сто новым поколениям, значительно приблизившись к решению, но все же не разрешив вечной мировой загадки.
Все слушали. Даже Лотия вышла из своего обычного оцепенения.
– Говорите, сэр Лаваред, – промолвила она, – настоящее для меня так грустно, поговорите о будущем.
– Хорошо, – с дружеской улыбкой ответил ей Арман. – Если это развлечет вас, я расскажу вам то, что сам знаю о кораллах и губках.
Помолчав, он начал:
– На самых нижних ступенях лестницы живых существ стоит губка, тело ее представляет собой основание из волокнистого упругого вещества и окружающей это вещество студенистой массы. Обработка губки для продажи состоит в отделении этой студенистой массы, но она-то и составляет жизненный элемент губки. Масса эта представляет собой собрание простейших животных, имеющих вид трубочек. Сейчас же после рождения трубочки, снабженные двигательными ресничками, могут передвигаться, но вскоре они прикрепляются к утесу и основывают колонию, которая и есть губка. Ее вылавливают драгами или рукой. Губки, выловленные руками, в торговле ценятся дороже, так как они никогда не бывают разорванными. Вот и все, что можно сказать о губках, этих простейших животных, которые так мало отличаются от растений, что в начале столетия их даже причислили к растительному миру.
Немного передохнув, Арман продолжал лекторским тоном:
– Перейдем теперь к коралловым. Полип представляет собой маленький мешочек, снабженный семью щупальцами, которыми он хватает пищу, когда эти щупальца открыты, то полип имеет вид цветка с восемью лепестками, белого цвета, покрытыми мелкими красными полосками. Эти животные соединяются в огромном количестве и отделяют весьма богатое известью вещество, которое, собственно, и называется в промышленности кораллом. Вещество это белого или красного цвета. На дне морей это известковое основание окружено нежным слоем, напоминающим кору. В этом слое и гнездятся полипы, поддерживая свое существование циркулирующими в нем соками. Эти коралловые колонии принимают самые разнообразные формы деревьев, кустов, гладких стен и других предметов. Иногда группы таких колоний поднимаются подобно лесу гладкими красными или белыми стволами, усыпанными тысячами цветов.
Цветы эти не что иное, как живые полипы. Иногда же они расстилаются в виде обширных лугов, усыпанных мелкими звездочками. Эти леса и луга занимают огромные пространства. От берегов Африки до Малакки и от нижних островов до берегов Америки полипы строят будущий материк, и многие из современных островов суть наиболее продвинувшиеся вперед части этой постройки. Коралловые мели растут медленно, но беспрерывно и уже теперь достигают нескольких сотен километров, увеличиваясь на несколько миллиметров в год. На образование материка нужно много тысяч лет, ведь на образование некоторых банок пошло не менее двухсот тысяч лет. Иногда они опоясывают материк поясом рифов, как в новой Голландии, иногда образуют низкие острова или атоллы, типичными представителями которых являются острова Туамоту. Когда кораллы поднимаются до поверхности воды, деятельность полипов заканчивается, так как они не могут жить на воздухе. Тогда уже дело океана обратить эти утесы в зеленеющие острова. Волны размывают кораллы, измельчают их в песок, и, таким образом, появляется песчаное побережье, покрытое валунами. Растительные и животные остатки выбрасываются волнами на берег, разлагаются, смешиваются с песком, и, таким образом, появляется первый слой растительной почвы, на этой почве появляются первые растения, выросшие из принесенных океаном семян, из принесенных на каком-нибудь стволе яиц насекомых вылупляются личинки, и, таким образом, появляются первые представители животного мира.
За ними на острове гнездятся занесенные бурей птицы. Проходит еще несколько лет, и выселившиеся по той или другой причине с соседних островов племена перебираются на остров, выходят на берег и населяют его. Люди становятся гостями крошечных зоофитов, которые испокон веков работали в глубинах океана, чтобы в конце концов дать приют человеку.
Последние слова Арман произнес с видимым волнением. Глаза Лотии светились неподдельным восторгом. Пути вечно творящей природы открылись перед нею наглядно, и она почувствовала красоту и всю мудрость мироздания.
– Согласитесь, – закончил Арман, – что научное освещение вопроса о происхождении кораллов в своем роде поэтичнее и красивее, чем известный миф, считающий кораллы застывшей кровью Медузы, одной из трех горгон, взглядом обращающей человека в камень и, наконец, убитой Персеем.
По окончании лекции все поспешили надеть скафандры и принять участие в предложенной Робером прогулке. Эта прогулка доставила им огромное удовольствие. Они бродили между утесами, обросшими огромными губками. Одни из них имели форму аэростатов, другие, плоские, изрезанные зубьями самой разнообразной формы, казались какими-то необыкновенными цветами. Разнообразие пород было огромным. Рядом с перчаткой Нептуна прикреплялись халикондрии, евплектеллы, хиаонемы, трубочники, веера, павлиньи хвосты и другие виды.
Пройдя еще немного, путешественники вошли в коралловый лес. Это было какое-то сказочное царство. Повсюду поднимались белые и красные стволы, расцвеченные звездочками полипов, и в ветвях этого леса мелькали, как птицы, разноцветные рыбки. А рядом с обыкновенными кораллами красовались другие разноцветные породы: альционы, антипаты, актинии, туби-поры, корнуларии, аматеи, нафтеи и блестящие изисы. Потом перед ними развернулся живой луг пеннатулл и веретилий, этих свободных, не соединяющихся в древовидные колонии полипов. Казалось, они попирали ногами живые движущиеся цветы.
Вернувшись на корабль, все молчали, ошеломленные множеством разнообразных впечатлений. Мозг их как бы отказывался переварить все сразу. Они были опьянены этой массой неожиданного, невероятного, странного.
