все смешано воедино. Но это не то, о чем мы сейчас говорим!
— Я думал, что больше похож на кошку, — удрученно пробормотал он.
Шей прищурилась, глядя на него.
— Опять же, это к делу не относится.
Драккал откинулся назад, стул заскрипел и зашатался под его весом.
— Не имеет значения, кто я или кто ты, кроме того, что ты моя пара. Я не пытался скрывать, что хочу тебя. Но я не прошу тебя принять это немедленно, терранка. В конце концов, ты согласишься, но я не буду тебя заставлять.
Шей сменила позу, не зная, что сказать. Он был так уверен, что она примет то, что она… Его. Как будто она принадлежала ему.
Было бы так плохо принадлежать ему? Иметь его в качестве защитника, добытчика?
Черт возьми, я могу сама себя обеспечить!
Да, она могла бы, но какой ценой для нее и ее ребенка? Зачем усложнять ситуацию, когда он предлагал ей… все?
Драккал положил руки на колени и заставил себя подняться на ноги. Он обошел стол, поставил стул, который она опрокинула, и поднял куртку, упавшую с ее колен — ту, которую она украла у него. Он повесил одежду на спинку стула.
— А если я не соглашусь? — спросила она, не в силах отвести от него взгляд.
— Я все равно буду присматривать за тобой и детенышем, — он сделал шаг вперед, и хотя это движение казалось таким незначительным, оно сократило расстояние, что служило последним барьером между ними. Он поднял правую руку и потянулся к ее лицу, немного поколебавшись, как будто давая ей шанс отступить. Когда она замерла, он осторожно коснулся рукой ее щеки.
Его ладонь была грубой и теплой, но она не могла позволить себе признать, насколько это приятно. Она не могла позволить себе показать, как изголодалась по ласке, откликаясь на прикосновение.
— В зоопарке Фолтхэма было заперто много терран, — тихо сказал Драккал, — и я сочувствовал каждому из них. Но когда он показал мне тебя, я узнал тебя. Я должен был действовать. У меня не было выбора. Мне нужно было вытащить тебя оттуда, нужно было, чтобы ты была свободна… нужно было обладать тобой. И даже если бы ты застрелила меня после этого, я бы выбирал вытаскивать тебя оттуда снова и снова.
Он провел большим пальцем по ее скуле, а кончиком когтя откинул назад несколько прядей волос.
— Подумай о моем предложении. Как я уже сказал, работа не зависит от того, согласишься ли ты с тем, что ты моя пара.
Все, что Шей могла сделать, это кивнуть.
Драккал на мгновение задержался со странно грустной улыбкой на губах, прежде чем опустить руку. Она сразу почувствовала потерю.
— Дай мне знать, что ты решишь, — сказал он, повернулся, взял пальто и направился к двери. На ходу он накинул пальто. — Так я узнаю, смогу ли перестать преследовать тебя или нет.
— Это совершенно жутко, ажера, — сказала она, и уголок ее рта дернулся, несмотря на внутреннее смятение.
Драккал нажал кнопку управления, и дверь открылась. Он остановился и посмотрел на нее через плечо.
— Это моя работа — обеспечивать безопасность моего партнера и нашей операции. Но моя цель — обеспечить твою безопасность, кирайя. Я буду рядом, если тебе что-нибудь понадобится.
С этими словами он вышел в коридор. Через несколько секунд дверь закрылась, но присутствие Драккала — и его опьяняющий запах — еще долго витали в квартире после того, как он ушел.
Она была в смятении. Хотя инстинкты подсказывали, что Драккалу можно доверять, в прошлом интуиция часто подводила ее.
Но сейчас все по-другому.
Это произошло, и это напугало ее до чертиков. Она приняла несколько плохих — действительно плохих — решений в своей жизни, и она не могла позволить себе еще одно. Ей нужно было беспокоиться о ребенке. И все же ничто в Драккале не заставляло ее чувствовать, что принятие его предложения было бы ошибкой. Это… могло быть ее единственным шансом. Шансом подарить своему ребенку хорошую, безопасную жизнь.
Что касается Драккала, утверждающего, что она его пара…
Это одновременно напугало и заинтриговало ее. Он не вызывал у нее отвращения — очевидно, нет, учитывая реакцию ее тела, — но он был… другим.
В банде, с которой она работала на Земле, были люди, которые считали ажер не более чем ходячими, говорящими животными. Некоторые люди подвергались остракизму за общение с инопланетянами, еще хуже обстояли дела с теми, кто вступал в физическую связь с нелюдьми. Шей видела, как людей избивали, пытали и убивали, и все потому, что они позволяли себе испытывать чувства к чему-то другому.
Но здесь, в Артосе, все было не так, и она солгала бы себе, если бы утверждала, что ничего не чувствовала, когда Драккал смотрел на нее, когда прикасался к ней.
И на Земле для нее это тоже не имело бы ни малейшего значения. Она бы никогда не позволила кому-то другому диктовать, что она должна чувствовать или как жить, и если бы она хотела ажеру в качестве своего мужчины, то, черт возьми, заполучила бы его.
Но хотела ли она?
Шей провела ладонью по щеке, желая, чтобы это была грубая, покрытая шрамами рука Драккала.
ОДИННАДЦАТЬ
Драккал сделал глоток гуроша, надеясь, что огненно-сладкий напиток поможет ему сосредоточиться — хотя бы на время, достаточное для завершения хода и продолжения игры. Он хорошо понимал правила и игровой процесс «Завоевателей», даже если никогда не был в этом так хорош, как некоторые из тех, с кем он обычно играл, но сегодня вечером ему приходилось нелегко. Игровое поле — большая голографическая карта, изображенная шестиугольниками разной высоты, — не имела для него особого смысла, и цвета на ней, обозначавшие территорию, на которую претендовали Драккал и его противники, казалось, сливались воедино.
Было бы легко сказать, что ему просто не по себе, но он знал истинную причину своей рассеянности.
Шей.
— Давай, ажера, — прошептал Аркантус. — Как мы сможем победить Сэм, если твоя голова не в игре?
Саманта, сидевшая справа от Аркантуса, повернула к нему голову и прищурилась.
— Вот как это бывает?
Рот Аркантуса приоткрылся, а брови поползли вниз.
— И в чем именно ты меня обвиняешь, мой цветок?
Озорная ухмылка заиграла на губах Сэм.
— Ты плохой завоеватель и тайно строишь козни против своей пары.
Урганд, воргал, сидящий слева от Драккала, резко втянул воздух.
— Я лучше схожу за аптечкой.
— Почему? — спросил Арк, нахмурившись с преувеличенной болью в глазах.
— Она просто оглушила тебя правдой.
За столом раздался теплый смех, даже со стороны большого крен Рази, который, казалось, никогда не отрывал внимания от доски во время игры в «Завоевателей». Драккал присоединился к веселью, благодарный за все, что могло отвлечь его мысли от Шей, даже если это было всего на несколько мгновений.