Увы, как бы я сильно не бил, но, похоже, пробить такую жировую прослойку будет весьма проблематично.
– Ну, наконец-то. – раздалось позади меня.
Я резко развернулся.
Шатающийся, с болезненной маской на лице, скрючившись стоит на коленях барон, зато сжимает в руках неплохой дорогой ножик приличных размеров.
Понятно, уже успел этого хмыря разоружить.
– Нет! – я схватил его за руки и уже шёпотом добавил. – Нам труп сейчас не нужен. Может попозже устроим или сам сдохнет. А пока давай-ка я тебя подлечу, а потом и себя. А после этой сукой займёмся. Смотри, какой на нём дорогой пояс с ножнами и сапоги отличные. А из этих кожаных штанов идеальной выделки, нам, точно, трое сошьют, и ещё и самому портному останется материал.
Сказано – сделано. Пять минут и мы в норме. Барон с ножом в руке подходит к толстяку и за волосы оттягивает его голову назад и приставляет нож к горлу.
– Значит так, свинья. Сейчас снимаешь штаны, сапоги и пояс. Альтернатива для тебя – перерезаная глотка. Поверь, я это сделаю с превеликим удовольствием и рука не дрогнет.
– Но как же я… – промычал несчастный. Мне его даже немного жаль стало. Я просто представил эту голожопую картину.
– А так, как все, с голой жопой. – словно подслушав мои мысли, сказал барон. – Моргни, если согласен. И поверь, мой друг, не меньше меня тебя прирезать хочет за твою гнусность. Тебя и твоего дружка. Ему конец! Он эту поездку не переживёт, так ему и скажи. Ему сутки. Не убежит, сдохнет! Ты понял? Тоже самое и тебя касается. Скажешь кому, что тут произошло, у тебя яйца отпадут. Понял?
– Я не могу бросить груз. Это для меня и так тогда смерть. Хоть тут режьте. – заплакал здоровяк. Говорил он с трудом, еле ворочая обожжённый язык, и только продолжал между общением сильно и громко стонать.
– Тогда, с тебя деньги за твою поганую жизнь. Отдашь по первому требованию, понял? Если только попытаешься сжульничать, я сделаю так, что тебе сам родственник твою голову отрежет. Ты веришь?
Глаза у бугая явно как блюдца от страха будут. Вот, безропотно и штаны и сапоги снимает. Попытался немного дёрнуться, как рядом с его головой промелькнула ещё одна молния, а я ему так гадостно улыбнулся.
– Рот раззявишь о том, что здесь произошло, и будешь завидовать Свищу. Что хочешь ему говори, но если я его завтра увижу после заката, то послезавтра утром ты его лично закапывать будешь. Ясно?
Потёк парняга. Дикий маг, это для этого мира хуже ядерной войны. Он столько бед может наделать по незнанию.
– Хоть слово лишнее и ты труп, и поверь, я знаю, как с мёртвыми обращаться, а теперь на четвереньки и пошёл отсюда.
Думал, что не послушается. Какое там. Радостный, что отпустили живым, шустро почапал в сторону стоянки каравана. Но его счастливая улыбка на лице слишком разозлила барона, и тот с размаха пробил дурачку промеж ног. Нашёл, когда улыбаться.
– Оу-оу-о-о-о-о!!! – завыл болезный, вот только его крик, как бальзам на сердце подействовал.
Я улыбнулся радостно скалящемуся Шварцу.
– А теперь хватаем вещи и к реке. Я пока рыбу достану. Уверен, что хоть что-нибудь мы там, но поймали.
Мы развернулись и довольные друг другом направились по дуге через лес к реке, слыша крики в лагере и какой-то нездоровый ажиотаж. Видно бесштанный начальник всех извозчиков уже добрался до каравана.
– Разбойники! – раздался громкий крик старшего охраны каравана.
А через пару мгновений членораздельно провыл, добавляя жути, и сам виновник торжества.
– Убили-и-и-и…
Мы улыбнулись счастливо и, ускоряя шаг, побежали к реке. Помыться надо, да и рыбалку никто не отменял.
***
Наше появление в стане каравана не произвело фурор как мы опасались. Нет, нас не бросились наказывать или, наоборот, обнимать, но настороженность и страх витали на стоянке со страшной силой. Поп и Ушер лежали под телегой держась за животы.
Пронесло! Нет, не нас пронесло, а некоторых наглых, которые без спроса трогают чужое. Наш улов привлёк всеобщее внимание. Было бы сложно не заметить рыбину с меня ростом, чей хвост болтался по земле у меня за спиной. Рыбалка удалась на славу, но, увы, один крючок был оторван и потерян. Увидев свой улов, я и вовсе был удивлён: а почему и всю остальную снасть не порвало? Но жаловаться было грех. Я там оставлял маленькую заначку мяса для наживок, вот и воспользовался, снарядив новую.
И вот теперь мы дефилируем к своему биваку. Народа нам вслед смотрит много, но криков и даже вопросов не слышно. Что-то странное. На такую встречу мы с бароном точно не рассчитывали. Думали, что по этому толстозадому разборки начнутся, а тут вроде тишина и ничего и не случилось, только стоны слышатся… из-под телеги. Понятно, догнали ягодки любителей халявы.
Я, делая вид, что не вижу наших страдальцев, интересуюсь у своего визави:
– Как думаешь, барон, куда наши-то сдрыснули?
