Ого, сколько точек вокруг! Вон и караван видно на подходе. Видно отметки лошадей, и людей различить можно. И вокруг нас мелкие засветки. Да мы, видимо, на семейку кроликов нарвались или бобров спугнули. А вот за рекой тоже засветки, но там…
Вдоль дороги около двух десятков людских засветок. Я не я, но это точно бандиты.
Я сквозь навалившуюся усталость прошептал:
– Барон! На той стороне брода сильная засада. Очень похоже, что нас ждут. Бросай меня и беги предупреди Ушера и Попа. Пускай они предупредят купца. Придумай что-нибудь, как ты это увидел, а я пока посплю.
И отключился от упадка сил, завалившись на бок.
…покачиваюсь как в лодке. Скрипят уключины и ветерок свежий. И разговор как будто слышится. Неужели это мой первый сон?
Но, увы.
Я нахожусь в нашей повозке под пологом. И качаюсь вместе с ней по ухабам дороги. Барона рядом нет, опять куда-то умчался, и только слышен тихий разговор Попа и подсевшего к нему Ушера.
– И что там было-то? – услышал я голос возницы.
– Мужичьё решило пошалить. Ты сам видел, как мы с остальными в отряд сбились и быстро на тот берег переправились с оружием наперевес. Струсили, разбойнички доморощенные! Половина быстро в бега бросилась, а вторую половину мы в лесу отыскали. Спрятаться вздумали, да куда от бывших рейнджеров уйдёшь. Было бы нас хоть на пяток больше, то точно бы всех отловили. А так… Купчина пообещал нам половину цены за разбойников. Вешать не стали. Сейчас в ближайшей деревне и сдадим старосте, только мне что-то подсказывает, что они местные все, а сам староста в курсе. Потому и не повесили, а вон на верёвке за телегами босиком плетутся. Я не я, если купчина за этих молодых дурачков со старосты штаны не снимет. Я очень этому удивлюсь, если я ошибаюсь.
– Пацанам-то хоть что-нибудь перепадёт? – спросил Поп.
Ушер даже крякнул от брезгливости.
– Компаньон этот, что вечно вами возничими управлять пытается, кричит, что нечего малышню деньгами портить. На постой поставить и всё! Купец пока молчит.
– А там у этих дурачков лука какого-нибудь завалявшегося не было случайно? – спросил Поп.
– Да было несколько, но такие, охотничьи. И стрелы уж больно плохие, как, впрочем, и наконечники. А что?
– Да, Малой просил. Поохотиться хотел. Думаю, если ты им самый лучший выберешь из того хламья, то…
– А это мысль! И парни возмущаться не будут. Пойду подберу из того, что там есть хорошего.
А я, лёжа и слушая этот разговор, мысленно осматривал себя. Сил не было даже рукой пошевелить, так я устал, но мана уже успела восстановиться полностью.
Эх! Поесть бы чего.
Словно услышав мои мысли, полог приподнялся и на телегу на ходу запрыгнуло маленькое тело.
– О! Да герой, я смотрю, уже очнулся. – зашептал Шварц. – На, пожуй. Мне тут сыра подкинули и лепёшку такую, что на троих хватит. Но я и так не умру с голоду, а вот у тебя как раз состояние близкое к этому, а потому жуй всё. Думаю, Поп не обидится. Он ведь первый ехал, и если бы не я и не ты, то грохнули бы его как пить дать. Я караван успел перехватить практически перед самым выходом дороги из леса. Шагов на двадцать только успел углубиться и тут морда Светки навстречу. Поп, увидев, как я над головой замахал на ходу руками, так сразу вожжи натянул и караван встал. Ушер, как всегда с ним сидел, вот ему я и поведал, что впереди засада. Вначале не поверили, но купчина насторожился сразу, как про засаду услышал. Оказывается, тут часто нападения случаются. Так-то убивать никого стараются не убивать, а вот пограбить, пожалуйста. Вот и отправили отряд мужиков на лошадях вперёд на проверку, пообещав, что если никого там не найдут, нам с тобой с задниц кожу ремнями снять. Ведь распрягать лошадей пришлось. Но, как ты и говорил, засада была, ты даже с числом бандитов угадал. Правда, их чуть больше было, да поймать всех не удалось, но мужики довольны. Их вроде как обещали наградить деньгами, и нас в том числе.
Я хмыкнул. Ага, щас! Наградить! Как же! Тут хорошо, что хоть задницу целой оставили.
– Ты чё, не веришь? – насупился барон.
Я глянул в глаза Шварца. Силы с каждым проглоченным куском сыра с лепёшкой прибывали неотвратимо, как гружёный состав на железнодорожную станцию.
– Да я тут подслушал интересный разговорчик… – и поведал расстроенному барону весь расклад.
– Ну, с одной стороны и не плохо. – пробормотал Шварц. – Хоть теперь официально кормить станут.
Я скривился.
– Ох, что-то я сомневаюсь по этому поводу. – ответил я. – Как по мне, то хорошо будет, если Ушер нам лук принесёт. Тогда хоть поохотиться можно будет по-человечески.
Теперь уже барон как-то скептически на меня посмотрел.
– Что-то ты не выглядишь, как заправский охотник. Но, чего в жизни не бывает, как ты выражаешься.
Я даже немного обиделся. Глупо, понимаю, но ничего с собой поделать не могу.
– Ты мне лучше скажи, чем сомнению подвергать мои способности как стрелка из лука и охотника, где ты опять еду умудрился достать.
Барон довольно оскалился.
