– Эх! Жаль из инструментов ничего нет. – задумчиво сказал барон.
Я уже заметил, что его благородие совсем освоился, а его рука так и не покидает последние пять минут внушительную грудь лежащей рядом с ним девушки.
– Почему это нет? – тут же откликнулась моя подруга на сегодня. Я тоже успел уже руками пройтись по её фигуре, но, увы, ничего интересного для себя там так и не обнаружил, хотя для проформы всё-таки отметился как будущий сердцеед, прошептав ей на ушко какая она красавица, невероятно этим ей польстив. – Есть мультяна на пяти струнах. Качеством, правда, не вышла, но наш братец любил на ней побренчать. И струны не металлические. А что, есть кому на ней играть? – последовал закономерный вопрос, сопровождаемый заинтересованным взглядом прелестных глазок.
Барон хмыкнул.
– Тот, кто тебя сейчас так нежно обнимает за талию, прекрасно играет и говорят, что и поёт неплохо, но только свои песни.
– Если нет инструмента, мы и просто песни готовы послушать! – закричала вторая малолетка, нежащаяся в объятиях Попа. Тот и вовсе не стесняясь уже орудовал руками у неё под платьем.
Ох уж он и повеса!
– Нет! – теперь уже не согласился я, наградив мелкого барона уничтожающим взглядом, поняв, что отказаться от исполнения песен мне не суждено. Да и подружка так прижалась своей попой к моему паху и так многообещающе потирается о моего вздыбленного дружка! Говорить о нежелании петь резко расхотелось, ведь перерыв у меня в общении с женщинами был всё-таки очень приличный, как бы и вовсе в процессе общения конфуза не получилось и штаны единственные не запачкать.
Ох уж эта молодость!
Затем последовало предложение пройтись до их фургона.
И вот мы с моей подружкой держась за руки, почти бегом, ориентируясь на отблески костров, споро двигаемся к намеченной цели. Я уже успел узнать, что моя временная пассия – селянка. В семье у них было двенадцать человек, но после набега воинственных племён орков осталось их всего шестеро, если считать со старой бабушкой. Но по сравнению со многими переселенцами у них целых три телеги, одна из которых покрыта тентом. Она самая старшая в семье из детей, а мама сейчас обхаживает одного из наёмников, охраняющих караван. Она ещё очень красива, хотя и пришлось ей сильно поработать матерью героиней.
Ночь. Ни ветерка. Песни слышатся там и тут. Но ничего залихватского нет. Протяжные песни с болью в словах и с мелодиями, выводящимися нежными женскими голосами. В них сквозит надежда, надежда на счастливое будущее.
Вот и пришли.
А старуха-то, и не старуха вовсе. Такая крепенькая женщина лет сорока-сорока пяти. Но, если учесть во сколько тут девчонки в деревнях мамами становятся, то и неудивительно, что для всех эта красивая пожилая женщина является глубокой старухой, хотя в теории и она ещё может нарожать детей.
– Что, уже жениха привела? – усмехнулась женщина.
Голос грудной, сильный, да и сама она выглядит весьма неплохо. Неудивительно, что именно около её костерка нашел приют начальник охраны каравана.
Понятно. Все стараются разобраться по парам. Что там дальше произойдёт и куда судьба повернёт, ничего сказать наверняка нельзя. Но попробовать наладить отношения, кто мешает? А вдруг, что и получится.
– Да я, бабушка, за мультей пришла. Вот Гури, говорят, играть умеет.
– Он, что ли? – раздался голос наёмника. – Ну, садись что ли, ухажёр! Угощайся, да и если есть желание, сыграй что-нибудь.
Отказывать старшему не хотелось, да и пригласил он довольно учтиво. Кто я для него? Шкет, да ещё и без кепки.
Вон и вина налил в деревянный кубок. Отказываться нельзя.
– С превеликим уважением, уважаемый…
– Зови меня Пэтер. Прозвище можешь не приставлять к имени. Да и не в строю мы. Давай, за наших спутниц! – поднял он свой кубок.
В два глотка его осушил и довольно крякнул.
– Ну, и откуда вы такие к нам попались? – усмехнулся он в усы. – Ведёте себя как барины, но что у вас есть, так это опыт работы, с господскими навыками не сравнить, а значит, возможно, вы и бастарды. Так уже многие в караване решили. Уж больно вы непросты и к тому же излишне свободолюбивы. А это немногим нравится.
Я молча пожал плечами. А что говорить? Оправдываться бесполезно, а обыватели и сами всё придумают за нас.
Вино было, мягко говоря, не очень. Немолодое, естественно, такое среднеполусухое и весьма кислое, а после крепкого спиртного, боюсь меня окончательно поведёт.
Магией при всех не воспользуешься. Нет, исцеление почти полностью снимет опьянение и последствия от применения спиртного в виде похмелья и жуткой головной боли. Надо будет осторожно на обратной дороге себя подлечить.
Женщинам не наливали. Моя спутница скрылась в необъятной пасти фургона и примерно минуты через три появилась на свет держа в руке грушеподобное устройство.
М-дя! Обыкновенная тыква с палкой, а струны… Я взял это топорное изделие в руки. М-дя… Кишки бараньи натянуты, но, на удивление, звуки неплохие издаёт! Её бы только настроить.
– Ну, давай маэстро. Что-нибудь для души исполни, а то это бабское нытьё уже в печёнках сидит.