Только после долгого сна они немного оправились, но еще не в состоянии были идти на охоту и решили отложить ее на следующий день. Наконец и этот день настал. На этот раз они уже чувствовали себя вполне бодрыми. Судно № 2 вошло в небольшой заливчик, скрытый лесистым мыском от взоров экипажа крейсера, и поднялось на поверхность. Путешественники сели в шлюпку и через десять минут уже были на берегу Борнео. Они высадились на пологом побережье, покрытом песком и окруженном стеной зелени.
В тридцати – сорока шагах от них поднималась непроходимая чаща девственного леса.
Разнообразнейшие деревья тропической флоры переплетались вершинами. Между ними извивались лианы, огромные цветы которых сверкали, как золото, своими ярко-желтыми венчиками.
– Будем держаться поближе к берегу. Хотя матросы крейсера и не сходят на берег, но присутствие корабля все-таки сдержит даяков и не позволит им приблизиться к берегу.
– Даякам? Что это за племя?
– Это дикие и, по мнению большинства географов, коренные обитатели острова.
– Они опасны?
– Говорят. Но лучше быть осторожнее.
Сквозь чащу вилась узкая тропинка, обычный путь диких зверей. Охотники пошли по ней, и, когда они вошли в лес, их охватил полумрак. Солнечный свет едва проникал через густую листву. Тяжелый влажный воздух был весь пропитан запахом плесени. На них дохнуло болезнетворным дыханием экваториального леса.
Какой-то таинственный страх невольно овладевал человеком под этими мрачными сводами. Глубокая тишина лишь изредка прерывалась криком обезьяны или другого зверя, свистом птицы, болтовней попугая. Эти неожиданные звуки невольно заставляли вздрагивать, и, когда они смолкали, тишина становилась еще глубже, воздух еще тяжелее, сумрак еще гуще. Вдруг Робер остановился и вскинул ружье. На небольшом расстоянии показалась какая-то странная тень, ужасная карикатура на человека, с широкими плечами и непомерно длинными руками.
Фигура эта стояла на кривых ногах и размахивала дубинкой. Женщины, дрожа, остановились.
– Что это? – спросила Оретт.
– Орангутанг, – отвечал Робер.
Арман быстро прицелился, но еще быстрее Робер отвел его ружье.
– Не стреляй, несчастный! – вскричал он. – Если ты промахнешься, то мы наживем ужасного врага. Орангутанг страшнее тигра.
– Что же делать?
– Ждать. Он уйдет. Орангутанги редко нападают первыми.
Как бы в подтверждение этих слов ужасное человекообразное повернулось и скрылось в чаще, опираясь на дубинку.
– А не вернуться ли нам? – проговорила Джоан, испуганная этой встречей.
– Нет, пройдем еще немного. Ведь мы пошли на охоту. Смешно будет вернуться, не сделав ни одного выстрела.
– А к тому же, – прибавил Робер, – корсар Триплекс обещал дичи командиру крейсера, надо же сдержать обещание.
Они прошли еще немного и, пройдя метров шестьсот, вышли на широкую поляну, залитую солнечным светом. Множество обезьян прыгало по окружавшим поляну деревьям, спугивая целые стаи попугаев, которые улетали от них, оглашая воздух пронзительными криками.
Охотники не могли удержаться при виде такого множества дичи. Ружья загремели сами собой, и скоро куча убитых птиц образовалась посередине поляны. При этих неожиданных выстрелах все пернатое и четверорукое население быстро разлетелось и разбежалось. Но уже двадцать две штуки было убито, а этого было вполне достаточно для охотничьего самолюбия. К тому же все уже немного устали и решили отдохнуть и подкрепиться. Тотчас же была вынута из мешков провизия, и все начали с аппетитом уничтожать взятые с собой запасы. Молодые женщины оживились, забыв на этой яркой и цветущей поляне свои лесные страхи. Таким образом, подтвердилась еще раз истина, что тьма порождает ужас. Истина, выраженная во всех теогониях отождествлением духа зла с духом ночи.
После продолжительного отдыха было решено вернуться на берег. Они пошли по прежней тропинке, и снова их охватил лесной полумрак. Этот полумрак и тишина тяготили их. Невольно все ускорили шаги, торопясь выбраться к свету на морской берег. Вдруг их внимание привлекло раздавшееся в чаще блеяние. Они прислушались и медленно, чуть ли не ползком, двинулись по тому направлению, откуда до них долетал этот звук. Скоро они увидели темно-бурую антилопу с короткими изогнутыми рогами, которую туземцы называют «налу». Грациозное животное стояло у болотной лужи, беспокойно подняв голову и нюхая воздух. Оно как будто чуяло приближение врага. Не говоря ни слова, охотники прицелились. Два выстрела раздались одновременно, антилопа подпрыгнула и без движения свалилась на землю. Робер и Арман вскочили на ноги и бросились к своей добыче, которая так кстати пополнила список их жертв. Но едва они пробежали несколько шагов, как почувствовали, что поднимаются в воздух. Мертвые петли обвились вокруг них, и, подняв глаза, они увидели отвратительные лица татуированных дикарей. В ту же минуту раздались отчаянные женские крики. Потом все смолкло. Несколько минут спустя показались молодые женщины со связанными за спиной руками, окруженные дикарями. Вид этих людей был ужасен. Над раскрашенным разноцветными полосками лицом поднимался головной убор в виде рогов, сделанных из древесной коры. Верхняя часть тела была голой, а бедра опоясаны тигровой шкурой; на руках и на щиколотках звенели тяжелые золотые кольца. На шее у каждого блестело ожерелье из человеческих зубов. Арма