– Девчонки не в состоянии устоять перед моим обаянием и моими рассказами, а тут мы вроде как герои! Я тут сказал, что тебя бандиты похитить хотели и по голове ударили, но я их отогнал своей пращой и тут же за помощью побежал караван предупреждать. Пришлось тебя бросить. Все очень сочувствуют тебе и, несмотря на запрет купчины, подкинули и поесть. Меня и вовсе кормили пока я им обо всём рассказывал, а потом и на тебя и на Попа немного дали. Но наш товарищ обойдётся, он и так вчера всю порцию мяса готового забрал, да ещё и сырое прихватили с Ушером. Наёмник пообещал мне в городе деньги за шкуру отдать, но я его попросил нас по базару провести, чтобы мы закупиться успели. Согласился. Так что, всё путём! Ладно, набирайся сил, у меня очередная травля баек настала. Я побежал.
Вот же, неугомонный. Он вроде как кайфует от такой свободы. Не, нафиг-нафиг это благородное воспитание. Вот тут точно свобода. Сам себе принадлежишь и делай, что хошь. Только не нравится это жуткое бесправие детей, ведь в рабство можно влететь влёт.
Скоро город и барон точно нас оденет в нормальную одежду, а, главное, обувку. У него жилка торгаша есть и он её совсем не стесняется, вон как умеет торговаться.
Опять попросил, пока разговаривали, ему фигурку какого-нибудь животного сделать. А чего мудрить? Чем собака не животное. Да и что Бобика, что Черныша с Явой, я и с закрытыми глазами в любой позе помню, а потому…
Довольный Шварц с моей очередной поделкой скрылся за идущими следом телегами, а я решил ещё немножко поспать. Раз я раненый, думаю, нас никто не потревожит.
Разбудили меня крики вокруг и женские стенания.
Барона рядом нет и спросить, что происходит, некого. Попа, по-видимому, тоже след простыл.
Но крики вокруг вроде бы только женские и детские, а звуков происходящего боя нет.
Так. Спокойно. Возможно, мы как раз в деревню въехали, и хозяин каравана жителей деревни на бабло ставит.
Пора мне и самому выбираться на свежий воздух. Под тентом хоть и тепло, но очень душно.
Оп-па! Яркое светило заставило прищуриться. Что тут у нас?
Ого! Очень похоже на то, что я прав. Караван сделал остановку на центральной улице большой деревеньки. Народа вокруг много: и мужиков собралось достаточно и пацанвы. Бабы где-то воют, неужели кого-то убили или собираются это сделать.
Я проморгался. Так, залезаем на верх груза телеги.
Нормальная толпа собралась. Наши наёмники все вооружены, впрочем, как и возничие и мужики переселенцы. А дальше шеренга пленников. Все на коленях стоят с руками, затянутыми кожаными ремнями, за спиной. Из такого положения так просто не вскочишь. Рядом с этим безмолвным строем прохаживается хозяин каравана, а с ним какой-то представительный старикан, похоже, по деньгам договариваются. И видно старейшина не стал отнекиваться, раз представителей власти привлекать никто не собирается. Конечно, ведь сам купец – бывший бандит и разбойник, и дружки его в караване тоже с опытом разбоя. И наш продуманный купчина видно быстро сумел объяснить перспективы этих заблудших молодых парней старейшине, и видно община выкупает жизни молодых оболтусов, загоняя последних долговыми выплатами практически в положение рабов. А нечего было…
Щадить и прощать никто никого не собирается. Нечего разбойничать!
Ну, вот и по рукам ударили. Сумма выкупа оговорена и караван спустя ещё, наверное, час стихийного рынка, неспешно двинулся вперёд. Купчина ничем не брезгует. Если есть деньги, то и товар достанем, и не волнует, что его потом ещё укладывать обратно нужно. А чем может оплатить деревня, хотя, видя довольные рожи хозяина каравана и его дружков, торговали хоть и недолго, но нормально по их понятиям.
О! Вот и барон бежит в нашу сторону. Увидел меня, помахал свободной рукой и с разбегу прыгнул ко мне наверх. Я только и успел поймать брошеный мне свёрток.
– Ты как всегда прав! Купец свои решения не меняет. Мол, отработали, получи еду. Мы, типа, поработали, спасая весь караван, а в оплату, ты смеяться будешь, краюха хлеба и сала шмат, который и в одиночку съешь и не заметишь. Эх, надо было молчать и не торопиться спасать караван, тебя бросая. Я так и сказал вслух помощнику купца. Тот только глазками сверкнул, но ничего в ответ не высказал.
– Скупой платит дважды! – пожав плечами ответил я. – Где там Поп, за вожжами вроде бы Ушер…
– А, Поп опять к своей кобылице направился. У неё фургон, вот, видно, и кувыркается там. Да и какая разница. Ушер потом его сменит. Обычная практика. Маркитантки, вообще, на ходу целое войско обслуживают иногда и ничего. И бабам выгода материальная, и солдатам какой-никакой отдых.
– А ты откуда знаешь такие подробности? – удивился я.
Барон хмыкнул
– Так я часто среди солдатни ещё малым крутился, а они никогда при мне не сдерживались. Вот и нахватался. В теории я всё знаю: и как баб валять, и как ухаживать за дамами, и убивал часто в своих мыслях. Многие уже давно жизнь отняли и не одну, а меня всё отец берёг. Младшенький ведь, хотя учили на всём серьёзе, а теперь, похоже, мне негласно разрешили взрослеть. – барон хитро глянул на меня. – Вот только кто ты такой, если меня с тобой направили в одной связке? Молчишь! Вот и я не знаю, хотя мне, если честно, всё равно кто ты, главное, что не оставляешь в беде и с тобой интересно. Давай порежем сальца, да с хлебушком. – он быстро спустился к нам под полог и из своей котомки достал сделанный мной нож.