Елену трогают за плечо, она вздрагивает. Невесть откуда появившийся гардеробщик, предлагает сдать верхнюю одежду.
Как бесшумно он подошел, словно неуловимый преступник. А если бы в его руке был шприц? Еще есть повара, привыкшие орудовать ножом. И тот же курьер, доставивший отрезанные пальцы. А если они в сговоре и прикрывают настоящего маньяка? Убийца вообще может здесь не работать, а получать нужную информацию.
Пора разворошить этот улей и посмотреть на реакцию.
Елена показывает удостоверение подошедшему официанту, и громко сообщает, что ищет худого светловолосого парня лет двадцати пяти, подозреваемого в убийстве. Официант тушуется, он тоже подходит под описание. Неловко оправдывается — он такой не один.
Прекрасно! Петелина требует собрать всех сотрудников на кухне. Входную дверь запереть, никому не выходить. Объясняет посетителям, что в ресторане проводится оперативно-следственное мероприятие. Те цепенеют. В глазах персонала непонимание и страх.
Цель достигнута, все взбудоражены, волнение нарастает. Кто сорвется первым?
А снаружи слышатся сирены приближающихся полицейских машин. Это усиливает панику. Посетители намереваются уйти, а сотрудники один за другим исчезают в служебных помещениях. Елена спешит за ними.
Вот кухня — кастрюли, сковороды, плиты, и острые ножи любого размера. Боевой арсенал для Живореза. Сотрудники растеряны, но не все. Елена видит, как светловолосая макушка спешит по проходу и исчезает за дверью. Она за ним — там подсобка с холодильниками и коробками, на длинном столе упакованные заказы.
Светловолосый исчезает за следующей дверью. Это выход во двор.
Елена слышит топот убегающего, предупреждающий крик, выстрел — и грубый женский голос. Так вот как ругается Варвара!
Елена выбегает во двор. Ноги беглеца торчат из-за мусорных баков.
Неужели убит? Нет, дергается.
Белобрысый припечатан носом в асфальт, Варвара сверху — застегивает наручники.
— Ты его ранила? — спрашивает Елена.
— Стреляла вверх. Он, гад, меня оттолкнул, и я могла бы на поражение.
— Отличная работа, — не забывает похвалить следователь.
Хотя серийный маньяк заслуживает смерти, для следователя живой преступник лучше мертвого. Тем более в столь громком деле. Судебный процесс, вынесение приговора, внимание прессы и общества — вот истинная победа, которую ценит начальство.
Во двор прибегают другие полицейские, появляются любопытные.
— Он что-то сбросил, — сообщает Варвара, встряхивая и поднимая задержанного.
— Куда?
— Кажется в бак.
Елена рассматривает железный мусорный бак и замечает характерную дырку на уровне пояса. Трогает пальцем — теплая, явно от пули.
Так куда же метилась Варвара? Почему сказала, что стреляла в воздух? Возможно от толчка она пошатнулась.
По испуганному взгляду светловолосого парня трудно поверить, что это жестокий маньяк. Он следит за Петелиной, опасается ее действий. Елена заглядывает в мусорный бак. Завален мятыми коробками и кухонными отходами, сверху бросается в глаза чистый пакетик величиной с ладонь. В голове щелкает: пальцы ушли с заказом чиновнику, а отрезанная кисть убитого пока не найдена. А вдруг в пакетике…
И тут она замечает нечто особенное, крайне подозрительное. Она ищет, чем поворошить отходы и достает ручку из сумочки. Подцепляет ею подозрительный предмет, он высовывается из-под коробки — ее лицо кривится от отвращения. Это человеческая ладонь с двумя оставшимися пальцами — мизинцем и безымянным.
Так вот чего опасался беглец. Перепуганный белобрысый курьер — это и есть Живорез. Серийные убийцы быстро ломаются, когда оказываются за решеткой. Этот дрогнул в первую минуту.
— Стоять! Три шага назад!
Крик следователя адресован полицейским, гурьбой бросившихся на помощь Варваре.
И уже спокойнее она пояснила:
— Следы затопчите.
Петелина ловит взглядом Митрохина, старшего среди оперативников, и приказывает:
— Это место надо оцепить. Найти свидетелей, видевших, как задержанный сбросил улику, и вызвать криминалистов. Понятно?
Митрохин не то чтобы кивает — открыто проявлять исполнительность перед женщиной моложе его ему неохота — однако двигает бровями в знак согласия. И тут же начинает громогласно отдавать распоряжения, словно является главным.
Пусть тешит свое мужское самолюбие, лишь бы толк был.
Елена замечает голодную дворнягу, высунувшуюся из-за мусорного бака, та жадно принюхивается. Первая реакция — приказать ближайшему полицейскому, чтобы отогнал, но вверх берет такт. Ох уж эти обидчивые мужчины.
Она трогает Митрохина за локоть и тихо объясняет:
— Там главная улика — рука жертвы. Поставьте кого-нибудь, чтоб охранял. И найдите понятых.
Тот ценит дружеский жест и на этот раз, помимо движения бровями, чуть растягивает губы: сработаемся.
15
— Товарищ полковник, разрешите? — Петелина приоткрыла дверь гостиничного номера.
