Теперь она вернулась в комнату, которую делила с Драккалом, наслаждаясь комфортом и уединением — в первом ей помогали эффективные обезболивающие, которые, как гарантировал Урганд, не подействуют на Лию с грудным молоком. Лия снова заснула после очередного кормления и смены подгузника, но Шей еще не была готова ко сну. Она устала, это точно — казалось, что она напрягла каждую чертову клеточку своего тела, вплоть до глазных яблок, — но это было физическое истощение. Мысленно она просто хотела смотреть на это прекрасное чудо в своих объятиях.
Когда она провела большим пальцем по мягким темным волосам Лии, на глаза Шей навернулись слезы. Почувствовала ли ее мать эту глубокую, непосредственную связь, эту безусловную, неоспоримую любовь к Шей, когда та родилась?
Шей знала ответ на этот вопрос. Одри Коллинз чувствовала это, даже когда Шей было труднее всего, хотя Шей снова и снова причиняла ей боль. Ее мать все еще любила ее. Шей моргнула, и теплые слезы скатились по ее щекам.
— Бабушка любила бы тебя, Лия, — прошептала она, но даже эти тихие слова были попыткой преодолеть комок в горле. Она шмыгнула носом, когда полились новые слезы. — Хотела бы я сказать ей, как мне жаль. Как я была неправа, обвиняя ее. Как я сильно ошибалась.
— У всех нас есть свои сожаления, кирайя, — пробормотал Драккал рядом с ней.
Шей повернула к нему голову. Он лежал на животе, обхватив руками смятую подушку, и повернул к ней лицо. Хотя его глаза были полуприкрыты, они были такими же яркими и настороженными, как всегда. Его хвост медленно прошелся по ее ноге.
Подняв руку, Шей вытерла слезы со щек.
— Прости. Я не хотела тебя будить.
— Это не так. Я недавно проснулся. Мне нравилось слушать, как ты напеваешь, когда кормишь Лию.
Шей сморщила нос, но ее щеки потеплели, а сердце затрепетало от его слов.
— Так ты шпионил за мной?
Драккал издал звук, который был наполовину смешком, наполовину фырканьем, придвинулся ближе к ней и приподнялся. Он потерся щекой о шею и плечо Шей.
— Исправлять свои ошибки — это не то, что ты говоришь, Шей. Это то, что ты делаешь. Даже если ты не можешь сказать ей, ты можешь показать ей, что ты изменилась. Что ты научилась на своих ошибках.
Она улыбнулась, закрыла глаза и наклонила голову, давая ему больше доступа, протянув руку, чтобы рассеянно погладить его гриву.
— Я пыталась поступать правильно. После ее смерти… Я пыталась оставить преступную жизнь позади. Я больше не хотела этого делать, не могла, только не после… — она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, желая избавиться от рези в глазах. — Но я не могла сразу отрезать себя от всех, с кем я привыкла общаться. Это выглядит по-настоящему подозрительными, понимаешь? А Энтони… он просто оказался там в нужное время, именно в тот момент, когда мне кто-то был нужен, и…
Низкое рычание Драккала эхом отдалось в ней.
Шей усмехнулась.
— Извини. Жизнь с ним в любом случае была дерьмовой. Я не знаю, почему я просто не ушла, почему я просто не двигалась дальше. На меня не похоже — мириться с этим. Наверное, я просто отчаянно хотела не быть одна, понимаешь? Почему-то в то время я даже не осознавала, что он тянет меня обратно в ту жизнь, которую я хотела оставить позади, — она глубже погрузила пальцы в его гриву и повернула к нему лицо, пока не смогла заглянуть в один из его глаз. — Потом я узнала, что беременна. И когда он сказал мне просто избавиться от ребенка, этого было достаточно. Я поняла, что была такой, такой глупой. Я ушла от него, оставила все, что знала, и начала все заново. Я жила в квартире, похожей на дыру, работала на двух работах, за которые платили из под стола и не требовали проверки документов, потому что я хотела лучшей жизни. Мне нужна была лучшая жизнь… для нее. Для Лии. Как ты думаешь, моя мама гордилась мной тогда? Потому что я думала о ней. Каждый день надеялась, что она видит меня, слушает, знает, что я пытаюсь загладить все то дерьмо, которое натворила.
— Я думаю, что даже когда она не гордилась тобой, она любила тебя, — мягко ответил Драккал, поднимая руку, чтобы погладить ее по лицу. — Твои усилия стать лучше не остались бы для нее незамеченными.
Шей подалась навстречу его прикосновению. Этот простой, незамысловатый контакт между ними был таким мощным, таким ошеломляющим и в то же время таким заземляющим, она никогда не осознавала, как много можно передать через прикосновение. Снова иметь в своей жизни кого-то, кто так сильно заботился о ней, было… чудесно. Обычно она была не из тех, кто становится мягкой и сентиментальной — хотя сейчас она все еще могла использовать гормоны в качестве оправдания, — но она лелеяла эти тихие, нежные моменты с Драккалом. Она все больше и больше убеждалась, что с ним можно терять бдительность. Быть уязвимой — это нормально.
— О чем ты сожалеешь? — Шей отстранилась, чтобы снова встретиться с ним взглядом, и коснулась рукой его лица. — Кто была та женщина-ажера, Драк?
Искра ярости вновь вспыхнула в ее животе, когда она вспомнила, как называла себя эта женщина — любовницей Драккала.