Шварц изобразил вопросительный взгляд и глазами показал под телегу. Потом усмехнулся, поняв, что своего я всё-таки добился с угощениями, и так спокойно проговорил:
– Да, наверно, в гостях мясом давятся. Ты же Попу целую ногу отдал. Чем мы с тобой сами перекусывать станем?
Я скривился, прикидывая свои силы. Что-то я подустал немного, а уже почти сумерки, и вот-вот ночь возьмёт права в свои руки в этом мире.
– У нас до сих пор костра нет. – я посмотрел туда, где выкладывал хворост.
– Угу! И какая-то сука хворостом у нас разжилась без спроса. – прокомментировал отсутствие сухих веток барон.
– Крыс гасить надо. – многозначительно выдал я умную мысль. – Ну-ка, пробегись по ближайшим огонькам. И если найдёшь пакостников, скандал устрой, а я пока в телеге поищу, может чего и найду. Очень бы не хотелось в такую темень по лесу бродить.
Барона два раза просить было не надо и вот его уже и след простыл, а я, не обращая внимания на доносившиеся из-под телеги стоны, с разбегу запрыгнул на телегу, предварительно сбросив с плеча кукан из толстой ветки на котором была нанизана рыбина.
Та-ак! К запасам хвороста и дров на телеге не притрагивались, значит, в телегу никто не лазил и стибрили только то, что я подготовил для растопки перед стычкой со Свищём. О! Вон и крики Шварца слышны. Кого-то он уже костерит не стесняясь и вором обзывает. Ого! Да там настоящий бунт начался, но вроде кричат в поддержку Шварца.
Ой, кого-то сейчас, по-видимому, бить будут, лишь бы не барона.
Ладно, коль на помощь меня не зовёт, значит и сам справится, а у меня и без него дел навалом. Быстро отобрал небольшие кусочки сухого хвороста и соорудил из них маленький лесной шалашик с собранной пожухлой прошлогодней травой внутри, и незаметно метнул внутрь маленькую молнию.
Огонь мгновенно вспыхнул и охватил своим жадным пламенем всё подготовленное для него угощение, но чувствую ему этого будет мало, а значит можно и поленьев побольше подкинуть.
– Эко, как ты быстро огонь развёл, Малой. – раздался сзади тихий голос Попа. Видно, он больше всех съел моих хитрых и вкусных ягодок и корчит его поэтому сильнее всех.
Я обернулся.
Не стал делать вид, что испугался, а просто спросил:
– Чего такой вид болезненный, Поп?
– Да, живот резко прихватило, причём у многих кто за столом в гостях сидел. Половина слегла, а половине хоть бы что. Вначале на мясо грешили, но многие его пробовали и ничего. Наверное плохо прожарилась одна из партий. Подруги наши и вовсе слегли тут же. Мы с наёмником до телеги добраться смогли, хоть и бегаем в лес… официально за дровами.
Я хмыкнул. Проводить с ними воспитательную беседу бесполезно. У них в головах засело, что дети – это никто и зовут их никак. В деревнях до сих пор часто детей в рабство сами родители продают и ничего, а потому пускай мучаются. Само к утру пройдёт, но ещё около суток мутить будет, а потому…
– Сочувствую. Значит, на вас ужин не готовить, всё равно не в прок пойдёт. – подколол я нашего начальника телеги.
– Ну, почему же! – встрепенулся Поп. – Похлёбка из рыбы не помешает. А пока извини, мне надо до леса пробежаться. Ох, как бы меня там волки не съели!
И был таков.
Но не успел я заняться рыбиной, как из-под телеги услышал очередной тоскливый вздох и шебаршение – это Ушер наконец решил появиться.
Молча вылез, продышался, видно так успокаивал бурчавший живот, и подсел поближе к огню. Сначала помолчал, смотря, как я сноровисто чищу и режу рыбину на большие куски, и неожиданно тихо спросил:
– Ты, что с Рухи сделал? Вначале все испугались, думали, что разбойники на вас напали. Бычара в таком виде появился, что даже смешно, но перед этим и правда страшно стало от его истерического воя. Затем купец словно с ума сошёл, начал пинать своего родственника, спрашивая сильно испуганным голосом, где ребята и что с вами случилось. Все очень удивились такому его поведению. Он бы точно Рухи до смерти забил, но тот простонал, что с вами всё нормально, и что вы убежали, а на него кто-то напал и ограбил. А теперь я вижу кто именно его так ограбил: штаны красивые и выделка отличная, и пояс на заглядение. Давай бартер проведём. Я тут слегка свои кальсоны испачкал, а подмены нет. Подгони мне его штаники. В городе обещаю вас за свои одеть с бароном по полной в новьё, если найдём, и даже пояса с меня. Нож можете себе оставить, хотя он вам явно не по статусу. Могут из-за него и проблемы возникнуть.
Уж что-что, а реально кроить из штанов бугая себе одежду я точно не планировал. Толкнуть кому-нибудь или самому страдальцу продать, хотя он и так нам деньги торчит, но тут как раз неплохой вариант наклёвывается, отказываться глупо. Да и посоветоваться не с кем, Шварц пока так и не появился. Точно, появится, когда по стоянке запах похлёбки разноситься будет. Но как вариант…
– Забирай, но всю одежду, которую закажем и на какую укажем…
– Э-э! Видя, что вы творите, вы весь мой гонорар за эту поездку за раз уничтожите. – вскинулся наёмник.
– Да нет! Мы без излишеств, но добротную…, и это…, а чего на нас никто не накинулся, когда мы появились? – поинтересовался я.