Веселье Драккала не угасло — теперь он представлял себя облаченным в облегающий волтурианский костюм с пучками меха, торчащими из шеи и рукавов, и это выглядело уморительно. Но этот юмор подчеркивался бурлящим возбуждением. Наконец-то он собирался вернуться к Шей и Лии. Его не было всего два часа, но казалось, что прошло в десять раз больше времени.
Он глубоко вдохнул, наполняя легкие воздухом, благоухающим ароматом дюжины инопланетных цветов, и свернул на пешеходную дорожку, которая должна была привести его к его ховеркару.
Его взгляд встретился с парой до тошноты знакомых золотистых глаз на женственном лице, покрытом коричневой шерстью, и хорошее настроение Драккала улетучилось лавиной ненависти и горечи.
Ваня улыбнулась той старой, знойной улыбкой, которую он когда-то находил такой соблазнительной, и неторопливо направилась к нему, соблазнительно покачивая бедрами и томно виляя хвостом. Драккал крепче сжал в правом кулаке ремень сумки, которую нес с собой. Он не был уверен, должен ли быть благодарен или сердиться за то, что его рука была занята — в противном случае он мог бы выхватить бластер.
А публичное убийство кого-либо, как правило, вызывало проблемы в этой части города.
— Привет, Драккал, — сказала Ваня, останавливаясь перед ним.
Драккал издал низкое рычание.
— Теперь преследуешь меня?
Она придвинулась немного ближе и положила руку на его предплечье из плоти и крови, медленно скользя ею вверх.
— Я скучала по тебе. Я устала ждать, когда ты найдешь меня, поэтому взяла дело в свои руки.
Он отдернул руку и почти сформировал когти жесткого света на кончиках кибернетических пальцев. Было бы легко полоснуть ими по ее горлу.
— Ваня, иди нахуй.
Её лицо на мгновение нахмурилось, а затем демонстративно приняло обиженное выражение.
— Я поступила неправильно, это было ошибкой Драккал. Это то, что ты хотел услышать?
Ноздри Драккала раздулись от тяжелого выдоха. Если бы он мог дышать огнем, в этот самый момент пламя опалило бы ее мех.
— Ошибкой? Ты связалась с работорговцами и, блядь, сдала меня им. Мы прожили вместе много лет. Мы делили постель. Но ты ошиблась? Ты получила травму головы после того, как продала меня?
— Как ты думаешь, что случилось бы со мной, если бы я им не помогла? Я женщина, Драккал. Моя жизнь была бы бесконечно хуже твоей. Но я знала, что у тебя будет шанс. Ты всегда был сильным, — она придвинулась немного ближе. — Я бы хотела, чтобы до этого не дошло. Я хотела бы, чтобы все было по-другому. Чтобы я была другой. Я просто не понимала, что у меня было, пока ты не ушел.
Он сжал кулаки так сильно, что задрожали даже металлические руки.
— Слишком мало, слишком, блядь, поздно. Краас кавал, Ваня, ты действительно думаешь, что я куплюсь на то, что тебе грозила какая-то опасность? Ты помогла им собрать всех в радиусе двухсот километров от нас!
Ее брови нахмурились.
— У меня не было особого выбора, Драккал. Но они не убили тебя. Разве этого недостаточно? — она снова потянулась к нему, положив ладонь ему на грудь. — Ты любил меня когда-то. Я хочу этого снова. Я хочу попробовать снова, с тобой. Ты был таким достойным партнером, и я была неправа, не видела этого. Я хочу загладить свою вину, заслужить твое доверие, твое прощение. Я хочу детенышей…
— Убери от меня свою руку, — тихо сказал Драккал, свирепо глядя на нее, — или я оторву ее и засуну в твою предательскую глотку.
Глаза Вани вспыхнули, а уши навострились. Она опустила руку.
Пульсирующий жар прокатился по телу Драккала, струясь прямо под поверхностью. Его уши были прижаты, шерсть ощетинилась, хвост взволнованно хлестал.
— Тогда я бы сделал для тебя все, что угодно. Я бы умер за тебя — я был готов. Но я никогда не любил тебя. Я заботился о той, кем ты, как я думал, была. Той, кем ты никогда не была. Мы говорили о почитании старых обычаев перед тем, как уехать из дома. Ты помнишь что-нибудь из этого? — он сделал шаг к ней, и она отступила. — Ты помнишь, кем ты притворялась? Если твоя жизнь была в опасности, ты должна была сказать мне. Но ты не сделала этого. Ты просто говоришь мне ебаную ложь. Ты встречалась с ними в течение нескольких недель, прежде чем они забрали меня — вот куда ты исчезала. Если бы дело твоей жизни шло против жизней всех наших соседей, ты должна был поступить благородно. Но ты никогда не была благородной, не так ли? Каждый выбор, который ты когда-либо делала, был для тебя. Ты не найдешь прощения, ты не загладишь свою вину. Ты уберешься обратно в ту канализацию, из которой выполза, и никогда больше не приблизишься ко мне или моей семье, или я покажу тебе, что значит быть ажерой. Я отомщу за зло, которое ты мне причинила.
Все следы мягкости покинули черты лица Вани, когда она оскалила зубы в рычании.
— Это из-за той джи'тас, терранки, не так ли? Твоим недавно приобретенным питомцем?
