– You are my sister![37]
Мы улыбнулись. Кора несколько раз назвала ей наши имена, но без особого успеха.
– Seng Aroon means «rising sun»[38], – объяснила тайка смущенно. – My nickname is Pu![39]
Понемногу она освоилась и на своем ломаном языке, как могла, рассказала о своем детстве на северо-востоке Таиланда.
Ее мать рано овдовела и работала от зари до зари на paddyfields, чтобы прокормить восьмерых детей.
– Это рисовые поля, – ввернула Кора, которая, как всегда, лучше всех все знала.
Пу, самую младшую из сестер, продали. Катрин снова прослезилась.
– Как нам теперь быть? – спросила я. – Куда нам девать нашу новую тайскую подружку? Она ведь наверняка без документов, Хильтер, сдается мне, конфисковал у нее паспорт. Она не сможет вот так запросто смыться за границу.
Кора пожала плечами, а Катрин пошла прилечь, поскольку чувствовала себя совершенно разбитой.
А кукольная девочка молча, будто так и надо, перемыла гору грязной посуды. Я вытерла и убрала на полку. В знак признательности Пу научила меня тайской пословице: женщины – задние ноги слона.
Почему слона?
Мужчины – передние ноги, объяснила Пу. Они определяют направление в жизни. Да, к сожалению. Но настоящая сила – в задних, они и держат крепче, но раздавят в два счета. Они для этого более приспособлены.
– Наш человек! – Кора прислушалась к разговору. – Сами не заметили, как превратились в банду четырех!
Зашла речь о погибшей девушке из Африки. Когда Пу и Свен уезжали в аэропорт, африканка была еще жива, в этом тайка была уверена. Манго скандалила и не желала работать в борделе. Это Свен ее убрал.
Теперь, когда Пу стала одной из нас, Кора полушутя, полусерьезно спросила, что, по мнению нашей тайской сестрицы, нам теперь следует предпринять.
– Please kill Seven![40] – попросила Пу.
Кора, изобразив наигранное недоумение, всплеснула руками.
– О! Одним ударом семерых? Мы что, храбрые портняжки?
– Она произносит Seven[41] вместо Sven[42], – прокомментировала Катрин, наполовину воскресшая после сна, – азиатам трудно произнести две согласные подряд.
Пу кивнула, как будто поняла, что сказала Катрин, и потребовала:
– And mister Eric: same-same![43]
– Чего? – не поняла я.
Кора, естественно, уже все знала лучше всех и объявила:
– Мисс Майя делать пиф-паф мистеру Свену и same-same мистеру Эрику!
Опять Майя! Как мокруха – так Майя! Хорошо устроились, а?
Мне надоело сидеть с ними на кухне, я потихоньку ушла в комнату. Пойду-ка, думаю, соберу вещички, в любую минуту подхвачу чемодан, и только они меня и видели.
Когда искала ночную рубашку, нашла на подушке записку от Энди. Боится, что я опять исчезну без единого слова. Не знаю, не думала об этом, но, наверное, так бы и поступила. Как только улетит Кора, я – в машину, пожитки в багажник, и за сыном.
А Энди, кажется, уже видел меня насквозь: в записке он просил дождаться его вечером, когда закончится его смена. Если же я все-таки вопреки его просьбе уеду и он не сможет меня обнять на прощание, то под одеялом для меня спрятан прощальный подарок.
Я откинула одеяло: флакон с тем самым лекарством! То, что надо.
Кора возликовала, увидев сувенир от Энди.
– Отлично! Молодец ты, Майка! Ну, теперь мы угостим американскую старушенцию.
– Please kill Seven! – повторила я просьбу Пу.
– На семерых не хватит! – фыркнула Кора.
Однако мы были согласны в том, что на двух господ – Свена и Эрика – у нас яда точно хватит. Они у нас приоритетные вип-персоны в черном списке!
С видом триумфаторов мы присоединились ко второй половине нашей банды. Очевидно, наши преступные намерения были написаны у нас на лбу, потому что Пу, глядя на нас, спросила:
– You have gun?[44]
Тут неожиданно выступила Катрин. До сих пор она вроде крови не жаждала, но вдруг и ее понесло туда же:
– Честно говоря, это самое same-same решило бы все мои проблемы. Если Эрик помрет, у меня будет собственная квартира, счет в банке, и мне достанутся… – Она, очевидно, собиралась сказать «картины».
Кора, словно фармаколог-профессионал, прочитала Катрин лекцию о том, как лекарство, которое мы собираемся применить, влияет на изнуренный спортом организм.
– Давайте перейдем на английский! – предложила Катрин, – иначе наша тайская сестра нас не поймет. В конце концов, ведь это она заказала вам своего мужа!
У Пу глаза округлились, когда мы показали ей пузырек.
– Very poison?[45] – с надеждой спросила она.
Но все не так просто, вздохнула я.
С трудом я объяснила Пу на примитивном английском, что нам придется накапать Свену и Эрику из бутылочки, а потом как-то заставить их карабкаться на Эверест или взвалить на них еще какие-нибудь чрезмерные физические нагрузки. И вот тогда препарат может и подействовать.
