Что делать? Тупо ждать?
Токаев обещал выпустить Елену, но разве убийцам можно верить? Тем более маньякам, которые действуют под влиянием порыва, а не разума.
Нет, ждать нельзя. На спецназ надеяться опасно. Он должен сам что-то предпринять. И быстро.
Марат еще раз изучил окно. Жалюзи — это не плотная штора, всегда найдется щель, чтобы заглянуть внутрь. Если бы только приблизиться к стеклу.
Его осенило. Он выдернул телефон и позвонил дядя Камилю. Когда родственник ответил, Марат сразу спросил:
— У вас есть связи в энергокомпании?
— В чем дело?
— Выручайте. Мне срочно надо…
И Марат объяснил, что ему требуется.
54
Окровавленный нож в руке маньяка обрушился на Елену. Она закричала, обмирая от ужаса, отпрянула, насколько это было возможно, сидя связанной в кресле, дернулась и вдруг почувствовала, что ее руки свободны.
В ту же секунду прогремел выстрел. Пуля попала в голову Токаева. Падая, он смотрел в глаза Петелиной, словно пытался что-то сказать напоследок. Странно, но его лицо казалось не злым, а умиротворенным.
Елена вскочила, отпихнула кресло. Она увидела, что ей жутко повезло. Маньяк промахнулся и ударом ножа разрезал ей путы, лишь слегка задев кожу на предплечье.
Загремело разбитое стекло. Это Валеев вваливался сквозь окно. Елена поняла, кто ее спаситель. Марат таился за окном в люльке автовышки и точно выстрелил в самый ответственный момент. Он успел.
— Лена, ты как? — Марат разглядывал любимую женщину. — Что он с тобой сделал?
— Я в порядке, — удивлялась Петелина. — Повезло.
— Кровь, — Марат заметил рану на ее предплечье и крикнул: — Врача, срочно врача!
В палату ворвались бойцы спецназа. За ними появился Кулик, скользнул взглядом по Валееву, Петелиной и остановил взор на поверженном Токаеве.
— Мертв, — доложил ему спецназовец, осмотревший тело.
Кулик дал команду и вошли врачи. Они засуетились вокруг Васильева и Петелиной. Перепуганного мычащего вице-губернатора с окровавленной рукой погрузили на каталку и увезли.
— Вы можете идти? — спрашивали Петелину. — Нужно обработать рану и осмотреть вас.
— Подождите.
Она стояла над телом маньяка, не в силах отвести взгляд от поверженного врага. Нож выпал из его руки и каким-то чудом воткнулся в пол. Насколько же он острый. Подумать только, она была на волосок от смерти. Этим ножом пытались ее убить. В руке маньяка нож был грозным оружием, но сейчас его рука беспомощна, а нож скоро упакуют, и он станет обычным вещь-доком, которые она видела не раз.
Елена заметила, что левая рука Токаева сжимает какие-то бумаги. Она удивилась: откуда? Она помнит только окровавленный нож. Неужели он вытащил их из кармана в последнюю секунду. Странно. Зачем? Она вдруг вспомнила, что Токаев упомянул про какие-то документы в кармане халата.
«Обо мне», — сказал он. Еще тогда ее это заинтриговало, и сейчас она не удержалась, чтобы разрешить загадку.
Елена наклонилась, выдернула сжатые бумаги и развернула.
Тут же рядом оказался Кулик, хотел упрекнуть, но не смог сдержать изумления, увидев заголовок, и промолвил:
— Завещание. Что за чушь?
Елена прочла короткую записку с подписью Токаева и пролистала оставшиеся бумаги. Ее удивлению не было предела. Фактически это была медицинская карта Давида Аслановича Токаева со всевозможными анализами и специальными характеристиками его внутренних органов.
— Он жертвует свои органы для трансплантации, — обескураженно сказала она и протянула документы врачам. — Он все подготовил, чтобы у вас было меньше работы.
— Ничего не понимаю, — хмурился Кулик. — Что здесь произошло?
— А я, кажется, догадываюсь. — До Елены стал доходить смысл слов и недомолвок Токаева.
— О чем? Говори! — требовал полковник. — Он признался в убийствах?
— Да. И Холодов, и все чиновники его рук дело.
— Хоть Васильева мы спасли.
— Я так не думаю. Он не собирался нас убивать. Он решил остановиться.
— Он перерезал Васильеву вены, и чуть тебя не убил. Взгляни на нож.
Елена вспомнила, как Токаев несколько раз выглядывал в окно, а под конец открыл жалюзи. Теперь до нее дошло, что он видел приготовления Марата и знал, что при угрозе ее жизни тот выстрелит.
— Он разыграл нас. Это был спектакль.
— Ты что несешь?
— Хотел бы убить — убил. У него было время, но он запланировал другое.
К спору подключился Валеев:
— Лена, я видел, как он замахнулся на тебя ножом.
— Ты видел, потому что он раздвинул жалюзи. Он замахнулся ножом в тот момент, когда ты готов был стрелять.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Окровавленный нож, картинный замах — это часть его плана. Токаев сам напросился на пулю. И знал, что в такой ситуации будут стрелять в голову. Он сохранил внутренние органы для других.
— Не идеализируй его. Токаев маньяк, — возразил Валеев, но без прежнего пыла.