— Моей пары, — прорычал Драккал. — И ты, блядь, не смей о ней говорить. Ты этого недостойна.
— Я хотела, чтобы на этот раз у нас все пошло по-другому, — уголок ее рта дернулся. — Ты не знаешь, какую ошибку только что совершил, но скоро поймешь.
— Я убью тебя при следующей встрече, Ваня.
Она улыбнулась, в ее глазах вспыхнул озорной огонек, повернувшись, она пошла прочь от него.
Драккал смотрел ей вслед, и грохот его сердца заглушал звуки торгового центра вокруг него. Он продолжал крепко сжимать ручки сумки, даже сейчас у него чесались пальцы выхватить бластер и выпустить несколько плазменных разрядов ей в спину. Это был трусливый способ покончить со всем, но это было не больше, чем Ваня заслуживала за то, что сделала.
Мудрость ретроспективного анализа сделала природу Вани очевидной для него за долгие годы, прошедшие с тех пор, как она предала его, но сейчас это было яснее, чем когда-либо. Как он мог быть настолько глуп, чтобы не видеть этого? Как он вообще мог поверить, что она обладает качествами, которые привлекли его?
Он имел дело с достаточным количеством преступников, чтобы теперь понять, что она манипулировала им с самого начала. Она всегда видела в нем средство для достижения цели, и как только решила, что он больше не нужен, она отвернулась от него. Он не сомневался, что она ревновала его к паре — он практически боготворил Ваню, когда был молод. Маловероятно, что ее эго смогло бы выдержать удар, который он нанес ей сейчас. По ее мнению, Драккал должен был всегда боготворить ее, потому что она была идеалом. Она была всем, чего он должен был хотеть.
Но даже тогда он никогда не воспринимал ее как полноценную пару. Он никогда не наполнял ее своим семенем — какая-то инстинктивная часть знала, что это неправильно, что он ошибается.
— Черт возьми, — проворчал он. Он заставил себя идти.
День был таким хорошим.
Драккал внимательно осматривался по сторонам, покидая Вентриллианский торговый центр, в поисках любых признаков преследования, любого признака Вани. Если она последовала за ним сюда, куда еще она могла последовать за ним? Знала ли она о здании, которое они с Шей называли домом?
Когда-то и Аркантус проявил неосторожность.
К счастью, голос Аркантуса, такой же самодовольный, как всегда, прозвучал из глубины сознания Драккала. Не будь глупым, Драк.
Казалось, что для этого было уже слишком поздно.
ДВАДЦАТЬ ОДИН
— Итак, Урганд, наконец, дал тебе добро? — спросила Саманта, садясь рядом с Шей на диван.
Шей подняла голову и усмехнулась.
— Да. Наконец-то. Я умирала, Сэм. Умираю.
Прошел месяц с момента рождения Лии, и Шей так устала ждать… Хотя она чувствовала себя выздоровевшей и готовой к работе уже как минимум неделю, Урганд убеждал ее подождать, быть осторожной на всякий случай. Земляне и их физиология все еще были новой территорией для воргала, и Шей, по сути, была его подопытной.
Это была пытка — ничего не делать, только лежать рядом с Драккалом каждую ночь, когда он целовал ее, обнимал и любовно исследовал ее тело руками. Ее тело изменилось, Шей все еще привыкала к нему сама. Ее бедра стали шире, на животе появились растяжки и немного обвисла кожа, но Драккал боготворил эти изменения, говоря ей, что она прекрасна словами и поцелуями. Она видела правду в его глазах каждый раз, когда они останавливались на ней. Итак, она приняла эти изменения. А почему бы и нет? Ее тело создало жизнь. Оно приютило, вскормило и произвело на свет их дочь.
Как бы сильно Драккал ни хотел освобождения, он строго следовал приказам Урганда, придерживаясь любовных ласк и поцелуев — и остался верен своей клятве не кончать, пока не сможет полностью удовлетворить и ее. Даже когда она попыталась разжечь его, он отказался. Шей хотела снова почувствовать его внутри себя. Она хотела ощутить его обхват, его длину, почувствовать, как он полностью заполняет ее, прижаться к нему всем телом. Она снова хотела этой физической, связующей связи.
Последние пару недель она была чертовски возбуждена. Было ли это вызвано каким-то феромоном Драккала, который сводил ее с ума, ее гормоны все еще были не в порядке, или его необузданной сексуальной привлекательностью, не имело значения. Она направила эту энергию на тренировки, избавляясь от лишнего веса и пытаясь вернуть себе ту силу, которая была у нее до того, как ее забрали с Земли.
Саманта рассмеялась и, протянув руку, провела пальцем по крошечному округлому уху Лии.
— Интересно, изменил бы Аркантус свое мнение, если бы знал, как долго ему придется ждать секса после того, как я рожу.
Шей улыбнулась и посмотрела на свою дочь, которая прижималась к груди и с удовольствием сосала. Хотя у Лии был здоровый аппетит и она часто ела, у Шей, казалось, был переизбыток молока. Ей часто приходилось сцеживать немного молока перед каждым кормлением, иначе для Лии это было бы слишком много, слишком быстро.
Шей не стала брать с собой одеяло, поскольку в комнате отдыха были только она и Саманта, но на случай, если кто-то из мужчин войдет, оно было наготове — не ради скромности, а чтобы избежать возможной кулачной драки, если Драккал узнает, что кто-то увидел ее соски.