Он раздраженно фыркнул через ноздри и ухмыльнулся.
— Не уверен, должен ли я заводиться или бояться, когда ты делаешь такое лицо, кирайя.
Шей нахмурилась.
— Какое лицо?
— Ты выглядишь так, словно хочешь разорвать кого-то в клочья. Не знаю, угроза это… или обещание.
Она выгнула бровь и слегка потрепала его за шерсть на щеке.
— Думаю, это будет зависеть от того, что ты мне расскажешь.
— Может, мне сначала отойти в другой конец комнаты?
Брови Шей сошлись на переносице.
— Ты не делаешь ситуацию лучше. Разве ты не должен, я не знаю, успокаивать свою пару, когда она начинает ревновать и все такое? Не раздражать ее. Особенно после того, как она только что родила ребенка.
Юмор на лице Драккала поблек, уступив место чему-то более серьезному, но его глаза сохранили любящий свет.
— Я говорил тебе, что она не важна для меня. Больше нет. Но… Я не буду лгать о том, кем она была для меня давным-давно. Ты готова выслушать меня, прежде чем убить?
Вздохнув, Шей опустила голову на подушку, снова повернув лицо к Драккалу, и погладила его по щеке большим пальцем.
— Я не собираюсь тебя убивать. Ты слишком большой, чтобы я могла избавиться от тела самостоятельно, — она ухмыльнулась, но это выражение быстро исчезло. Она высвободила свою руку из его, чтобы нежно положить ее на спящего ребенка. — Однако я не смогу справиться со своей безумной ревностью, учитывая, что она была твоей любовницей и все такое.
Выражение его лица омрачилось.
— Любовница — неподходящее слово. Ваня никогда никого не любила, кроме себя. Я думаю… Ты поделилась со мной многим из своего прошлого, Шей, а я на самом деле ничего тебе не рассказал. Мне нужно рассказать историю с самого начала, чтобы ты поняла. Чтобы я понял… потому что я не думаю, что у меня был шанс по-настоящему оставить все это позади, пока не появилась ты.
— Итак, начни с самого начала. Я хочу знать, Драккал. Хорошее, плохое, все. Это не изменит того, что я чувствую к тебе сейчас.
Он кивнул и лег, перекатившись на спину. Его глаза устремились к потолку, но в них был отстраненный блеск, как будто он смотрел далеко за пределы физического.
— Я родился на Джакоре, родной планете ажер. Повсюду большие города, миллиарды жителей… примерно так Сэм описывает вашу Землю — Терру. И мне это никогда не нравилось. Мои родители, по сути, были историками, поэтому я провел юность, изучая культуру и традиции своего народа, нашу историю, и мне казалось, что мы так далеко ушли от того, кем были. Я хотел чего-то другого. Я встретил Ваню за год до своего совершеннолетия. Казалось, она чувствовала то же, что и я — она хотела более простой жизни, жизни, больше соприкасающейся с корнями нашего народа. Мы хотели знать, каково это — жить за счет даров природы, охотиться, ловить рыбу и выживать, создавать вещи своими руками. Она была… красивой, уверенной в себе, сильной. Охотницей она была уже тогда. Все, что, как мне казалось, я хотел. Я влюбился в нее. Был влюблен долгое время, — его брови опустились, а губы сложились в глубокую морщинку, — я даже думал, что люблю ее.
Шей поджала губы и убрала руку от Лии, сжав ее в кулак. Она отвернулась от Драккала, чтобы посмотреть на умиротворенное личико своей малышки. Это успокоило некоторые буйные порывы внутри Шей.
У каждого есть прошлое, Шей. Смирись с этим. Драккал не сошел с ума, когда ты упомянула своего бывшего, от которого зачала ребенка.
Не то чтобы она злилась на Драккала — она просто хотела выбить пару зубов из самодовольной физиономии этой сучки Вани. Шей была уверена, что Драккалу пришлось подавить подобные мысли, когда говорилось о ее бывшем.
— Достигнув совершеннолетия, — продолжал Драккал, — мы покинули Джакору. Отправились на один из пограничных миров, планету с богатой дикой природой и небольшим населением. Мы запаслись припасами в одном из немногих постоянных поселений и отправились на поиски нашего кусочка дикой природы. Построили дом, устроили жизнь. И это было хорошо, несмотря ни на что. Или, по крайней мере, я говорил себе, что это хорошо. Это было нелегко — нам приходилось работать ради всего, и были изрядно голодные времена, — но это было приятно. Удовлетворительно. По крайней мере, для меня. И Ваня все еще была со мной. Мы занимались сексом. Часто. Но каждый раз, когда я настаивал на большем, она отстранялась. Думаю, я был слеп к признакам. Она не хотела ничего официального, не хотела никаких реальных обязательств сверх того, что у нас уже было. И я подумал, что того, что у нас было, должно было быть достаточно для меня, верно? Она жила со мной, делила дом и постель. Разве это не жадность — хотеть чего-то большего? Она начала совершать более длительные походы вдали от дома. Я думал, что она стремилась найти новых животных, новые места охоты или, возможно, разведать ценные ресурсы, чтобы продать информацию в городе. Иногда это был хороший способ пополнить наши запасы. Я был либо слишком глуп, либо слишком наивен, чтобы осознать правду о происходящем. Решил, что ей просто нужно пространство, и я хотел дать ей все, чего она хочет. Во время последнего из ее