— Он был нормальным человеком, счастливым семьянином, а стал маньяком из-за… — Елена перевела взгляд на опустевшую кровать.
— Хватит! — прервал спор Кулик. — Ты нарушила мой приказ и ответишь за самоуправство.
Марат обнял Елену, заслоняя собой от начальства.
— Ей нужно рану обработать и отдохнуть.
— Дома отдохнет, а с тебя рапорт: как оказался на автовышке, почему выстрелил, ну, и так далее.
Валеев стал уводить Елену, но путь им перегородил хирург. Он успел просмотреть завещание и медкарту Токаева и спросил, обращаясь сразу ко всем:
— Как быть с этим?
Петелина поспешила ответить первой:
— Я за жизнь, хватит смерти.
Кулик поморщился и махнул рукой:
— Нам нужно тело для идентификации, а что там внутри…
55
— Он тебя съест, — покачал головой Валеев, когда они покинули палату «35».
— Поперхнется и выплюнет, — заверила Елена. — Если ты мне поможешь.
С тех пор прошло три часа.
Петелина продолжала оставаться в больнице. Ей обработали рану, она сменила порванную одежду и расположилась в кабинете, предоставленным заведующим отделением.
За это время она успела многое. Связалась с непосредственным начальником полковником Харченко, изложила факты и получила полномочия на проведение антикоррупционного расследования. Выписала постановление об обыске. Валеев по всем правилам, в присутствии понятых, изъял синюю папку из сейфа в кабинете вице-губернатора Васильева.
Изучив ее содержимое, следователь поняла, почему вице-губернатор приказал папку сжечь. Он долгое время собирал компромат на своих коллег. В частных беседах он мог шантажировать данными фактами, но подвох был в том, что, если копнуть глубже, сопоставить расходы, сметы, приказы, то выяснится, что в доброй половине сомнительных операций так или иначе участвовал сам Васильев. Они проходили с его ведома, и часть выгоды получал он. В преддверии перевода в Москву чиновник решил избавиться от старого компромата.
Но Варвара Тимофеева и Давид Токаев помешали его планам. Сейчас их нет, оба ушли по собственной воле. Варвара не нашла в себе силы отомстить отцу, устала бороться с болезнью и рассталась с жизнью. А Токаев, как кровожадный паук, мстил всем подряд, пока не запутался в собственной паутине. Паутине мести. Он знал, что уже не выберется, ему суждено сгнить в тюрьме, но все-таки искал выход, как через смерть продлить жизнь.
И нашел его. Дал согласие на трансплантацию.
Один раз он это уже сделал для погибшего сына. Сейчас для себя. Точнее для других, тех, кто будет благодарить безымянного донора.
Дверь распахнул Кулик, стрельнул недовольным взглядом, убедился, что посторонних нет и вошел в кабинет.
— Вот ты где. Почему до сих пор не уехала?
— Я работаю.
— Я же сказал, чтобы ты не лезла в дело Живореза. Это был приказ. А ты приперлась в больницу, не предупредив меня.
— Я выполнила ваш приказ, товарищ полковник, — невозмутимо ответила Елена. — А в больницу пришла не по делу Живореза, а в рамках расследования дела Васильева.
— Не держи меня за идиота.
— Товарищ полковник, вы поймали маньяка, поздравляю. А мое дело маленькое: мошенничество, взятки, откаты. Я здесь оказалась в рамках расследования совсем другого уголовного дела. Пришла допросить Васильева и вляпалась по глупости.
— Какое еще дело?
— Вот первые изъятые документы. — Петелина продемонстрировала синюю папку. — Потребуется заключение экспертов по экономике, предстоит опросить свидетелей, потерпевших, выявить соучастников — в общем, повозиться придется.
Кулик пролистал документы:
— Когда ты начала этим заниматься?
— Сразу, как вы вывели меня из состава группы. Я провожу предварительное следствие по поручению Харченко.
Видя сомнение на лице Кулика, Петелина решила похвалить полковника:
— Сегодня вы провели блестящую операцию, Борис Евгеньевич. Вычислили маньяка, предугадали его шаги, застали на месте преступления, перекрыли пути отхода. И когда возникла угроза жизни чиновника, ликвидировали преступника. Разве не так?
— Так, — согласился Кулик, немного подумав. — Но не поспешила ли ты, передав его тело хирургам?
— Не я, это вы действовали, руководствуясь гуманизмом. А также для ускорения процесса. Посудите сами, судмедэксперта у нас нет, а вскрытие делать надо. Вы и поручили это лучшим хирургам больницы. Они не только дадут заключение о смерти, но и выяснят, не пользовался ли маньяк транквилизаторами, психотропными препаратами.
— Уже выяснили — чист. Его органы отправили в Москву для трансплантации.
— Я только рада.
Кулик с сомнением покачал головой.
— Ты только представь, сердце маньяка будет биться в груди другого человека.
— Проблемы маньяков в голове, сами говорили. А сердце… Как посмотреть. Сердце любящего отца. Как вам такая трактовка?
— Заканчивай демагогию. Дело против Васильева — это серьезно?
— Вы документы бегло пролистали, а я успела изучить. Просматривается получение взяток в особо крупном размере. Думаю, возбудить дело по статье 290, часть шестая, от восьми до пятнадцати лет лишения свободы.