— Ты забыла приказ, старший следователь. Ладно бы еще при сотрудниках, а здесь… — отозвался из глубины номера Кулик. — Проходи, Лена, заждался.
Это была третья встреча Кулика и Петелиной в течение длинного напряженного дня. Утром — на совещании. Днем они пересеклись в кабинете Ивакина, главы департамента имущественных и земельных отношений, которому прислали отрезанные пальцы.
Чиновник негодовал, требовал оградить от подобных выходок. Елена, как могла, успокаивала его и заверяла, что предполагаемый преступник уже пойман. Формулировка «предполагаемый» чиновника не устраивала.
Кулик его осадил:
— А почему пальцы прислали именно вам? Маньяк у нас разборчивый, безгрешных не трогает.
Ивакин осел в кресло медленно, как дутый манекен, из которого выпускают воздух.
Закончив опрос, следователи покинули администрацию. Кулик воздержался от конкретных указаний и предоставил Петелиной свободу действий. «Твой успех, ты и развивай. А вечером ко мне с отчетом». Она и предположить не могла, что замотается допоздна, и полковник вызовет ее в свой гостиничный номер.
— Как же неудобно с одной рукой — бутылку не откроешь. Хорошо, официант помог, — ворчал Кулик. Он сидел в глубоком кресле и указал на свободное: — Присаживайся.
Между креслами располагался столик, на котором в мягком свете бра красовалась бутылка вина в ведерке со льдом в окружении двух бокалов, тарелки с сыром и вазы с фруктами. Елена присела. Кресло оказалось низким и мягким, торчащие вверх колени она прикрыла папкой с документами, хотя и была в брюках.
Кулик разлил вино по бокалам. Вино, к ее удивлению, оказалось красным.
— Обычно охлаждают белое, — не удержалась от замечания Елена.
— Если бы я поступал шаблонно, то не поймал и половины маньяков.
— Любите парадоксальные ходы?
— Я следую наитию, — загадочно ответил полковник.
Елене вспомнилась их пугающая встреча, когда полковник подсел в ее машину, и в голову пришла дикая мысль, что странная записка могла быть подброшена в ее номер Куликом.
Она выложила записку на стол:
— Нашла у себя на кровати. Если это снова проверка на стрессоустойчивость, то совершенно дурацкая.
Кулик прочел, поиграл бровями и, наклонившись через стол, прошипел устрашающим голосом:
— А много-много отрезанных рук и пальцев под кроватью не было? — Он криво улыбнулся и расслабленно откинулся в кресло. — Тогда тебе нечего бояться.
Елена не знала, как реагировать, она еще не привыкла к странным выходкам знаменитого следователя.
В отличие от нее Кулик не чувствовал никакого смущения, он приподнял бокал:
— Я был прав. Как только Петля присоединилась к группе, расследование сразу пошло семимильными шагами. За твои первые успехи, Лена.
— Я хотела бы…
— Сначала вино, а потом о делах.
Елена пригубила бокал, терпкое красное вино оказалось почти ледяным.
— А теперь докладывай о Живорезе.
— Водителя лимузина я отпустила под подписку о невыезде, его ДНК не совпало.
— Черт с ним, я просил о Живорезе.
Елена раскрыла папку с документами.
— Курьер Денис Луценко, двадцать пять лет, из неблагополучной семьи. Отец сидел за хулиганство, бросил жену, та вела аморальный образ жизни. Мальчика, в основном, воспитывала бабушка.
— А еще его обижали в школе, и он мочился в штаны до десяти лет. Понимаю, к чему ты клонишь. Но трудное детство у многих, а серийных убийц — единицы. Я, к слову, тоже из неполной семьи. И помню, как меня унижали в школе, пока я не научился драться. Переходи к фактам.
— Луценко — недоучившийся студент. В ресторан «Гончаров» его взяли в качестве официанта, но быстро выяснилось, что парень недостаточно вежлив. Его перевели в курьеры. Взгляд у него холодный, отстраненный, отмечаются частые перепады настроения. Теперь ясно почему — Луценко пристрастился к травке. При задержании он сбросил пакет анаши — более ста грамм. На пакете зафиксированы его пальчики.
— Поздравляю, оперативно сработала.
Елена вспомнила, как в присутствии понятых вскрывали пакет и фотографировали, найденную в том же мусорном баке кисть руки. С уликами сразу же начали работать криминалисты. Если принадлежность пакета с наркотиком Луценко установлена однозначно, то свою причастность к человеческим останкам он категорически отрицает.
— Нами установлено, что кисть руки была подброшена в мусорный контейнер не в момент бегства Луценко, а раньше. Следов спермы на ней не обнаружено. Скорее всего, убийца отмыл улику прежде чем выбросить. Он стал осторожнее или узнал, что после предыдущего убийства нам удалось найти кисть со следами биологического материала, пригодного для идентификации.
— Что дал обыск?
— Еще двести грамм анаши нашли при обыске в квартире Луценко. Он утверждает, что для личного пользователя, но возможен и сбыт. На вечер убийства в лимузине у него нет алиби. Проверяем другие случаи. Его одежда и ножи из квартиры отданы на экспертизу.
— Как вино? — неожиданно спросил Кулик, глядя на Елену сквозь бокал.