– No, no, мисс Майя![46] – вскричала тайка, едва не подпрыгивая от радости. Свен так растолстел, что Эрик заставил его заниматься спортом, и теперь каждое утро они вместе бегают!
Точно, подтвердила Катрин, Эрик давно бегает трусцой. Перед завтраком он ездит в парк Саксенхаузен и совершает пробежку там вдоль Майна. Когда они жили вместе, он пытался подвигнуть и жену бегать с ним по утрам, но в этом отношении Катрин безнадежна. Сейчас он, наверное, рад, что нашел дурака. Кстати, он всегда берет с собой бутылку минералки. Вот туда-то мы и плеснем яд!
Все поглядели на Катрин и задумались.
– Катрин, – деликатно начала я, – у тебя иногда бывают озарения, но ты меня извини, мне-то известно, что ты отчаянная трусиха. Неужели ты сунешься в квартиру Эрика? И к тому же когда он дома?
– Это сейчас неважно! – перебила Кора, морща лоб, – опасаюсь я, что у наших будущих жертв сейчас на уме не утренние пробежки, а совсем другое. Как только они обнаружат, что мы увезли Катрин и при этом нашли труп Манго, они натравят на нас половину франкфуртской братвы.
Ну, так что ж мы сидим? Франкфуртские ребята знают адрес нашей коммуналки! Хватит тут прохлаждаться. Пора двигать отсюда.
12
Все-таки и у Коры сердце не камень. Иногда, хоть и редко, это заметно.
В Дармштадте нам больше нечего делать. Кора поручила мне найти во Франкфурте первоклассный отель и забронировать либо два номера на двоих, либо сьют на четверых, и чтобы с гаражом.
Сама же она куда-то скрылась, пообещав скоро вернуться.
Через час она вернулась в новом элегантном плаще, нагруженная подарками. Катрин – букет орхидей, мне – роскошные сандалии с ремешками, только бы я избавилась от убожества, которое донашивала за этнографиней. А Пу получила целый гардероб: нижнее белье, пижаму, футболки, платьице из отдела детской одежды, дорожную сумку и несессер с туалетными принадлежностями.
Номер люкс во Франкфурте был заказан, чемоданы – мой и слабенькой еще Катрин – собраны, прощальное письмецо Энди написано. Кора даже черкнула записку Феликсу, из которой, правда, понять можно было только то, что мы живы-здоровы. Но вот о том, куда мы едем и где нас искать, – ни слова! «Катрин нашлась, она с нами, не беспокойтесь». И точка. Мы стали спешно грузиться в автомобиль. Не дай бог, Энди вернется раньше времени. Не хочу снова его упреков.
Катрин невероятно тронул букет венериных башмачков.
– Откуда ты знаешь, что я люблю орхидеи? – спросила она у Коры по дороге во Франкфурт.
– Я же художник, я обязана быть наблюдательной, – отвечала Кора, – я была в твоей комнате и обратила внимание на твой цветник.
Глядите, какая! Красуется, рисуется, ну, чисто как жених на смотринах. Я даже заревновала немного. Но у нас была проблема поважнее: как мы объясним в гостинице, что у Пу нет документов?
Зря беспокоилась. Наглость – второе счастье. Кора положила перед администратором один только свой паспорт, вписала в анкету флорентийский адрес, состроила из себя светскую львицу с претензиями, кинула ключи от своего «Феррари» в руки изумленного портье, с изысканным итальянским акцентом велела загнать машину в гараж и заявила на ресепшен, что все просьбы и пожелания ее свиты – она кивнула на нас, стоявших с чемоданами у нее за спиной, – на ее счет. Перед ней залебезили, забегали, почти влюбленно заглядывали ей в глаза, кинулись исполнять все ее царственные распоряжения насчет багажа, с подобострастием ловя ее щедрые чаевые.
Пу, как хорошо обученная прислуга, распаковала чемоданы, развесила все по шкафам, открыла окна.
Я пребывала в задумчивости. Вдруг Кора потащила меня в ванную.
– Прежде чем ты совсем отключишься, нужно решить, что делаем дальше. Рассиживаться нечего. Бандиты вряд ли найдут нас в гостинице, но мы ведь не можем прятаться здесь вечно.
– Само собой, – кивнула я.
Она продолжала:
– Пока мы как в крепости, имеет смысл составить план военных действий – надо ударить первыми! Когда все будет кончено, Катрин может опять поселиться в Вест-энде и спокойно преподавать в своем университете. Куда же денется Пу, не знаю. Может, поживет с Катрин? В любом случае им нельзя никуда исчезать, если хотят вступить в права наследования как добродетельные вдовы.
– Ясное дело.
– И если тебе неохота дальше возиться с твоими новыми подружками, то мы вместе возвращаемся во Флоренцию и находим нашей энергии более достойное применение. Играть в Робин Гуда – это, конечно, здорово, но не должно входить в привычку, – закончила Кора.
Пораскинув мозгами, мы решили завтра оставить наших малюток отсыпаться и вдвоем понаблюдать за парочкой бегунов. Изучив их привычки и повадки, мы сможем нанести первый молниеносный удар.