— У тебя есть пятнадцать минут, — деловито уведомил он, — быстренько иноходью в душ, скромный макияж, белые туфли. Шевели берцовой костью, пупсик. В полвторого у нас регистрация.
Это сон. Я сейчас проснусь.
— Нет, ну я кому сказал! — возмутился Сергей. — Нет же времени совсем!
— Ты что, решил все-таки на мне жениться? — осторожно спросила я.
Серж секунду с сомнением глядел на меня, очевидно соображая, не отразился ли стресс, пережитый мною во время отравления, и на умственных способностях. Потом ответил:
— Да, я хочу на тебе жениться…
Но как же это приятно — сыграть главную роль в финальной сцене сентиментального романа! До этого судьба почему-то отводила мне партии в патриотических трагедиях с грудой трупов и морем слез в заключительном акте.
Мне не понадобилось и пятнадцати минут, чтобы превратиться в нарядную, довольную, как экскаватор, Белоснежку. Я побила все рекорды скорости, выполняя одновременно несколько трудоемких операций: надевая чулки, подкрашивая веки, застегивая перламутровые пуговицы, выковыривая из носка белой туфли Марусю. Надо спешить, пока жертва не одумалась и сама идет ко мне в руки.
У подъезда стояли немного печальный Максим и радостная Эванжелина с букетом цветов. Она приложила неимоверные усилия, чтобы выглядеть скромно и не затмевать собою невесту. Белый «Мерседес-230Е» сверкал полированным боком.
— Поздравляю, — сказал Максим, усаживаясь за руль. — Ты очень хорошо сегодня выглядишь.
— Ну, что ты обо всем этом думаешь? — спросила Эванжелина, подмаргивая правым глазом. — Кстати, — добавила она, — мы ходили просвечиваться ультразвуком. У нас будет мальчик.
— Значит, наследник, — тихо сказал Сергей, распахивая передо мной дверцу «мерседеса». — Мафия бессмертна.