Я хмыкнул.
– Да у меня в репертуаре тоже мало весёлых песен и притом большинство из них на родном моём языке, который тут никто и никогда не слышал.
– А ты спой. – поддержала своего ухажёра бабушка моей подруги.
Чёрт! Я даже не удосужился спросить как её зовут! Совсем как в том анекдоте, после секса знакомились. В смысле, как зовут мою малолетнюю подругу, которая всё же старше меня самого теперешнего на пару лет точно.
– Одну. – сказал я. – Меня там друзья ждут.
– Это уже я решать буду. – важно ответил начальник всех наёмников.
Я, пожав плечами, начал пытаться настроить аппарат и делал это весьма долго, вызывая своими действиями наиболее гнусные звуки у этой пародии на инструмент, но надо отдать должное с весьма неплохим звучанием.
Наёмнику такой концерт не понравился, и спустя пару минут он не выдержал и вместе с моей подругой просто нас прогнал.
– Ну тебя, игруна! Тебе бы в районе толчка на этом «струменте» звуки извлекать!
И мы ретировались.
Дорога до нашего бивуака много времени не заняла.
Девчонка, которую между прочим звали Мая, тоже скептически на меня посматривала, уж больно качественно я выступил перед бабкой и её ухажёром.
А мне пофиг… «будет он решать»! Ага! Разбежался.
Вот и Светка вместе с соседским коньком шалит. На процесс с увлечением посматривает и собравшаяся недалеко местная пацанва. Обратила внимание на сие непотребство и моя спутница.
Самое смешное, что хоть комментариев с её стороны и не последовало, но как-то она с брезгливостью посмотрела на мою стать.
Вот пигалица! Ещё и сиськи-то с попой не отрасли, а всё туда же.
Ну, да ладно, мне-то от неё ничего такого и не надо. Разве что помацать чуток, на минет её точно не раскрутить, а пристроившись сзади к этой худосочной заднице можно и жену поиметь. Мужики и бабы быстро оженят и пикнуть не успеешь.
Вот же, парадокс! Вот вроде и свободно себя ведут дамы, даже как-то раскрепощённо, но по законам этого мира в этом возрасте жениться можно, и если кто попробует вскрыть недозволенное, то либо женись, либо голова с плеч. Странные обычаи, странные законы. Дама ведь не лядь, так что будь добр, блюди законы и обычаи пока она сама не перешла заветную черту, но и тут есть варианты. Попробуй потом доказать, что не ты был инициатором произошедшего. Про вариант с насилием я вообще не говорю – это стопроцентная плаха.
Все про это знают и молодых дам не трогают, куда проще уже рожавших поиметь и, всё равно, замужем они или нет. Да и замужних вообще мало в нашем караване. Большинство вдовы.
Я уже подходя к нашей стоянке с удивлением обнаружил, что барона с его Натахой на их месте нет.
Вот же! Неужели не удержится, видно же, что девчонка весьма умна и так просто непонятному босяку не подставится. Послюнявятся немного, сбросят семя впустую и успокоятся на время. Хотя для барона и такой вариант весьма удачный.
Ну-ка! И куда их тут понесло?
Я быстро сбросил с артефакта готовое заклинание «Контроля».
Что это? Непонятно. Вот отметка барона в стороне от нашей стоянки. Видно, к реке направились и отошли от каравана всего на сотню шагов.
Но, что за отметины вокруг них, и, главное, людские?
Бля!!! – барон опять во что-то вляпался.
Я на автомате бросаю круговой контроль на всю мощь, охватывая всю стоянку каравана. Так и есть! Вокруг стоянки, беря её как бы полукругом, расположились около двадцати неизвестных засветок, причём все они разбиты по боевым тройкам.
Вот так номер! Разбойники?
Я резко остановился.
– Значит так, Мая. Бегом к своей бабке, там начальник охраны. Скажешь, что вокруг стоянки неизвестные люди собрались. Хоронятся в лесу.
– А ты куда?
– Брат, чувствую, попал в беду с твоей подругой. К нашим я не пойду, а сразу побегу к брату. Держи инструмент, потом спою, если живы останемся. Давай, сначала к нашему костру пробегись. Тут осталось всего шагов сорок. Попу и Ушеру скажешь, чтобы людей поднимали. – сунув ей в руки пародию на мандолину, рванул в сторону леса.
Темнота, хоть глаза выколи, хотя вроде и так можно без глаз остаться, если скорость передвижения не уменьшить. Но чувствую, что я опаздываю.
Через стоянку я промчался как шальной, а вот через заросли пробирался уже с трудом. Но засветки барона и Натахи всё ближе, и радует одно, что посторонних вроде больше как и нет, или они засели дальше.
А дальше картина маслом.
Вот при свете луны видно, как детина, одетый в какую-то дерюгу, приподнял пацана за горло рукой, в которую Шварц вцепился обеими руками. Сволочь прижала барона к стволу огромного дерева, словно нашкодившего щенка, и что-то у него спрашивает. Видно, требует ответа, но никак не дождётся, и ведь не понимает же урод, что пацану просто нечем дышать, а без воздуха и говорить невозможно!
Двое других пытаются разложить на земле девчуху, уже изрядно порвав на ней её неплохое платьице, которым она очень гордилась. Вон, один уже пытается пристроиться, стараясь силой руками разжать скрещённые коленки красавицы. Второй зажимает ей рот, чтобы не пыталась кричать.